Денис Бычковский - Русланчик

– Ну чего ты застыл? Залезай в машину, а то вымокнем до нитки.

Альбина запрыгнула в машину и отодвинулась к противоположной двери, Русланчик неуклюже протиснулся вслед за ней и закрыл за собой дверь. Машина показалась ему огромной. Он неуверенно уселся в мягком кожаном кресле, слева от него опустился подлокотник, в который была вмонтирована трубка телефона. Рядом сидела Альбина, но Русланчику казалось, что это была не она, а фея из сказки, пригласившая его прокатиться в своей карете.

–Ну как ты? Рассказывай. Ты знаешь, я тебя как раз недавно вспоминала. Если помнишь, в школе меня никто не любил, ни дети, ни учителя, только ты относился ко мне как-то искренне. Мне даже иногда казалось, что ты был тайно в меня влюблен – пошутила Альбина.

Эта шутка заставила Русланчика густо покраснеть. Он что-то начал бормотать про то, что мол да, она ему всегда нравилась как учительница, что она тоже была единственной, кто понимал его, но как-то сбился и замолчал.

– Но теперь все в прошлом, многое изменилось, но об это после. Сначала расскажи о себе. Ты куда шел?

– В институт, у меня пара скоро начинается, учусь на пятом курсе. Скоро диплом.

– А что потом делать собираешься? Решил уже? Ведь не в школу же учителем?

– Не решил пока, да и чего решать, перспектив то никаких.

– Никаких перспектив? – переспросила Альбина. – Что так? «В жизни всегда есть место подвигу» – процитировала она в шутку. Знаешь ка что, давай ка я тебя подвезу в институт, а вечером встретимся. У меня дела до шести, а потом можно увидеться. Ты ресторан Кэт на Стремянной знаешь? Уютный, небольшой такой, я с хозяйкой дружу. Там спокойно поболтаем. Приходи туда в полседьмого. Хорошо?

– Хорошо, приду – пробормотал он.

Машина остановилась у здания института и Русланчик вылез на улицу. А как не хотелось ему покидать уютное кресло мерседеса! Он только немного согрелся в тепле, а тут опять надо выходить на дождь, в холод, хорошо, что осталось только добежать до входа в здание. Мерседес отъехал, и Русланчик побежал ко входу.

Встреча с Альбиной была настолько неожиданной, что ни о чем другом он уже думать не мог. «Как она переменилась, – вспоминал он по дороге к аудитории. – Как такое могло произойти? Ведь была уродиной конченой, а теперь выглядит как первая красавица. А какой взгляд! А как говорит! «В жизни всегда есть место подвигу», – вспомнил он ее фразу, сказанную ему с иронией в машине. Какой тут подвиг? Тьма беспросветная. Что за перемены такие с ней произошли? Откуда эта машина? Замуж что ли вышла? Ничего ведь не успела о себе рассказать. Какая красивая стала!». Вспоминая о том, какая красивая стала Альбина, Русланчик почувствовал эрекцию. «Вот черт, этого еще только не хватало! – испугался он, что кто-нибудь из окружающих увидит довольно ощутимый бугорок на брюках– черт знает что ведь могут подумать, надо быстрее за парту нырнуть. А кожа у нее какая! Как у артистки! Ему почему-то вспомнилась детское кино о снежной королеве и Елена Проклова в роли Герды, в которую он тайно в детстве был влюблен. Что же все это может значить?».

Понятно, что никакие занятия в голову больше не шли. Отвечал он на вопросы преподавателей невпопад, профессор на семинаре даже поинтересовался, не заболел ли он. Не помня себя, досидел он до трех часов, когда занятия в институте наконец то закончились. Но что было делать до половины седьмого? Оставалось еще три с половиной часа до встречи с Альбиной, и он отправился слоняться по городу.

