Павел Тетерин - Ракета без туалета

Телефон прозвенел в застывшем воздухе пустой квартиры – резко, требовательно. Я невольно вздрогнул, потому что совсем отвык от этого устаревшего звука – хотя еще лет десять назад он звучал буквально из каждого кармана. Надо привыкать обратно. Теперь только это дряхлое устройство хоть как-то связывает меня с окружающим миром.

Я подошёл к комоду и взял плоский, холодный прямоугольник, вернувшийся в мою жизнь из прошлого. На экране светилась зелёная иконка входящего вызова и имя звонившего. Бывшая жена.

Я медленно нажал кнопку на экране и поднёс трубку к уху.

– Привет – её голос был сухим и деловитым, впрочем – как всегда в последнее время.

– Здравствуй – так же скупо ответил я. Это получилось само собой – на самом деле мне многое хотелось бы ей сказать. Как я скучаю. Как хотел бы, чтобы она вернулась. Но эти слова теперь абсолютно не было смысла произносить.

– Я хотела бы забрать свои книжки – без предисловий начала она. – Они целы?

– Да, конечно – слова были похожи на замороженные овощи из пачки – ровные, аккуратные, но совершенно безвкусные. – Твои книги лежат в коробках, в полном порядке. Как ты их и оставила. Когда ты хочешь за ними заехать?

– Я, пожалуй, пришлю водителя.

Я зачем-то молча покивал головой. Пустая квартира словно смерила меня оценивающим взглядом – ты совсем рехнулся? Кому ты киваешь?

Значит, пришлёт водителя? Ну ладно – подумал я.

– А почему ты не хочешь приехать сама?

– Много работы – она, видимо, решила доиграть роль деловой леди до конца. Или ей и правда совсем не хотелось меня видеть – после всего, что ей пришлось обо мне узнать. Точнее – после того, как ей довелось узнать абсолютно всё, что ей было по-настоящему интересно.

– Ладно – её голос стал суетливым. – Я тогда наберу тебе завтра, договоримся о времени. Не скучай.

– Насть! – я почти крикнул вдогонку, боясь услышать в ответ лишь гудки отключившейся линии, но через секундную паузу я вновь услышал в трубке голос жены. Он неуловимо изменился – теперь в нём отчетливо была слышна тщательно замаскированная боль. Деловая скорлупа треснула и посыпалась острыми, ранящими нас обоих осколками.

– Что, Женя? – едва слышно произнесла она, и я услышал в трубке её дыхание – взволнованное, это чувствовалось даже сквозь разделявшие нас километры.

– Я люблю тебя – с места в карьер ляпнул я, понимая, как это глупо прозвучит. – Может, мы сможем… всё-таки преодолеть это? И сохранить наши отношения… нашу семью?

Она глубоко вздохнула. Молчание, повисшее между нами, нагревалось – я с каждой долей секунды все больше верил, что она может сказать – «да, давай попробуем», но какой-то злой тролль глубоко внутри ухмылялся и уверенно отрицательно качал головой. Даже не рассчитывай, сынок.

Она ещё раз вздохнула в прижатой к уху пластиковой коробочке.

– Я даже не знаю, как это вообще возможно теперь. Ты просто… я… Я никогда не смогу забыть того, чего насмотрелась, перебирая папки твоего Чёрного Ящика. Мне было больно, обидно, противно – я рыдала, заливая слезами всё вокруг, но не могла заставить себя прекратить. Твои эротические фантазии с другими, твои едкие злые комментарии, мысли обо мне… желание ударить, в конце концов. Вообще твоя внутренняя злоба… всё это стало для меня ужасным откровением. Ты совсем не такой, каким казался, и я… и я не смогу никогда этого забыть. Я была бы рада, если можно было вернуться назад и навсегда стереть это всё из головы. Увы, до этого прогресс пока не дошёл.

– Я больше не Подключён – словно услышав свой голос со стороны, произнёс я. – И я никогда не смог бы ударить тебя, ты же понимаешь. Это всего лишь предательская фантазия мозга в состоянии аффекта… – я запнулся, чувствуя, как нелепо и натянуто звучат сейчас мои слова.

