Роман Ряженов - Букет асфоделей

Парень видимо был погружён в себя, в свои мысли, так как не заметил, как она подошла. Докурив, он опустил свой взор с небес, увидев её улыбнулся и произнёс:

– Хорошая сегодня ночь, тёплая, не так ли?

– Да сегодня тепло. – Ответила девушка и улыбнулась в ответ.

Сьюзи попросила у него сигарету. Он протянул ей пачку, достал исцарапанную, давно вышедшую из моды бензиновую зажигалку, провёл пальцем по колёсику, загорелся сине‒ оранжевый огонёк. Когда она прикурила он сказал:

– Судя по твоему внешнему виду, ты явно не посетительница, а скорее пациентка. Я прав?

Сьюзи просто кивнула в ответ.

Парень опять задумался. Пара минут пролетела, сигарета была докурена, и наконец он произнёс:

– У меня в машине завалялась бутылка вина. Не хочешь со мною выпить?

Сьюзи уже подумывала отказаться. Всё‒таки идти куда‒то с незнакомым человеком не самая хорошая идея, но ей казалось, что ему можно доверять и она согласилась.

– Кстати, меня зовут Артур. – Мимоходом бросил он, доставая бутылку и бокалы из красного спортивного рюкзака, лежащего на заднем сиденье.

Пока Артур возился со штопором, обнаруженным там‒же и бутылкой, проклиная последними словами производителя вина, который так крепко закупоривает бутылки. Сьюзи забралась на переднее сиденье и включила магнитолу. Салон заполнился мрачной и тяжёлой музыкой, давящей на уши и на сознание. В этот момент пробка наконец сдалась, и Артур переместился на водительское сидение. Услышав играющую музыку, он нахмурился, выключил магнитолу и вытащил диск, привычная улыбка слетела с его лица как разбившаяся маска. Безмятежность и лёгкость поведения исчезли, казалось рядом с ней сидел совсем другой человек. Дрожащей рукой Артур наполнил бокалы, отдал один девушке и вновь достал сигарету. Минута неловкого молчания затянулась, из‒за окна было слышно тихое пение птиц, что‒то нашёптывающих друг другу, редкие машины с бешеной скоростью неслись по близлежащей трассе. На востоке разгорались первые лучи восходящего солнца.

– Уже светает, Сьюзи, тебе пора идти. – Грустно сказал Артур.

Сьюзен молчала, потягивая вино из бокала.

– Можно тебя кое о чём попросить? – Наконец произнёс парень. – Я оказался здесь не случайно. Хотел навестить сестру, но меня к ней не пустили. Так как ты лежишь с ней в одном отделении, то не могла бы ты присмотреть за ней, и передать ей вот это? – Артур достал из кармана небольшой MP3 плеер, который был практически у каждого, лет пять назад, и синие вакуумные наушники.

Артур немного подождал, видимо ожидая ответа, но так его и не получив продолжил:

– На этот плеер я записал все наши любимые треки. Помню мы постоянно засиживались до утра, слушая музыку, и потом весь день ходили сонные как мухи. Я, Лия и Вики. – Произнеся последнее имя, он опять помрачнел.

Сьюзи аккуратно взяла у него плеер и наушники, и убрала в карман, выйдя из машины, ещё раз окинула взглядом рассветное зарево.

– А как я узнаю твою сестру? – Спросила она.

– Об этом можешь не беспокоиться. – отмахнулся Артур. – Я уверен, что ты её узнаешь. В нашем городе не так легко найти людей с такой примечательной внешностью.

Пришло время прощаться. Сьюзи посмотрела ему в глаза, взгляд был не долгим, но значил гораздо больше, чем все эти пустые слова.

С каждым шагом её ног, уносящим всё дальше от машины её тело, Артур всё сильнее менялся на глазах. Силы покидали его, и чтобы не упасть он был вынужден облокотиться на машину. Смотря на уходящую девушку, он видел нечто большее чем хотел увидеть, и от этого ему становилось больно.

Когда она отошла на приличное расстояние, он тихо произнёс:

– Живи настоящим, Сьюзи. Будущего может и не быть.

Кабинет директора был последним местом, в которое Сьюзи хотела попасть в первую неделю учёбы. Да поругалась с учителем, да нагрубила, но тот спор начала не она, она всего лишь отстаивала своё мнение, на которое в современном «демократическом» обществе всем наплевать. Как ни странно, но мысли её витали далеко от повседневности. Она думала о том, куда привела её жизнь. Думала о детских мечтах, которым было не суждено сбыться, о том, как она стала такой, какая она есть, почему то, что было живо в ней, когда она была ребёнком погибло.

Сидя на кожаном диване, рядом с кабинетом, девушка ждала, когда её пригласят. Наконец дверь открылась, и молодая накрашенная секретарша, окинув Сьюзи холодным взглядом, поманила её за собой, вглубь помещения.

О директоре Боуле можно было говорить долго. Больше всего на свете он любит только одно – себя, директора Боула. Несмотря на то, что ему давно перевалило за пятьдесят, он всё ещё считал себя привлекательным человеком, что было, впрочем, довольно далеко от истины. Писклявый голосок совсем не вязался с массивным, полным телом, гордо восседающем на не менее массивном кресле. Очередное непонятное тряпьё, которое по дешёвке сбагривал ему один предприимчивый азиат, выдавая за «высокую» моду, было гордо выставлено на показ, на нашей школьной «модели». Очки в сиреневой оправе, и небольшие позолоченные часы в правой руке, всё это был директор Боул. На всех стенах, его просторного кабинета, висели рамки с фотографиями, что было на них, думаю догадаться не сложно.

В тот момент, когда Сьюзи вошла в кабинет, директор как обычно сидел в своём кресле, и листал глянцевый журнал. Видимо о чём‒ то задумавшись, он совсем её не замечал. На его лице было спокойное и умиротворённое выражение, которое кардинально изменилось, когда он оторвал взгляд от журнала, и увидел девушку. Пожалуй, стоит упомянуть ещё одну особенность мистера Боула, он как никто другой любил дисциплину, и искренне считал, что нужно соблюдать все правила, сколь бы дурацкими они не были. Но считая себя выше всех других, он также считал, что к нему эти правила не относятся. Строже всего директор Боул, или Шар, как его ласково называли между собой ученики, карал за внешний вид. Если уж ему казалось, что ты провинился, единственным разумным поведением, было со всем соглашаться и не идти наперекор, иначе шар начинал рвать и метать, а у тебя появлялось очень много проблем, которые наш «колобок» вполне мог обеспечить. Неприкосновенными считались только те ученики, чьи родители занимали важные государственные посты, или были широко известны. К таким ученикам Боул относился с «добротой и опекой» если такие слова вообще к нему применимы. Естественно, Шар делал это не просто так, что понятно любому человеку, кто обладает хоть какой‒то долей разума.

Сьюзи же любила свободу. Свободу во всём. Это касалось и одежды. Унылой, неудобной школьной форме она предпочитала свои любимые рваные джинсы, и регги футболку с Бобом Марли. Естественно директор был мягко говоря не в восторге, и уже приготовился к гневной, «праведной» тираде, предвкушая опущенные в пол глаза, и невнятные попытки извиниться.