Любовь Грузинова - Героями не рождаются

– Мы на Серпуховской, – словно прочитал его мысли мальчишка и кивнул куда-то в сторону.

– Потрясающе…

Аркадий с ужасом представил, как он будет добираться домой в нынешнем, мягко скажем, непрезентабельном, виде. Первый же попавшийся навстречу полицейский заберет его в отделение за милую душу! Ни документов, ни ключей от квартиры…. Да к тому же алмаз неимоверных размеров в руках! Что должен подумать среднестатистический страж порядка, обнаружив перед собой подобное «явление»? Аркадий напряг фантазию, но ее явно не хватало на то, чтобы проследить извилистый путь мысли среднестатистического полицейского.

– Так и будем здесь памятниками торчать? – мальчишка недовольно повел носом и покосился на тетку с авоськой, которая с явным интересом разглядывала Аркадия в полотенце. – Смотри, а то поклонницы на клочки раздерут. Вон, одна уже в боевую готовность приходит. – Он кивнул головой на тетку, которая в это время кокетливо поправляла цветастое платье на груди.

Одного взгляда на пышный женский бюст, оказалось достаточным, чтобы Аркадий рванул с места. Память о ночи с Амалией Боб все еще была свежа в его памяти.

– Господи!.. – лицо Раисы Сигизмундовны выражало степень крайнего ужаса. Увидев на пороге дома свое обожаемое чадо босиком и в полотенце в яркий горох по всему полю, она чутким материнским инстинктом почуяла недоброе. – Где ты был?

Аркадий молча протолкнул вперед худенького мальчугана.

– Вот, накорми его. Он со вчерашнего дня ничего не ел.

– Беспризорник что ли?! – Раиса Сигизмундовна с подозрением воззрилась на мальчика.

Мальчишка моментально насупился.

– Я из детдома сбежал. Это разные вещи.

– Как же, разные… – вяло протянула Раиса Сигизмундовна. – Одни и те же вещи. Мамы, папы нет, дома нет, значит, беспризорный.

– Хватит к нему цепляться, – оборвал ее рассуждения Аркадий и потащил мальчишку в кухню. – Садись за стол, я сейчас в душ, после выйду, будем обедать.

С этими словами Аркадий ушел в свою комнату, оставляя мать за любимым занятием – терзаться подозрениями.

Приняв горячий душ и надев чистую футболку с шортами, Аркадий вошел на кухню в тот самый момент, когда Раиса Сигизмундовна и мальчишка спорили с пеной у рта, как правильно варить уху.

– …А я тебе говорю, что в уху добавляют водку. Когда уже с костра снимают. Чтобы позабористее была! – орал пацан, напрягая голосовые связки.

– Кто тебя учил дерзить старшим?! – надрывалась в ответ Раиса Сигизмундовна. – Уж мне побольше лет, чем твоему сопливому носу, и я точно знаю, что уху варят…

– Замолчали все!!! – гаркнул Аркадий, устало плюхаясь на табуретку. – Давай, мать, супу налей…. И водки плесни. Сейчас не до твоих кулинарных симпозиумов. Где Барсиков?

– Где, где…. Наверно возле магазина с дружками торчит. Где ж ему еще, пьянчуге, быть?

Аркадий одним махом опрокинул в рот рюмку водки и на секунду зажмурился.

– Как появится…. Немедленно ко мне. Дело есть. Кстати, тебя как зовут? – он посмотрел на мальчишку, жадно уплетающего третью котлету подряд.

– Санек, – прочавкало в ответ, и мальчишка вновь погрузился в сладостный процесс поглощения еды.

– Так… – Аркадий кивнул на гостя. – Значит, жить он будет пока у нас. И никаких возражений!

Раиса Сигизмундовна неприязненно оглядела Санька. В ее обывательском представлении, дети с улицы являлись каким-то чужеродным существом и обязательно с криминальным душком. Поэтому, она приняла для себя решение, сразу после обеда подальше спрятать свои два золотых кольца. А то мало ли что?

Наевшись, мальчишка побрел на старый продавленный диван Барсикова и тут же уснул, по-детски поджав под себя коленки. Он уже не слышал, как Раиса Сигизмундовна выговаривали визгливым голосом сыну все, что она думала по его поводу, как из магазина притащился Барсиков и недоуменно пялился на его спящее лицо, как Аркадий вкратце рассказал Барсикову все свои злоключения и даже показал алмаз. Санька спал и видел себя на берегу бескрайнего моря, которое гулко шумело, накатывая волнами на желтый песок. А он счастливый и загоревший, стоял на самом берегу, и над головой сияло огромное желтое, сверкающее, как гигантский алмаз, солнце.

– Где этот идиот? – Карапуз бесновался, круша все, что попадалось ему под руку. – Я вас спрашиваю, кретины! Я что, не по-русски объясняюсь?

Охранники стояли, тяжело переводя дыхание, стараясь как можно дольше не смотреть в узенькие глаза босса. Они итак устали. Шутка ли – бегать в жару при полном параде! Пот лил с их красных лиц и коротко бритых затылков в складку. В ответ, они только нервно сжимали и разжимали огромные кулаки-кувалды, чтобы хоть как-то успокоить нервное напряжение.

– Так…. – продолжал наступать на них разъяренный Карапуз. – С вами я еще поговорю…. Вы у меня научитесь ораторскому искусству, неандертальцы чертовы! Сейчас берите девку, подчистите тут все и в машину! Посмотрим, как забегает этот охламон, когда ему подружку по частям будут присылать!

– А вдруг она ему, как это сказать… никто? – набравшись смелости, предположил один из охранников.

– Что я слышу? – Карапуз ехидно поджал толстые губы. – Кто-то пытается самостоятельно мыслить? – он всплеснул короткими ручками. – Просто эволюция в действии! Знаешь, философ, а мне как-то фиолетово – кем она этому воришке приходится. Мое дело – найти гаденыша и забрать свой камень. А как я это сделаю – не вашего ума дело, усекли, Аристотели фиговые? Это же элементарно! Человеческое сострадание – мощное оружие. Неужели вы думаете, что можно спокойно следить за тем, как у красивой женщины, пусть даже малознакомой, по твоей вине возникают ТАКИЕ проблемы? – тут он схватил обеими руками себя за горло и сделал вид, что его душат.

Охранники молча переглянулись. Им это явно не нравилось, но за годы службы они привыкли не обсуждать решений босса. Они подхватили лежащую без сознания девушку и вынесли ее из квартиры.

– Вот так-то лучше… – потер ладошки Карапуз. – Мне еще мыслящих охранников не доставало. – Он на носочках вышел следом на лестничную площадку, осторожно огляделся и аккуратно, стараясь не шуметь, закрыл за собой входную дверь.

На следующий день, Аркадий проснулся с головной болью. Затылок налился свинцом и упорно тянул назад, на подушку. Зачем он вчера столько выпил? Барсиков все время подливал ему и подливал…. О чем он говорил? Похоже, о каком-то скупщике драгоценностей…. Ну, конечно! Аркадий резко сел на кровати и медленно обвел глазами комнату. В окна светило солнце. Подтянув поближе к глазам электронный будильник, Аркадий несколько секунд следил за мигающим двоеточием между цифрами. Десять часов…. Десять ноль одна…. Затылок заныл сильнее, заставляя срочно принять горизонтальное положение. В мозгу вместе с болью стучала тревожная мысль: где бриллиант? Аркадий принялся шарить под подушкой. Где же он его вчера оставил? Перед глазами возникла хитрая физиономия Барсикова. Неужели все-таки спер, подлец?!