Юлия Волкодав - «Шкура»

Тем не менее, в социальных сетях я оставалась только безмолвным наблюдателем, никогда ничего не публикуя. Не такая уж и большая потеря, я и раньше ими не особо увлекалась, а после предупреждения Тиграна просто забросила аккаунты. Фотографировать, что я жру и на какой тренажёр залезла, мне в принципе не очень интересно.

Я добила три километра и сошла с дорожки, Лёлька уже давно сидела на скамейке и что-то там обновляла в телефоне. Я примостилась рядом с ней.

– Так какие у нас планы на вечер? – поинтересовалась я, отбирая у неё мобильник, ну достала, честное слово.

– На вечер? Я думала, мы днём погуляем.

– Днём само собой. А потом что, по домам? Смотреть «Спокойной ночи, малыши», что ли? Я не для того тебя отмазывала, мисс Офисный планктон. Поехали в «Малибу»! Сто лет там не была!

Примерно с того времени, как начала встречаться с Тиграном, и не была.

– А Серёга? – Лёлька смотрела на меня почти испуганно.

– Что Серёга? Достала ты уже со своим Серёгой. Наври ему что-нибудь.

Вот правда, сдался он ей! Тряпка тряпкой, работает менеджером в салоне сотовой связи. Правильный до противности. После работы домой, и чтоб ужин был горячий, самолично Лёлькой приготовленный. Живут вместе уже два года, только предложение он ей почему-то не делает. Вероятно потому, что живут они вместе с его мамой. У неё в квартире, ага. И у Лёльки до сих пор прописка в Энске. Впрочем, как и у меня.

– Что я ему навру? У него и так сплошные вопросы!

– Ну как хочешь, – я пожала плечами и напустила на себя равнодушный вид. – Больше за тебя просить не буду. Сиди в своём офисе и вари супчики Серёже по вечерам.

Я же по глазам вижу, что ей тоже охота в «Малибу». Тем более, на мои деньги. Ну, то есть на деньги Тиграна.

– Ладно, скажу ему, что мы с тобой идём… на концерт!

– Куда? – я чуть не расхохоталась.

– В Кремль! Ну или в «Крокус»! Лучше в «Крокус», оттуда ещё дольше добираться. Сейчас посмотрим, что там сегодня идёт!

Пришлось вернуть ей телефон, чтобы Лёлька могла выяснить, на какое культурное мероприятие мы якобы идём сегодня вечером, и достаточно ли оно высокого уровня, чтобы Серёга не особо возникал. Против посещения концертов он, по Лёлькиным словам, ничего не имел. А вот посещение «Малибу» ему бы точно не понравилось, в этом я даже не сомневалась.

***

Если бы не то и дело срывавшийся мелкий, но от того ещё более противный дождик, день можно было бы считать идеальным. Впрочем, мы гуляли по крытым галереям ГУМа, и из-за погоды расстраивались чисто теоретически, обсуждая её в такси по дороге ко мне домой. Мы решили завезти покупки, не тащиться же с пакетами в ночной клуб. Да и время ещё оставалось принять душ, переодеться, накраситься. Мне внезапно захотелось причёску сделать поинтереснее. Тиграну нравилось, когда я просто распускала волосы. Ровный пробор, ровная чёлка, прямые волосы. А-ля поповская дочь. А с другой стороны, мне же меньше мороки. Но сегодня душа требовала чего-то особенного.

Словом, мы поехали ко мне.

– Хоть посмотришь, где я живу, – я распахнула перед Лёлькой дверь подъезда. – Сильно не пугайся. Жопа тут полная, но я надеюсь, что это всё временные трудности.

– Да ладно, зато такой район, – протянула Лёлька. – Жопа у нас, в Тропарёво.

– Надо было отправить Тигранчика в Нарьян-Мар, чтобы лучшая подруга первый раз за три года в Москве к тебе в гости пришла, – продолжала ворчать я, поднимаясь по лестнице, лифт тут не предполагался. Чему, кстати, я весьма радовалась. Когда придёт время поговорить с Тиграном о новом месте жительства, отсутствие лифта станет ещё одним моим козырем. Полагаю, ему не очень просто забираться каждый раз ко мне по лестнице, пусть и на второй этаж.

