Аркадий Теплухин - Реинкарнация по-русски. Или московские приключения учителя литературы

Вдруг, его внимание привлекло зеркало, вернее то, что его поверхность начала менять свет и цвет. Он подошел к зеркалу и увидел не свое отражение, а неявное, чуть размытое лицо, как он сразу понял, того самого голоса. Мертвец смотрел на Степана и улыбался:

– Это я. Хорош?… Теперь слушай. В сумке деньги. Поедешь и купишь себе одежду; оденешься с ног до головы. Возьми дорожные сумки и принадлежности. После пойдешь в салон красоты «Камильфо», там есть вертикальный солярий. И чтобы через пару часов был как Джеймс Бонд, в лучшие годы!

Проводы не заняли много времени. Ольга была в полушоковом состоянии. Она смотрела на своего мужа и ничего не могла связать в одну понятную ей картину. Муж был в сером полосатом костюме, подстрижен и, что самое невероятное, со свежим загаром. Его бронзового цвета пальцы поднимали чашку с кофе, и Ольга заворожено следила, как тонкая чашка подносилась к загорелому лицу. На столе лежала пачка долларов. «Это на расходы… Друг Черный дал на мелкие расходы».

– Ну что? Карета подана мой друг, – Степан был в приподнятом настроении, – Пора попробовать на вкус приключения. Приеду, сразу позвоню.

– Смотри там, не лезь, куда не знаешь. Включи весь свой мозг, а если что, сразу звони; я уж тебя направлю на путь истинный.

– Да я уже влез в новый и суровый бизнес, – соврал Степан, – но увидев пачку денег, добавил, – однако риск того стоит.

– С каких пор муженек, ты стал такой рисковый?

– Сам не знаю, женушка.

Он взял кожаную дорожную сумку, кейс и пошел к двери.

– Посидим, на дорожку.

На улице была темень. Рейс «Трансаэро» в Москву был ранним.

Семен устроился в такси и задремал.

Он не любил летать на самолетах, воздушных шарах и дельтапланах. Не было жгучей аэрофобии, но в памяти отложилась пара случаев, когда он мог не вернуться к семье. Один связан с полетом на АН – 24. Еще студентом, он летел с Новосибирска в Барнаул и при посадке, самолет накренился на одно крыло. Пассажиры затихли в предчувствии ужасного конца. Но паники не было, так как самолет выпрямился и благополучно приземлился. Но засечка в памяти Степана осталась.

Другой раз, при посадке ТУ-134, самолет выехал за взлетную полосу. Хорошо были сугробы и маленькая скорость – это, как потом говорили, их и спасло. Но этот случай совсем подорвал веру Куроедова в чудеса летной техники.

В самолете ему досталось место у окна. Боинг 737. Хорошая машина с прекрасными летными характеристиками, прочитал Степан рекламный проспект «Трансаэро».

Еще в зоне вылета, он достал новенький (купил сегодня при экипировке) iPhone, настроился на интернет и узнал много хорошего о самолетах Боинг. Это его немного успокоило.

Приглушенный, как в вате, говор в салоне, нарушил вопрос идеально подстриженного мужчины лет тридцати пяти:

– Это место 12 В?

Степан кивнул.

Стриженный, закинул наверх сумку, приподнял крокодиловый темный кейс и сел рядом. «Хороший был крокодил, – подумалось Степану, – а может это китайский буйвол? Да нет, видно по костюму и часам (Girard Perregaux, как сказал стриженный), что мужик при деньгах. Наверное, живой олигарх», – Шутка ему самому понравилась (живой, в отличии от….) и он славно улыбнулся, выставляя свои белые зубы. Внимательно посмотрел на соседа. Это был молодой человек, со стройной, явно накаченной фигурой, роста выше среднего, с подстриженными и остро загнутыми, как хоккейная клюшка, к концам губ, светлыми бакенбардами. Стильные стекла очков, без хорошо видимой оправы, венчали небольшой узкий нос. Идеальный выпуклый лоб и обрамляющая его светлая прическа – бобрик. Улыбался доброжелательно, но за этой улыбкой и улыбающимися темными глазами, скрывалось сконцентрированное внимание и любопытство. Под глазами чуть темнело, вернее, сумеречно, что говорило о пагубных пристрастиях или ранней болезни. «Взгляд как рентген, – подумал Семен, – сейчас составит на меня досье и определит, к какой категории граждан я отношусь. Явно интеллектуал, – вон какой лбище!…».

Интеллектуал сел в кресло и представился, протянув узкую ладонь:

– Андрей Богданович Рогозин. Можно, Андрей. – От Андрея чуть пахло коньячком.

– Степан Куроедов. Так же… можно просто Степан, – он вдруг вспомнил, где видел соседа.

«Так, это же тот мужик, который был в баре аэропорта. Я сидел рядом и слышал, как и о чем он говорил по яркой сотке. Явно с девицей. Имя такое….Валерия. Х..м, одни Валерии в последнее время. Но говорил – то он о ее муже; что с ним все в порядке и что он уже согласен на быстрый развод. При этом нехорошо смеялся. Видать, любовник Валерии».

– Что Степан, летим в столицу мира? По делам или как?

– Сам до сих пор не верю; меня нашел школьный друг и предложил заняться бизнесом. Вот теперь лечу все уладить по этому делу. Плюс, пока все не прояснится, я буду учительствовать. Есть рекомендательное письмо в хорошую семью.

– Так вы… а давай, на ты… учитель?

– Давай! Да учитель старших классов по литературе и русскому языку.

– Учитель – это класс. У меня мать была учителем. Теперь на пенсии. Но я помню всю ее жизнь, – Андрей все также внимательно отслеживал реакции и мимику Степана.

«Наверное, это у него профессиональное? Может силовик? Надо спросить», – подумал Степан.

– Да знаешь, неожиданно повезло. Есть кого учить – пару оболтусов из богатой московской семьи. Папа олигарх, мама знаменитость из зомбо ящика. Оплата по высшему разряду, я таких денег еще не держал… даже в банке, – схохмил Степан, – есть жилье во флигеле, дают даже тачку и все остальное.

«Что то тут не так, – думал Андрей, – он говорит, но не верит в свой новый проект. Да и постоянно подносит пальцы к носу и трет его. Как – то он взволнован. Может, так действует новая обстановка и открывшиеся новые возможности? Меня помню, так же колбасило, когда стал помощником богатея и стал получать зарплату денежными пачками. Но многое говорит о его вранье, – ладно, посмотрю, что будет дальше». Это был профессиональный зуд и реакции исследовательского склада ума Андрея: «И еще, загар в это время года явно не учительский, одежда фирменная – сплошь бренды известных компаний»:

– А как зовут олигарха? Я ведь многих людей из московской элиты знаю, и со многими даже знаком.

– Степан не вздумай сказать мою фамилию. Мужик, который сидит с тобой рядом, мой помощник, теперь уже бывший. Он очень умен и вывернет тебя наизнанку своими вопросами. Это профессионал, аналитик. Держи ухо востро. Скажи фамилию Жуков. Я иногда знакомлюсь с людьми и не говорю свою настоящую фамилию. Для конспирации. Потом скажешь ему, а с ним придется встречаться еще не раз, скажешь, что был Жуков. Он поймет , – прозвучали в его голове слова Верещагина.