Выйдя из института на Мойку, он повернул налево и побрел в сторону Исаакиевской площади. Дождь прекратился, хотя на улице было по-прежнему ветрено. Выглянуло солнце, и отражаясь в лужах рассыпалось по земле множеством солнечных зайчиков. Свет был такой мягкий, что создавалось впечатление какой-то неземной идиллии. Небо было не по-осеннему высокое, немногочисленные деревья переливались красными и желтыми красками, с них опадали листья, описывая в воздухе причудливые траектории и раскачиваясь в воздухе плавными движениями медленно падали на тротуар. При неожиданных порывах ветра опавшая листва взметалась ввысь и клубясь в воздухе в безудержном вихре неслась вдоль набережной, налетая на прохожих, инстинктивно отворачивающих голову и старающихся укрыться от ветра, и как бы нехотя опускалась на землю, когда порыв ветра наконец стихал, расстилаясь цветным ковром. Проезжающие машины выбрасывали из-под колес фонтаны брызг, искрящиеся на солнце и образующие в воздухе маленькие радуги по траектории своего полета. Одна из машин обрызгала Русланчика с ног до головы, но он не обратил на это внимание – так он был поглощен мыслями о предстоящим свидании с Альбиной. «Зачем она пригласила меня? О чем хочет поговорить? И почему я так волнуюсь, что такого во встрече с бывшей учительницей? – думал он. – Может хочет повспоминать школьные времена?». Но вспоминать школьные времена ему вовсе не хотелось. Не было там ничего хорошего, о чем бы он хотел помнить. Помнил он лишь обиду и постоянное унижение, унижение от своего нелепого вида, от того пренебрежения на грани гадливости, с которым к нему относились его одноклассники. Как ему хотелось, чтобы его тоже пригласили в компанию, в которой было шумно и весело, где шутили, смеялись, пели и заводили романы, и в которой ему не было места! «А может не ходить», – думал он, и тут же гнал от себя эту мысль, обвиняя себя в трусости.

Незаметно он добрел до Мариинского дворца. Перед ним возвышалась грозная фигура Императора. Он подошел к памятнику и в первый раз за свою жизнь рассмотрел выражение лица самодержца, уверенно восседающего на коне, поднятого волевой рукой на задние ноги, как бы перед препятствием. Ему почему-то вспомнился мультфильм про путешествие Нильса с дикими гусями, когда Нильс решил посмеяться над памятником гордому королю, а тот потом, сошедши с постамента, преследовал его по ночному городу, и если бы не заступничество деревянного человека, которого звали как-то вроде Розен Бом, или что-то близкое, пришлось бы Нильсу плохо. «Что за чертовщина в голову лезет!» – подумал Русланчик. Но выражение лица Императора было такое торжественное, столько уверенности в себе было запечатлено в нем, что это потрясло Русланчика. «Это знак! – мелькнуло в голове. – Наверное в этом есть смысл. Не надо отчаиваться, надо довериться судьбе».

Постояв перед памятником минут десять, он пересёк площадь и пошел в сторону собора. Свет на собор падал со стороны площади и купола отбрасывали его на фигуры ангелов, установленных на парапете крыши, которые от этого светились как бы изнутри. Русланчику вдруг стало так спокойно от этого зрелища, что на минуту ему представилось, что это, наверное, благословение свыше снизошло на него. Вдруг, нарушая идиллию, неожиданно рядом раздался взрыв. Прямо перед собой он увидел яркую вспышку и сразу же клубы дыма, сквозь которые было видно пылающий автомобиль. Раньше такое он видел только в кино. Как он потом прочитал в газетах, это была бандитская разборка, и в автомобиле находился лидер одной из бандитских группировок, ведущей войну с другой группировкой, недовольной результатами приватизации государственной собственности. Как было написано в газете, стреляли из ручного гранатомета с крыши здания напротив Астории. Через секунду раздался второй взрыв, и на воздух взлетела машина охраны, следовавшая за машиной бандитского авторитета. Взрывы были такой силы, что у Русланчика заложило уши, и несколько минут он ничего не слышал. «Ничего себе! – мелькнуло в голове у Русланчика. – Какого черта? Валить надо отсюда!». В ушах шумело, идеалистическая картинка была испорчена безвозвратно, но инстинкт самосохранения сработал четко, и, не дожидаясь продолжения разыгравшейся драмы, Русланчик быстро побежал в сторону Большой Морской. Пробежав метров пятьсот, он остановился отдышаться и осмотреться. Мимо пролетела милицейская машина с мигалкой и сиреной, люди с ужасом смотрели в сторону площади, спрашивая друг друга о том, что произошло. «Не город, а дикий запад какой-то, – подумал Русланчик, – хотя вот это жизнь! По крайней мере люди понимают из-за чего рискуют. А у меня что впереди?».