Фати Эркенова - Скала для свободного человека. Истории про жизнь и любовь

– Мое ребро? Что это?

– Одна из твоих костей. Внутри тебя.

– Внутри? – человек опасливо отодвинулся. – А это не больно?

– Нисколько. Ты будешь спать в это время.

– А я смогу без ребра жить?

– Да. Оно даже лишнее, без него тебе будет легче и будет еще и пара, – существо неожиданно захихикало.

– Пошел отсюда, – лысый отогнал от микрофона супермена, многорукая покраснела. – Он сам разберется, что с ней делать.

– Ты сам потом будешь разбираться, что с ней делать, – послушно повторило существо.

– Это не надо повторять? – зашипел лысый. – Короче, он согласен?

– Короче, ты согласен?

– А вы гарантируете результат? – человек неожиданно встал перед существом, уперев руки в бока.

– Гарантия пожизненная.

Человек махнул рукой.

– Ладно, идет.

– Отлично, – завопил лысый. – За дело.

И вновь закипела работа.

Весь пляж был залит золотом теплого закатного света. Засыпающие волны желтым расплавленным металлом с шипением накатывались на берег. Редкие пляжники наслаждались умиротворяющей атмосферой и музыкой, которая лилась из прибрежного кафе. Мелодия была приятной – завораживающее аргентинское танго. Она повторялась уже бесчисленное количество раз, звуки плавно покачивались в воздухе, трогая души слушателей снова и снова. Практически в такт танго в океане колыхались бегемоты. Только тут, в Баллито на берегу Индийского океана по непонятым ученым причинам пресноводные тяжеловесы наслаждались купанием в соленой воде. Посетители пляжа давно к этому привыкли и дрейфующие над поверхностью волн гигантские головы их не удивляли. Большее любопытство у отдыхающих сегодня вызывала бесконечная мелодия и единственные посетители прибрежного заведения – пожилая пара за ближайшим к воде столиком. Двое старых людей сидели рядом и не замечали похоже ничего вокруг.

– Милая моя, ты слышишь? Я заказал нашу песню, – шептал пожилой мужчина своей подруге.

Она, сидела рядом закрыв глаза. Из-под ее ресниц медленно выкатились несколько слезинок. Она вдруг резко выпрямилась и, будто удивленная собственной прыти, посмотрела на пляж, вечернее море перевела взгляд на спутника. В ее глазах он видел одновременно страдание и невероятную нежность.

– Мой милый, похоже мне придется оставить тебя, – слезы катились по ее щекам. – Как мало было у нас времени. Я люблю тебя и буду любить всегда. Прости, что оставляю тебя одного.

Он заторопился суетливо заерзал за столом

– Нет, нет, подожди, я еще хотел тебе сказать, я хотел, я …. Он беспомощно замолчал… Он знал что бы он не сказал все равно этого будет недостаточно и это будет не то. Он молча смотрел на нее и не верил в то что сейчас произойдет. Она поцеловала его в обе щеки, по которым текли слезы, хотя лицо казалось бесстрастным, потом мягко в губы, откинулась на удобное кресло и умерла.

Он потом еще долго сидел не двигаясь, словно боялся потревожить ее вечный сон, а бегемоты и припозднившиеся пляжники продолжали с удивлением поглядывать на единственный стол с посетителями в кафе, откуда доносились громкие звуки медленного танго, и сидела вполне счастливая по виду парочка пожилых людей. Ведь слез издалека не разглядеть.

За год до этого

– Фимочка, а ты не думаешь, что это безрассудно? – две пожилые дамы сидели на крыше одной из московских кафешек, и одна из них осторожно, словно капризную больную, увещевала другую. – Прости, дорогая, но тебе уже слегка за двадцать. – Они рассмеялись, на двоих им было далеко больше ста, и с какого-то момента они стали говорить, что им «слегка за двадцать». – Я понимаю, ваша любовь длится уже всю жизнь. – Она осторожно глянула на подругу, но не увидев признаков расстройства, продолжала: – Но ведь после института вы виделись всего пару раз. Ты не боишься, что он совсем другой человек? Не тот, которым ты его представляешь? А ты так решительно порываешь со всем прошлым! Ты все продаешь!

– Не все, – Фима широко улыбалась. – Бизнес я отдаю тебе. Настенька, не переживай, ты же знаешь, что мне осталось не больше двух лет, а то и меньше. Что мне терять? И это счастье, что хотя бы сейчас мы будем с ним вместе. Ну ладно, я побежала: через два часа надо быть в аэропорту, – не хочу, чтобы он ждал.

Рейс прибыл точно по расписанию. Фима – стройная и живая, как в молодости, стремительно вошла в здание аэропорта и почти сразу увидела Федора. Он ощутил ее взгляд, бросил чемодан и побежал к ней. Остановился в метре от нее, смущенно сделал еще шаг и сказал почему-то шепотом:

– Здравствуй.

– Здравствуй, – звонко ответила она. – Пойдем, заберем чемодан. – И уткнулась ему в грудь. Слезы хлынули у обоих одновременно, и почти сразу Фима засмеялась:

– Федь, мы с тобой два старых придурка, плачем.

Он тоже рассмеялся.

– Ты же знаешь, я только с тобой могу плакать.

Они подобрали чемодан и шли к выходу.

– Произнеси еще раз, как называется наше место.

– Баллито. На берегу индийского океана в ЮАР. Представляешь, там в океане плавают бегемоты.

– Баллито, – пропела она.

«Спиии, Баллито, спи» неслось из громкоговорителя на пляже. Уже совсем стемнело, а Федор все не мог заставить себя пошевелиться. Ему казалось, что Фиме, его Фимочке, его маленькой девочке, это как-то повредит.

Неожиданно он почувствовал, что проваливается в какой-то не то сон, не то обморок. В середине грудь пронзила резкая боль, он только успел с удивлением подумать, что сердце-то оказывается вовсе не слева, и, счастливый, закрыл глаза.

***

– Я не могу больше смотреть на это, – сказала ее душа, поглубже спряталась в облако, на котором нежилась, оно при этом слегка потемнело под стать ее настроению. – И не буду.

– Я тоже, – ответила его. – Что мы все время делаем не так? Помнишь последний раз, когда мы решили отправиться на землю. Мы выбрали предков, которые жили по соседству, предусмотрели, казалось бы все, даже поступать думали в один институт. Но тут, ты умудрилась перепутать адрес и поступить в другой. Хорошо, все равно встретились, но почему-то не поговорили.

– Что, я виновата? Облако стало почти черным, из него стал моросить дождь. Кто должен был поговорить? Ты же мужчина? Но ты же строил из себя настоящего воина. Тебе некогда было заниматься всякими сентиментальными глупостями. Он покосился на ставшее свинцовым облако, усиливающийся внизу дождь и аккуратно стал оправдываться.

– Да какого настоящего воина? Мне это неинтересно.

– Тебе неинтересно? Ты вечно пытался влезть в какие-то драки, войны, побряцать оружием. На землю посыпался град.

– Когда это я так делал?

– А Средневековье помнишь?

На пляже разбегались отдыхающие. Бегемоты пытались спастись от ужасного града нырнув поглубже.