Лара Март - Когда люди лают – собаки улыбаются

К счастью, подошла Жанна и, увидев многолюдье, чего не переносила, кивнула на выход. У нее был пакет модного бренда. Шопинг явно удался. Она не похвалилась трофеями, а я не спрашивала.

До темноты у нас еще было много дел во Флоренции. Зная, что Жанна не любит фотографировать, я все же попросила ее снять меня на фоне Уффици и копии микеланджеловского Давида. «Ладно, давай телефон», – нехотя сказала Жанна и сделала несколько щелчков.

Мы решили прогуляться по мосту Понте-Веккьо через реку Арно на другой берег, к дворцу Медичи. В одной из лавчонок, облепивших, как ласточкины гнезда, знаменитый мост, я купила на память о Флоренции изящную брошку и красивый галстук Антону.

Мы шли по извилистым улочкам, рассматривая уютные дома, увитые плющом и виноградом, и говорили о том, как, должно быть, приятно жить здесь и какие счастливые эти флорентийцы, существующие в абсолютной, совершенной красоте, сказочно нарядной и вечно праздничной. Попадая в новые города, всегда ведь невольно примеряешь их на себя: а что если поселиться здесь? Как бы жилось вот в этом милом домике с витиеватым фонарем под окном? Мне казалось, что в прекрасной Флоренции с ее великой, страшной и притягательной историей, жить было бы замечательно. А если здесь родился – то просто счастливчик.

Обмениваясь впечатлениями, завернули на кофе. Уселись на веранде среди красивых растений в расписных горшках. Жанна жеманно протянула руку к меню, как в замедленной съемке, склонив голову и прикрыв глаза. Отрабатывала упражнение «я плавнею». Оценить изысканность позы, кроме меня, было некому. Ан, нет – к нам подбегал верткий, как на шарнирах, худющий и лыбящийся во весь огромный рот официант, являя своей стремительностью разительный контраст с моей размякшей подругой. Принимая заказ, он нагнулся к Жанне и, кивнув в мою сторону, громко проговорил: “Belladonna!”. Жанна окаменела. Переход от плавности к окаменелости был мгновенным. Она возмущенно отпрянула от итальянца и бросила на него такой взгляд, от которого он рисковал превратиться в соляной столб. Он и застыл. Потом скоренько испарился. Она, сузив глаза, прошипела: «Да как он смел мне говорить о тебе комплименты?!». Я хотела расхохотаться от такой простодушной ревности-зависти. Но, увидев ее злое лицо, проглотила зародившийся смех. «Да он просто дурачок», – отмахнулась я и перевела разговор на другую тему. Кофе мы пили молча.

В тот вечер мы долго прогуливались по засыпающим улицам, как вдруг заметили у входа в какой-то дворик-патио длинную очередь нарядных итальянцев. Они покупали билеты и проходили внутрь. Мы тоже встали в очередь, интересно же, куда сами итальянцы так хотят попасть. Когда подошла наша очередь мы, как это делали другие, протянули по 5 евро и получили по большому пузатому пустому бокалу. Оказалось, попали на презентацию – дегустацию вина. В патио вдоль древних стен стояли витрины итальянских вин, белых, розовых, красных, бочки, галлоны, бутылки, к которым следовало подходить со своим бокалом, и его тут же наполняли до краев.

Надо ли говорить, что вскоре мы уже были прилично подшофе.

И все-таки, хотя уже совсем стемнело, решили выполнить план – хотя бы обойти вокруг темную, без единого огонька, виллу Медичи.

Вспомнили, что у нас с собой початая бутылка вина. Устроившись у стен на траве, отхлебывали из нее по очереди. Жанна нашла на айпаде мою любимую песню «Арго», и я что-то в темноте вытанцовывала. Жанна все это тщательно снимала на айпад. Наверное, фотографировать ей нравилось только нетрезвой.

Потом мы решили продолжить праздник в ночном кафе. И услышали за соседним столиком русскую речь. Там сидели две девушки: одна худая, коротко стриженая брюнетка с длинным носом и близко посаженными глазами, вторая – потрясающей красоты нежная голубоглазая блондинка. В конце концов, девушки оказались за нашим столиком, и мы заказали еще вина. Разговорились. Брюнетка Инга оказалась из Воронежа, блондинка Галя – из маленького украинского городка. Обе работали посудомойками в этом кафе. После работы им разрешалось пропустить по стаканчику за счет заведения.

Вскоре к нашему столику подошел хозяин, неприятный дядя с большим животом и маслянистыми глазками. Пока Инга провожала Жанну в туалет, Галя рассказала мне историю, от которой я даже протрезвела. Обе девушки по очереди спали со своим хозяином. И если хваткая, но некрасивая Инга сумела вылежать для себя какие-то привилегии и зарплату повыше, то красавице Гале эта неприятная обязанность не принесла никаких дивидендов. По сути, она отдавалась, чтобы хозяин не выгнал ее с работы. Он знал, что у нее ребенок и деваться ей некуда.

– Итальянцы большие халявщики, им лишь бы переспать, – сообщила мне Галя.

«Да и не только итальянцы», – подумалось мне. Галя призналась, что ей почти не удается сводить концы с концами.

– Я бы уехала домой, – призналась она, – но у меня дочь-школьница, учится здесь и категорически отказывается покидать Италию. У нее друзья. Она считает, что здесь ее дом. А мне даже кроссовки ей не на что купить.

Я вынула из кошелька 100 евро и протянула Гале.

– Нет, ну что вы, мне неудобно, – стала слабо отказываться Галя, не отрывая глаз от вожделенной купюры. В конце концов, взяла деньги.

– Завтра же куплю дочке кроссовки, спасибо огромное!

У нее дочка. Она счастливица.

Жанна вернулась одна. Ингу хозяин зазвал в подсобку. Вскоре мы распрощались с девушками и поплелись в свою гостиницу, обсуждая услышанное.

– Вот тебе и счастливая жизнь во Флоренции, – сказала я.

– Да, там хорошо, где нас нет, – заметила Жанна. – А ты тоже хороша, мать Тереза! Зачем было давать ей такую сумму? Тебе что – лишние 100 евро?

Я промолчала. Мне не хотелось ничего объяснять. Точнее, оправдываться.

Неделя во Флоренции пусть самую чуточку, но отвлекла меня от горевания. Все же путешествия, особенно в чужую страну – неплохое лекарство. Но дорогое. А мои денежки таяли. И очень скоро, хочешь – не хочешь, придется идти зарабатывать. Хотя количество денег уже не было для меня столь важным, как раньше, когда хотелось всего и много. На какую же ерунду я раньше тратилась! Она казалась необходимой, прямо-таки жить без нее не могла. Совсем в гламур я, конечно, не впала. Хотя в те времена высоких цен на нефть, которые сейчас называют «тучными», гламур стал стилем жизни, к которому всякому успешному человеку следовало стремиться. Но и тогда было понятно, как это глупо и пошло.

Я покупала хорошие сумки, одежду известных брендов, дорогую обувь. Теперь смотрела на все это барахло в своей гардеробной и стыдилась – дурачина-шопоголик. А ведь тогда искренне считала, что надо выглядеть дорого, модно. Какие глупости! Ну и какое значение имеют сейчас эти прошлые пустые радости?