О. Странник - Трамвай судьбы

Дальше забыл слова и перешёл на так модные нынче цифровые стихи тем же четырёхстопным ямбом, декламировал их и чиркал их в блокнот:

Полупрозрачные нефритовые губы Будды зазмеились ехидной улыбкой… или это струйки фимиама исказили их безмятежность? Рядом со мной возник китаец неопределённого возраста в мешковатых штанах и куртке, сунул мне под нос растопыренные три пальца, выхватил из курильницы палочку, загасил тлеющий конец об пол и исчез в полумраке храма. Я от неожиданности заткнулся и поспешил к выходу; невозмутимые монахи продолжали постукивать и бормотать.

Навстречу мне по саду шёл гид, подняв вверх зелёный сложенный зонтик, за ним подтягивались наши, наперебой упрекая меня:

– Ну ты где пропал? Сколько тебя ждать можно? Пошли давай в автобус, обедать пора…

В автобусе я хотел было спросить гида про странного китайца, но постеснялся, решил, что тот просто хотел продать курительные палочки за три юаня… или три пачки за три доллара, наверное. Мои спутники шумно обменивались впечатлениями. Девушка-гид, сменившая того, с зелёным зонтиком, в мегафон напоминала план на сегодня и раздавала проспекты и памятки.

Наша группа только сегодня утром прилетела из Бийджина (именно так сами китайцы называют Пекин). Мы оставили в необъятном мраморном сверкающем вестибюле отеля багаж и руководителя группы Раису Гарбузенко – она же владелица турагентства и бывшая известная телеведущая. Раиса, изящная энергичная блондинка средних лет, осталась заниматься нашим расселением, а нас накормили завтраком – и в автобус, на экскурсию.

В Пекине мы провели три насыщенных впечатлениями дня после одиннадцатичасового перелёта из Москвы. О, эти старые и новые чудеса китайской столицы! Эти незнакомые запахи и кишащие толпы одинаковых низкорослых людей, эта гигантская площадь и киборги – военные патрули с непроницаемыми лицами и автоматическими движениями. А Запретный город, дворцы, сады, храмы, базары, хутуны! Впечатления громоздились и наслаивались… «Ну ничего, потом всё уляжется в голове, – думал я, сидя в автобусе рядом с черноволосым моложавым Павлом Петровичем, с которым успел подружиться, – всё рассортируется, тем более снимки и записи мои помогут всё вспомнить…»

Я – молодой инженер и начинающий поэт – чувствовал себя чужим в этой группе солидных пожилых мужчин. Как выяснилось, все они были большими начальниками в строительных трестах Северо-Запада, да и единственный среди них дружелюбный весельчак Павел Петрович тоже был главным инженером какого-то питерского треста.

Автобус лавировал среди транспорта и снующих во всех направлениях пешеходов, упорно лезущих под колёса. Казалось, что все 30 миллионов населения Шанхая вышли на улицы и толкутся, не обращая внимания на транспорт. Мы с Павлом сидели сразу за водителем суперсовременного автобуса с великолепным обзором через лобовое стекло и только ахали, охали и рефлекторно «жали то на тормоза, то на газ», как бывает с автомобилистами-пассажирами при аварийных ситуациях. Мы с уважением поглядывали на бесстрастное лицо водителя и его ловкие манёвры. «Интересно, – подумалось мне, – в этой толпе и в Пекине, и здесь, в Шанхае, совершенно не видно детей и собак», – и я спросил об этом девушку-гида Лули. Она ответила почти без акцента:

– Да, собак вы не увидите, но не думайте, что это потому, что мы едим собак. Нет, не едим, мы не корейцы. Просто есть приказ выгуливать их до семи утра и после часу ночи в специальных местах. За нарушение очень большой штраф. А дети – в школе или дома, а на улицах – нет. Постановление правительства: одна семья – один ребёнок. И все они заняты делом.

Все заинтересованно стали спрашивать:

– Как? Это постановление всё ещё действует?

– А что бывает, если возьмут и родят ещё?

– Даже богатые китайцы, а их теперь у вас много… даже эти «новые китайцы» должны соблюдать закон «один ребёнок»?

Круглолицая Лули, коренастенькая в своей синей униформе, опустила узкие чёрные глазки и стала по очереди отвечать:

– Да, постановление действует. Если рожают ещё, они просто не регистрируют этого ребёнка, но это бывает в дальних провинциях, в деревнях, в горах. Им нужны рабочие руки в хозяйстве. Но в городах так не получится. Все всё видят, не утаишь. «Новые китайцы» фиктивно разводятся и фиктивно женятся на девушке из деревни. Рожают от первой жены, а записывают на вторую, разводятся с ней, дают денег и отправляют её к родне в деревню, ребёнка оставляют себе и снова женятся на первой жене… Посмотрите налево, перед вами Большой оперный театр, белый мрамор, десять этажей, шесть тысяч мест на первом этаже… – сменила она тему.

– А всё-таки, что будет, если здесь, в городе, семья родит второго ребёнка? – строго спросила пожилая дама – главный бухгалтер из Калининграда.

Взгляд Лули ушёл влево и вниз, явный признак вранья, и она медленно проговорила:

– Ну-у-у… я вообще-то о таком не слышала… постановления правительства для нас обязательны…

Она снова взглянула прямо на вопрошавшую и уверенным тоном продолжила:

– Посмотрите направо, это Шанхайская библиотека. Она занимает площадь три гектара, высотой 106 метров, 24 этажа. Это высочайшее библиотечное здание в мире, напоминающее своей формой гигантский маяк. А сейчас мы подъезжаем к ресторану «Джуай», здесь будет обед «фестиваль пельменей». По контракту с турфирмой вы будете обедать и ужинать все дни пребывания в разных ресторанах, только завтрак на шведском столе вашей гостиницы New Garden.

Автобус остановился напротив входа в ресторан, все потянулись к выходу, нас уже ждали. Как мне нравятся эти китайские церемонии, так отличные от европейского отношения к туристам! От самого выхода из автобуса до входа в ресторан простирался красный ковёр, вдоль которого стояли официанты в национальных костюмах, справа – мужчины, слева – девушки. И все кланялись, а перед распахнутой входной дверью стоял лицом к нам метрдотель в поясном поклоне с гостеприимно распростёртыми руками. Казалось, они всю свою жизнь только нас и ожидали, и вот – мы приехали, какое счастье! И понимаешь, что это всего лишь ритуал, но – приятно!

Разнообразие пельменей было поразительным, подано было традиционно – на вращающейся середине круглого стола на восемь человек. И на выбор – весьма неплохое местное пиво и сливовое вино. Обед удался! А потом нас отвезли в цирк, в это нереальное чудо что снаружи, что изнутри. Без замученных животных, без жутких клоунов, только акробатика, жонглирование и мотоциклисты в шаре. Всё на пределе человеческих возможностей. Даже наш самый старый и толстый директор треста из Мурманска, задремавший было от обилия впечатлений и переедания, убаюканный нежной музыкой номера жонглёров, проснулся от рёва мотоциклов и вместе со всеми по завершении номера стоя аплодировал и орал что-то восьмёрке этих парней. Те, победно вскинув руки, стояли с такими бесстрастными лицами, как будто это не они только что нарезывали спирали на бешеной скорости внутри шара в полной темноте, только фонарики на шлемах кружили бешено.