Андрей Глущук - Гонка по черной полосе

© Андрей Михайлович Глущук, 2017

ISBN 978-5-4490-0043-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Однажды он проснулся и подумал: «Жизнь разочаровалась во мне…» Сначала эта мысль показалась ему оригинальным экзерсисом не проснувшегося мозга. Лёгкой интеллектуальной разминкой перед началом трудового дня. Он даже принялся с видимым удовольствием иронизировать на тему разочарования жизни.

«Если люди разочаровываются в жизни – они из неё уходят. А если жизнь разочаровалась в человеке? Уходит она? Куда? И что делать? Вступить в дискуссию и переубедить? Пообещать светлое будущее и обмануть? Приклеить на супер-клей или приварить сваркой под аргоном – чтобы уже никуда и никогда?»

Он скинул одеяло и нагой, как Адам по Раю, пошёл по ковру к окну. Ясное майское утро еще не успело покрыться дымкой выхлопных газов. Свежий ветерок осторожно подёргивал тюль. Солнце щедро бросало золото лучей в лужи, которые вчерашний дождь рассыпал по асфальту улиц и тротуаров. Воздух был пропитан бриллиантовым мажором радости и надежд. Но от этого демонстративного торжества Природы он только яснее почувствовала точность и окончательность ощущения, с которым проснулся. Жизнь разочаровалась в нем. Разочаровалась раз и навсегда. Бесполезно кричать и спорить, бессмысленно доказывать что-либо: она равнодушно кивнет и уйдет в бесконечное никуда, оставив его один на один с отчаянием и безысходностью.

«Ну, и, чёрт с ней! Нужно отнестись к этому философски, как к браку. Когда звучит Мендельсон, никого не смущает, что за медовым месяцем неизбежно следует привычка, разочарование, усталость и, в лучшем случае, развод, а в худшем – десятилетия тихой ненависти. Мне повезло: медовый месяц с жизнью и так затянулся на сорок лет. Если и дальше все пойдет столь же неспешно, то есть шанс протянуть еще лет сорок до развода.» – он не без удовольствия поглядел на свое крепкое тело: «И что, собственно, изменилось? Я здоров, полон сил, не лишён способностей, и не все из них прогулял и пропил. Нужно просто стать чуточку осторожнее. Не переходить дорогу на красный свет, не пытаться грабить банки, не тратить деньги на лотерейные билеты и азартные игры – словом, не рисковать, в надежде на Фортуну. И можно будет жить как в сказке: долго и счастливо.»

Но легче от этого рассуждения ему не стало. Нечто темное и неприятное, заплутавшее в лабиринте извилин его мозга не отступило перед натиском позитивной философии, оно заняло круговую оборону, окопалось сером веществе, мертвой хваткой вцепилось в нейроны и понемногу, шаг за шагом расширяло занятый плацдарм. Это темное и неприятное не было страхом. Он не боялся расстаться с жизнью. Более того, сама мысль о том, что за жизнью неминуемо следует смерть, не приходило ему в голову. Он об этом подумал позже. Главное, что он ощутил, стоя перед окном – звалось обидой.

Потерять то, что сопровождало его с самого рождения – разве это справедливо? Потерять незаслуженно, между делом, как портмоне в магазине. Он давно привык, к тому, что черную полосу непременно сменяла белая. Так было всегда. Нужно было только спокойно заниматься делом, и проблемы разрешались сами собой. Работать и все! Сегодня он осознал, что за черной полосой перемены его не ждут.. Черная будет вести его до последнего вздоха. Можно пахать, ныряя в экран монитора на двенадцать часов в сутки, можно лежать на диване, разглядывая трещины на потолке – конечный результат от этого не изменится. Чёрная полоса, как шоссе в туннеле уже не выпустит со своей траурной ленты, не даст свернуть и выбраться к happy end’у.

Мысль о смерти возникла минуту спустя, после телефонного звонка.

Серая трубка легла в руку привычно и удобно. Из мембраны чуть картаво и, как ни странно, просительно зазвучал голос директора «Инилайн» Дмитрия Снегиря.

– Валерий Андреевич, до каких пор вы будете преследовать мою фирму и моих сотрудников?

– Преследовать? Дима, не устраивай детский сад. Ты не воспитатель, я не подготовишка. – Валера сразу сообразил, что их разговор пишется. Дима большой любитель техники. В «Инилайн» зарплату сотрудникам могут не платить месяцами, но на новый винчестер, цифровую камеру или систему видео-наблюдения средства находились всегда. – Всё, что мне нужно – получить зарплату за четыре месяца. Ты это прекрасно знаешь.

– Если я тебе отдам сто тысяч рублей, ты оставишь меня в покое? – Снегирь будто не слышал Валеру. Казалось: он выучил текст наизусть, заранее отрепетировал интонации и не собирался отходить от разработанного сценария ни на миллиметр.

– Дима, я же понимаю, что наш разговор пишется. Я понимаю, что в этой мелодраме на производственную тематику мне отведена роль шантажиста. А ты, естественно, несчастный владелец, тяжело переживающий подлость своего бывшего сотрудника. Не выйдет! Мы оба прекрасно знаем: вопрос упирается в твое простое желание оставить мою зарплату в своём кармане. – Валере стало весело. Недавняя мысль о том, что жизнь его разлюбила, на фоне этой неожиданной утренней дуэли потеряла свою болезненность и остроту. Он смотрел через стекло на строящееся по соседству офисное здание и улыбался. – Закрой долг по зарплате, и я мгновенно напишу заявление об уходе по собственному желанию, как вы хотите.

– Никто не хочет твоего увольнения. – голос директора обрел интонации бесконечной усталости и печали.

– Вот как? – Валера не скрывал иронии. – Дима, ты же сам прислал ко мне менеджера по персоналу. Лена четко изложила ваши пожелания. Единица журналиста новым штатным расписанием не предусмотрена. Увольнять меня по сокращению вы не хотите. Слишком накладно. Был задан вопрос: «На каких условиях я готов написать заявление по собственному желанию?»

– Я еще раз повторяю: никто не хотел твоего увольнения. Лена – дура, это её личная инициатива.

Валера пропустил реплику директора мимо ушей. О Лене они могут говорить, что им вздумается. Лена ему не жена, не сестра и даже не теща. И, может быть, даже дура. Но без прямого указания начальства она даже кофе на работе не выпьет.

– Мои условия я передал: задолженность за декабрь и январь сразу, остальное – частями, в удобном для вас режиме. Условия, в общем, вполне законные и не такие кабальные. Если, конечно, вообще есть желание платить.

Из вагончика на стройке вышел сторож. Он с удовольствием потянулся, сплюнул, достал пачку сигарет и закурил.

– Повторяю еще раз: мы никого к тебе не посылали. И почему ты до сих пор не получил зарплату?

– Потому, что вы её до сих пор не платили.

Со старта, от перекрёстка по зеленому сигналу светофора рванула стая машин. Ранее тихая и широкая улица, на которой стоял дом Валеры, за последние десять лет превратилась в шумную магистраль. Поток автомобилей не иссякал даже ночью. А днем восемь полос движения не вмещали всех желающих испортить атмосферу выхлопными газами своих железных коней.