Виктор Минаков - Избранное. Рассказы и фельетоны

– Чую, что придётся здесь свой век доживать, – сдержанно продолжил седой ветеран. – Ничего, сруб прочный, пластинный. Подниму… Вот домкраты достал, – он показал рукой в угол двора, где стояли четыре мощных домкрата, которыми, по их виду, можно приподнять не только тщедушный домишко небогатого военного пенсионера, но и кирпичный коттедж какого-нибудь новоиспечённого богача-паразита, знавшего о войне понаслышке. – Думаю за лето сделать фундамент и отопление от газового котелка… Задумал много… Ну, давай поднимем ещё помаленечку…

Мы опять выпили и поковырялись в закуске.

– Теперь у меня второе: почему ты водку берёшь не в магазине, а у этого… Афанасия?

– Так он на ликёро-водке работает. Слесарь-наладчик. Он с завода выносит и за полцены продаёт.

– Ин-те-ресно! Как же ее он проносит? Там в проходной, я слыхал, даже женщин ощупывают. И с сумками на территорию никого не пускают.

Дядя от души рассмеялся.

– Ты же его сейчас видел!.. Тощий он, как скелет! Он может свой живот так втянуть – прямо до позвоночника! У него образуется такая ниша – сумки не надо. Он за пояс наставляет бутылок не менее четырёх, как в патронташ. Живот втянет, рубашку наверх выпустит и идёт с пустыми руками. Вовек не догадаешься!.. Каждый день он по два рейса делает: вечером и в обед. Ему же водку сбывать надо, вот он соседям и продаёт. И ему хорошо, и нам. Правда, он и сам хорошо зашибает…

Пока я осмысливал это известие, дядя продолжал рассказывать о соседе:

– А руки у него – золотые! И голова варит здорово! У меня в «Запорожце» что-то в электросистеме случилось, два дня бился, а не найду. Ты же знаешь – в технике я не олень, а не могу понять ничего! Заходит он, Афанасий, поддамши, конечно, и все равно быстро, минут за пятнадцать, нашёл неисправность… Башка его работает хорошо!

Девятое мая выпало в этом году на понедельник. На другой день, во вторник, я вынужден был поехать в Грачёвку, на этом настоял Лемех. В Грачёвке должны были появиться работники пуско-наладочной организации, и Лемех решил, что моё присутствие при их работе необходимо.

– Ознакомите их с объектом, передадите документацию, – напутствовал он, – и проконтролируйте, чтобы и они сделали все как надо. Их промахи могут приписать нам, поэтому будьте там до подписания соответствующего акта руководством совхоза… Договорились?..

Мне оставалось лишь согласиться. Перечить начальству меня уже давно отучили.

Мы поехали вместе с Шакиным на самосвале, закреплённом за его участком. Шакин был в беззаботно-приподнятом настроении, вертел большой и круглой, как шар, головой с короткими рыжими волосами, щурил плутоватые глазки и почти всю дорогу рассказывал курьёзные случаи из своей беспокойной жизни строителя сельских водопроводов. В конце пути он признался:

– Не помню случая, когда ещё было так приятно выезжать на объект: работы закончены, акты подписаны, еду как на прогулку.

– А недоделки? – напомнил я. – Там сколько позиций?..

– А-а, – отмахнулся Шакин. – Разве ж то – недоделки! Ребята уже все, наверно, подчистили. Совхоз туда тоже своих работяг поставил, чтобы быстрее все кончить и малость подучиться у наших.

Обстановка в Грачёвке действительно оказалась нормальной. Солидно гудели моторы в насосной станции второго подъёма, глубинный водоприёмный колодец был заполнен водой до нужного уровня, а в самой отдалённой точке на уличной трассе была открыта задвижка, и вода с хорошим напором вытекала на землю и по уже образовавшейся неглубокой траншее бежала обратно в Волгу. Шла, как и положено, промывка водопроводной системы. Я видел, как из колонок жители наполняли ведра и носили их к себе во дворы. «Все! – сказал я себе. – Дело сделано. Водопровод заработал!»

Наладчиков пока не было. После обеда Шакин заявил, что ему крайне надо вечером быть в ПМК. Я не возражал против его отъезда: строительные и монтажные работы, которые входили в круг его обязанностей, были завершены, оборудование находилось в эксплуатационном состоянии, работало. Относительно же наладочных работ на водоочистке, то это касается больше заказчика, то есть, совхозных руководителей и, в определённой степени, меня, как куратора и контролёра.

Шакин уехал, остававшихся здесь рабочих он тоже отправил на базу – станцию уже обслуживали совхозные специалисты. Я же побродил по селу, заглянул в единственный здесь магазин, где продавались и продукты, и промышленные товары, а потом решил опять обойти построенные нами сооружения.

Начал со здания, в котором располагался водоприёмный колодец. Здесь и была та новинка, находка проектировщиков, которая разрешила вековую проблему водоснабжения села.

Здание состояло из одной большой комнаты, в центре которой, примерно на полметра от пола, возвышалась верхняя часть колодца с откидной крышкой. Над колодцем висела таль с электрическим приводом, у стены расположены три насоса, назначение которых я знал: один – вакуумный, он создавал разрежение в трубах, протянутых в Волгу, чтобы вода поднималась к колодцу. Сейчас этот насос не работал: своё дело он сделал, вода теперь поднималась самостоятельно. Два других насоса гудели – они качали воду на станцию второго подъёма.

Впервые я был в этом здании, когда оно ещё строилось. Впечатление – незабываемое: колодец – зияющая круглая бездна, в него сбоку входили и ныряли во тьму две двухсотмиллиметровые стальные трубы с краном на них, для подключения вакуумного насоса.

Сейчас колодец был закрыт крышкой и походил на круглый обеденный стол. Внутренние стены здания были оштукатурены и покрашены, оборудование и трубы – тоже покрашены в разные цвета. Все выглядело привлекательно и уютно. На единственном окне висела цветастая занавеска.

В помещении я никого не застал – оно не нуждалось в постоянном обслуживании. Одно только мне здесь не понравилось – дверь была закрыта не на замок, а на закрутку из проволоки. «Любой может зайти и сыпануть в колодец какой-нибудь гадости», – подумал я и решил предупредить об этом кого-нибудь из ответственных лиц совхоза.

Часа полтора провёл я на станции второго подъёма, самом сложном, в части эксплуатации, сооружении, поговорил с машинистами водопровода – вчерашними совхозными механизаторами. Их было двое – Фёдор и Николай, крепкие, уже почерневшие на солнце ребята, общительные и расторопные. Они были довольны своим назначением сюда, только немного смущались отсутствием здесь привычного физического труда: тут и работать-то нечего: все действует самостоятельно, сиди и посматривай.

Дело шло к вечеру, а пуско-наладчики так пока и не появлялись. Я поужинал в совхозной столовой, полюбовался с крутого берега на величавую Волгу, а когда закатилось солнце и стали одолевать комары, отправился спать в комнату, отведённую строителям в одном из совхозных домов.