– Марин, ну что ты начинаешь? Я работаю с девяти до шести! Пока домой доберусь, уже восемь. В выходные за продуктами надо смотаться, квартиру прибрать, Серёге что-нибудь вкусное приготовить.

Лёлька осторожно вошла в комнату, озираясь по сторонам, будто чего-то опасалась.

– Тигран в Нарьян-Маре, – ехидно напомнила я. – Ты боишься, что он из-за дивана выпрыгнет? Садись, я кофе сварю.

Голубой комбинезон из чистейшего шёлка, за который я сегодня отдала больше, чем Лёлька получает за месяц, привёл меня в такое чудесное расположение духа, что я даже простила подруге мелкий подкол. Мол, мне-то её проблем не понять, я же не работаю. Ну не понять, и не очень-то хочется. Я вообще не знаю, зачем было уезжать из Энска, если в итоге живешь в Тропарёво, причём по сценарию собственной мамы: работа, дом, магазины, уборка, обслуживание бесценного козла в вонючих носках, возлежащего после трудового дня на диване. Лёльке осталось только родить парочку спиногрызов для полного сходства.

Мы дружим со школы, с седьмого класса. Когда учительница подозвала меня на перемене и сообщила, что хочет подсадить ко мне это недоразумение с жидкой косичкой, я чуть челюсть не потеряла. Чтобы вы понимали, на тот момент я уже год как считалась самой красивой девочкой в классе, пацаны периодически устраивали драки в коридоре, выясняя между собой, кто меня любит сильнее. Правда, дальше этого их выражения любви не заходили, но мне хватило, чтобы понять себе цену. И сидела я в гордом одиночестве за последней партой, не сильно утруждая себя учёбой. А тут вдруг новости.

Лёлька перевелась к нам из другой школы, потому что у нас была гимназия с углублённым изучением языков. Поначалу я её возненавидела. Мало того, что нарушила моё гордое уединение, так ещё и оказалась заучкой, отличницей, на фоне которой я чувствовала себя особенно тупой. Но очень скоро до меня дошла вся выгода нового соседства. Во-первых, Лёлька охотно подсказывала, если меня спрашивали с места, всегда давала списать, а случалось, и решала задачки моего варианта. Во-вторых, в смысле внимания мальчиков она была мне совершенно не конкурентка, а ходить в столовую вместе веселее, да и возвращаться после школы вдвоём лучше, чем в одиночку. К выпускному классу мы уже были лучшими подругами. Потом пути разошлись, хотя поступили мы обе в педагогический. Как будто в нашем городе вариантов много. Но Лёлька поступила на иняз, куда и хотела. А я подала документы по принципу «куда возьмут», лишь бы мать мозг не выносила. В итоге чуть не стала учителем начальных классов, господи, даже вспомнить страшно. Ещё страшнее представить, что могла бы сейчас в Энске учить детишек писать и считать.

У каждой началась собственная жизнь, иногда мы перезванивались, редко встречались. А один раз она мне позвонила, лет пять назад, и сказала, что стоит на вокзале. И что через десять минут у неё поезд, она уезжает в Москву. Просто так, в никуда. Потому что больше не может. У меня в то время бурно развивался роман с Артёмом, владельцем очень приличного ресторана в центре Энска, и я как-то совсем не вникла в Лёлькины проблемы. Чего она там больше не может, куда уезжает. В момент её звонка голова Артёма лежала на моих коленях, перед нами стояла запотевшая бутылка дорогущего шампанского и вазочка с клубникой (в феврале, между прочим!), и вечер обещал быть прекрасным. Короче, я даже не поняла, что произошло. Ещё через три месяца, когда владелец ресторана остался в далёком прошлом, я вспомнила о Лёльке и позвонила. Выяснилось, что подруга устроилась в какой-то там филиал какой-то там компании третьим помощником второго секретаря, снимает квартиру у чёрта на куличках, но при этом дико довольна, потому что «Москва, возможности!». Не знаю насчёт возможностей, но достижения Лёлькины меня не сильно впечатлили. Однако голос у неё был такой счастливый, а я себя чувствовала такой несчастной, что решила, а почему нет? И через несколько дней мы с ней вдвоём гуляли по Красной площади и мечтали, что когда-нибудь будем жить на одной из красивых, больших улиц центра.