Юрий Косарев - Земной рай. трилогия

В дверь позвонили, Иван открыл. В дверях стоял Паша. Высокий, черный и лохматый, с заспанными глазами в дешевых трениках, в стоптанных домашних тапочках. Ввалившись в прихожую и пожимая руку Ивана, спросил.

– Что-то у вас селедкой попахивает, угости, а то что-то остренького хочется. Бери Иван свою селедку, и пойдем ко мне пиво пить. С досады Иван и вправду готов был напиться, но ответил Паше отказом.

– Нет, Паша, сегодня дел много.

– Ну, а какое у тебя дело ко мне – спросил Паша. – Ты его уже сделал – определил, чем пахнет из бочки.

– Покажи.

Иван вытащил злополучную бочку и поставил ее перед соседом. Тот сунул голову в бочку, понюхал, поморщился и сказал. – Пахнет. Возьми шабер или изогнутую стамеску и сними верхний слой, миллиметра полтора и запаха не будет. – Это очень трудоемко. – Хорошо, пойдем ко мне пивка попьем и я дам тебе очень грубую шкурку, сдирает лучше шабера или асфальта. Попотеешь, конечно, но миллиметр с внутренностей снимешь. – Ладно, пошли. Нин – крикнул Иван, я пойду к Паше шкурку возьму. – Напьешься, не приходи дверь не открою. – Ладно, не напьюсь, только пиво.

Выйдя из квартиры, мужики не сговариваясь, задами, что б жена не увидела, направились в магазин.

– Идем быстрей, а то закроют – торопил Иван.

– Не боись, для меня не закроют до десяти, пока все не уйдут.

Паша сбегал домой, набросил пиджак, и надел ботинки. Он был постоянным клиентом винного отдела, знал всех продавщиц по именам, никогда не скупился, переплачивал, почти за каждую бутылку, поэтому отказа не знал. Они купили бутылку портвейна, хотя на витрине его не было, и по две бутылки пива на брата. Когда Паша расплачивался, Иван пытался сунуть полтора рубля своих, но Паша махнул рукой, отдал трояк, не подумал получить сдачу, улыбнулся толстой продавщице и они вышли из магазина.

Паша и Иван выпили портвейн, пиво, покурили раза по три. Иван рассказал про бочку всю историю с самого начала. Паша долго и заразительно смеялся. Потом влез на антресоль, достал огромный свернутый кусок наждачной бумаги, оторвал половину и дал Ивану.

– На, верное средство, это тебе не химия.

– Спасибо Паша, я побегу, а то Нина ворчать будет.

Дома Иван откупорил непочатую бутылку уксуса и залил его в бочку, которая по-прежнему, стояла в ванне. По квартире пополз запах уксусной кислоты.

– Ты что, уморить всех нас хочешь со своей бочкой. Развонял на всю квартиру. Заканчивай, давай и разбирай постель детям. Иван накрыл бочку тряпкой, а сверху поставил таз.

– Пусть мокнет до завтра.

Разобрал постели, сам долго не мог уснуть. Сколько можно возиться с бочкой. Что она пропиталась насквозь что ли. Дочь вторую неделю вымыться не может. Я кажется, пропах бог знает чем. Чего там Паша говорил про химию. Завтра на работе пойду к химикам, посоветуюсь. Если после химии запах не пропадет, выкину ее как телевизор и успокоюсь. Лет восемь или десять назад Иван работал на радиотехническом заводе монтажником. В то время было поголовное увлечение монтажом карманных приемников, как правило, в мыльницах, магнитофонов, телевизоров. Соседи Ивана – такие же монтажники, как и он, собирали дома и гнали на продажу телевизоры. Иван им даже искал покупателей. И вот он решил – соберу себе телевизор. Два года возился. По винтику, по сопротивлению, по панельке собирал, ящик и большие железки покупал в магазине Пионер, где продавалась не кондиция. Сделал все-таки. Тысячи деталей соединил, ночами сидел, коптил паяльником. Телевизор был новейшей марки, а работал как Николкина машина. То хрипел, то молчал, то рожи корчил, то дымился. Если есть в доме хороший телевизор – это радость и удовольствие, если телевизора нет – на нет и суда нет, а если есть плохой или отвратительный, то это беда, скандалы, нервотрепка, сплошной кошмар и ужас. Рассуждая так, Иван снял кинескоп, дорогой больно, отсоединил начинку от ящика. Полированный ящик пусть останется, дыру заделаю, дочь будет игрушки складывать. Снял лампы – пригодятся. Строчник – дефицит, силовик – все хватит. Засунул свое детище в рюкзак и… оттащил на помойку. Долго мучился еще потом, почему не бросил и трубку с лампами и трансформатор. Лет пять перекладывал их с места на место, пока тоже не отправил на помойку.

Утром Иван проснулся необычно рано и опять к бочке. Она стерва пахла. Он уже собирался выйти из дома, когда в дверь позвонили. В дверях стоял дядя Коля – сосед с четвертого этажа. Он частенько заходил к Ивану или к Нине, одолжить до вторника или четверга, когда трешку, когда два рубля. Остальные соседи как-то отвадили дядю Колю, а Иван никак не мог нагрубить ветерану. – Что дядь Коль – спросил он.

Прежде чем ответить, дядя Коля потянул носом и сказал.

– Селедочкой балуетесь с уксусом.

Ивана передернуло. Не проронив ни слова, он достал из бумажника трешку, отдал соседу. Они вместе вышли из квартиры. Лифт не работал, и они пошли пешком. Рядом, то слева, то справа семенил маленький Дядя Коля и унизительно обещал.

– Я не такой человек, ты не думай, не беспокойся, во вторник принесу трояк.

– Ладно, ладно – дядь Коль, я побегу, а то опоздаю – ответил Иван и быстро побежал вниз, стуча ботинками по ступенькам.

На работе Иван разыскал молодого и, как утверждали, талантливого ученого-химика, прозванного за страсть к химии, Менделеевым и напрямик выложил.

Сергей Николаевич, помогите, пожалуйста. У меня есть бочка – пахнет селедкой. Как ее вымыть, что б, не пахла.

– Так – протянул Менделеев, закатил глаза и начал бормотать. Бензол, толуол, керосин – можно помыть, но будет вонять. Хлорка, хромик, ацетон. Хлороформ, пардон – сказал он громче. Спирт хорошо, но не годится, никто не даст. Да я и сам считаю кощунством отмывать спиртом селедку. Спирт надо использовать по назначению. Он щелкнул по горлу и выразительно подмигнул. Лучше всего народное средство. Испокон веков, применявшееся на Руси. Прост, дешев, доступен, эффективен. Это выпаривание обычной водой. Дальше объяснять..

– Не надо я все понял. Спасибо – ответил Иван.

– Еще раз спасибо.

Ну, берегись чертовка. Драть шкуркой не буду, а пропарю от души.

Вечером Иван снова перетащил бочку в ванную. Достал с антресоли шестилитровую кастрюлю, налил ее горячей водой и опустил в нее кипятильник. Включил его, и как только, из под кипятильника, пошли пузырьки, накрыл кастрюлю с кипятильником, бочкой. Все, как выкипит вся вода, бочка будет без запаха – иначе – Иван стиснул зубы, я сделаю, я выброшу ее с седьмого этажа.

Половина первого ночи Иван вошел в закупоренную ванную. Оттуда повалил пар, как из парной. Когда в ванной что-то стало видно. Иван обалдел. Его гордость, даже жена хвалила, великолепно оклеенная клеенкой, ванная была неузнаваема. Клеенка свисала клочьями со всех стен и с потолка тоже.