– Я понимаю. Да это уже и не важно – горько сказала она. – Я всё равно не смогу выбросить всё это из головы. И потом – я Подключена, Жень. Как и многие другие, моим первым желанием было выбросить всю эту электронную ерунду прочь из головы, но потом… потом я поняла, что уже не смогу по-другому. Да, наверное, теперь мне придётся доживать свою жизнь в одиночестве. Даже если я найду человека, не Подключённого – мысли о том, что скрывается в его голове под шелухой слов и мишурой поступков, не дадут мне спокойно жить. Я буду перехватывать каждый его взгляд на другую женщину, где бы мы не были, и моё сознание будет с упоением, против моей воли, рисовать картины одна неприятнее другой. А это больно. Когда любишь человека, по настоящему, одна такая картинка может вообще лишить тебя желания жить. Не знаю, может, когда-нибудь мы привыкнем, и станем принимать других действительно такими, какие они есть – в полном, настоящем смысле этих слов. А не тот сладкий самообман, который стоял за ними раньше. Но я сильно сомневаюсь, что у меня хватит на это сил. Я, наверно, слишком старомодна для этого, как бы абсурдно это не звучало от Подключённой. Поэтому – прости, нам будет легче по одному. Это были прекрасные годы, и я ненавижу того, кто сделал это с нами. И тот день, когда я не сдержалась и залезла в твой Чёрный Ящик. Прости ещё раз. Мы с тобой всё-таки слишком разные – она выпалила последнюю фразу, на одном дыхании, с пробивающимися в голосе слезами, после чего раздался щелчок, и в трубке зазвучал сигнал оборванной связи.

Я, до белых костей сжав смартфон, заставил себя расслабить пальцы и выронил трубку на диван. Тишина, на время разговора недовольно расползшаяся по углам, вновь затопила всё вокруг. Тишина – верный цепной пёс одиночества – теперь крепко поселилась возле меня, обволакивая, баюкая и усыпляя разум.

Ну да, мы разные. Это всегда было понятно. Просто раньше это была управляемая разница – мы просто поворачивали друг другу те стороны своей личности, которые считали нужным, и они, хоть порой и с трудом, но уживались, а теперь… теперь это было совершенно невозможно. Точнее возможно… если ты ни разу не ступал на эту тропу. Если ты не Подключён, или смог сдержать себя от соблазна посмотреть те файлы, которые человек показывать никому не хотел ни за что.

Вообще, конечно, это вот общение, словами, по телефону, теперь казалось какой-то издёвкой. Наш брак рухнул, как и тысячи таких же по всему миру. Счастливые деньки семей, в которых оба супруга были Подключены, после Откровения (так стали называть тот злополучный день, когда неизвестный вирус взломал Систему), были сочтены. Как только на наших интерфейсах, в профилях окружающих нас людей появился тот злополучный пульсирующий красный флажок с насмешливой пометкой «Чёрный Ящик» – часовой механизм был запущен. Как бы ты не берёг чужое личное пространство, как бы не относился уважительно к тайнам другого человека. Залезть в голову к любимому – да и не только любимому – человеку оказалось слишком серьёзным соблазном. Кто-то срывался сразу, кто-то – открывал по пьяни, кто-то после ссоры, в отместку… а дальнейшее было почти всегда одинаковым. И даже у тех, кто ничем не запятнал свою супружескую репутацию, почти не оставалось шансов. Дурацкие ассоциации, какие-то шальные мысли, флэш-картинки, возникающие во время ссор, да в конце концов, скрины памяти от просмотренных порносайтов – всё это огромной массой падало на чашу весов, с противоположной стороны которых – свадебный фотоальбом и супружеская клятва верности, которая теперь не стоила ничего. Людям пришлось по-настоящему узнать своего близкого таким, какой он есть, со всем его забитым мертвецами шкафом – и к этому не был готов практически никто.