Аркадий Теплухин - Реинкарнация по-русски. Или московские приключения учителя литературы

– Жуков Петр Вениаминович, – ответил Степан.

– Фамилия известная, но не слышал… Сейчас миллионеров в Москве, как собак недорезанных, – что – то грубое и злое пробежало по жестким губам Рогозина.

«Не любит наш друг миллионеров», – пронеслось в голове Степана.

Пристегните ремни. Наш самолет взлетает.

Ощущения при взлете подняли в Степане всю прежнюю, забытую им гамму чувств, которые он испытал при неудачных полетах. Опять стало страшно. В груди поднялась волна безнадежности. Руки стали неметь. Он непроизвольно вжимался в кресло. Ремень стал давить, мешая дыханию.

– Э, Степан, да ты плохо переносишь взлеты, – Андрей протянул серебряную фляжку, – выпей, полегчает…

Куроедов онемевшими пальцами перевернул флягу, и терпкая, схватывающая рот струя коньяка пролетела вниз по горлу. Коньяк был крепок. Быстро подействовал, и учитель стал выходить из ступора.

– Да, не быть тебе Степан десантником, – улыбался Андрей.

Самолет уже набрал скорость и высоту, включился полный свет, отстегнули ремни. Степану стало весело. Он отхлебнул еще немного коньяка. Самолет монотонно гудел, уши заложило, но он их, зажав нос, «продул», воздухом из щек. «Жить стало веселее», – опять вспомнил поговорку вождя всех народов. Меж кресел, по проходу стюардесса тянула тележку со снедью и газетами. Он взял газет. Раскрыв «Ведомости», и тут же увидел сообщение о том, что было покушение на бизнесмена Верещагина. Сосед тоже увидел заметку. Но он как – то странно и неприязненно, с противной ухмылкой, смотрел в газету, как раз в место сообщения:

«Неизвестные расстреляли в пятницу утром из пистолета с глушителем директора московской строительной компании «Реалстрой». Киллер расстреляли 42-летнего москвича у подъезда, где он снимал квартиру в г. Алма – Ате. Сделав выстрел, преступник бросил на месте убийства оружие и скрылся.

Имя убитого в интересах следствия не сообщается.

На месте преступления полицейские обнаружили пистолет с глушителем.

Следственный отдел РК возбудил дело. Так же, дело возбуждено следственным отделом московского СКП по части 2 статьи 105 УК РФ (убийство). Следователи обоих стран отрабатывают все версии совершенного преступления. По основной – преступление носит заказной характер и напрямую связано с предпринимательской деятельностью убитого».

«Полный бред, – подумал Андрей, – какая квартира? Ехал к молоденькой телке… Старый развратник!».

Куроедов дочитал сообщение:

– Странно устроена жизнь. Работаешь, двигаешься, достигаешь успеха и тут раз, приходит она, с косой. Вот человек стал миллионером, и его убили. За что?

– Вот как раз за это, что стал миллионером, – резюмировал Андрей, – в наших странах это преступление. И это как красная тряпка для тех, кто хочет жить богатым халявщиком. У бизнесменов, в отличие от народа, вообще другая жизнь. Они ж там, наверху бизнес Олимпа, живут как скорпионы в одной банке. Что не так – в расход. Это грустно, но это факт. Я насмотрелся многого такого дерьма. Можно сказать, недавно избежал расстрела, потому что не был со своим боссом в одной машине. Случай! Его величество случай! Заболел живот и я остался в отеле. А босса хлопнули. Вот такая история. И это происходит везде на просторах нашей необъятной родины.

– Да, печально, – Степан задумчиво смотрел на соседа прищуренными серыми глазами, – у него промелькнула мысль, – а не приготовили ли и из меня следующую жертву? Что – то все просто. За день стал обладателем больших денег (карточки Platinum MasterCard и Visa из сумки Верещагина). Вот это и настораживает; как говорится, бесплатный сыр хуже бензопилы, – родил афоризм Степан, – нужно все хорошенько разузнать и если будет опасно, то срочно лететь обратно.

Сосед допил коньяк из красивой фляжки, потянулся, вскинув руки, устроился удобнее в кресле и задремал.

Куроедову не спалось. Его мучили подозрения и дурные мысли; он вдруг ощутил всю бесперспективность и никчемность задуманного. Ему стало грустно, он вспомнил жену и ее сарказм. «Может она была права? Зачем я влез в это дело?»

– Слушай друг, – зазвучало в голове, – хватит ныть. Ты Избранный (помнишь «Матрицу»). Тебя избрали на эту роль высшие силы. Сам бы я ни за что не влез в твою шкуру и мозги. Пора все исправлять. Теперь часть моих привычек перейдет в тебя и станет тобою управлять. Ты будешь частью меня. И я стану тебя замещать в разных сложных жизненных ситуациях – действовать сам, но в твоем теле.

– Как это, – спросил Степан.

– Да просто; хотя раньше я этого и сам не знал. Все будут видеть тебя, но это буду уже я, а ты как бы заснешь. Завершив или решив дела насущные, я уйду наверх, так сказать на командный пункт, а ты опять станешь собой. Пока я буду действовать, ты не будешь наблюдателем; вся панорама сражения тебе будет не видна.

Сейчас проснется твой новый знакомый и мой помощник, мы и испробуем этот ход. Но обещаю, будет интересно. Представь себе, ты опять появляешься в себе… ха —ха… А рядом с тобой, в кровати, шикарная женщина. Это дар богов! Сейчас и начнем. Проверю твоего нового друга на вшивость.

– Не трогай друга. Он что плохого сделал?

– Твой новый друг Андрюша, редкостная дрянь. Это я знаю наверняка. Самолюбивый чрезмерно. Волк, в шкуре учителя… Ладно, смеюсь! В овечьей шкуре. Готов на все ради денег. Бросил семью и детей, поменял паспорт и смылся, для того, чтобы не платить алиментов. Наглый и хитрый как голодный лис. Беспринципный – «с..ы в глаза, божия роса!»… Сильно давить не буду, это еще впереди. У меня есть к нему много вопросов, причем, не очень для него приятных. Я еще сам не во всем разобрался, но сдается мне, что не случайно он летал со мной… Оставлю это на закуску, – захохотал Верещагин.

В самолете объявили перекус – спинки кресел поднять, столики развернуть. Сосед спал. Степан толкнул его в упругий бок. Тот вздрогнул и открыл глаза.

– Не помешает выпить рассола. Дорогой коньяк плохо действует на мою печень, – он сладко потянулся, хрустнул суставами пальцев рук и пошел умыться в хвост самолета.

Верещагин глянул на свою ладонь, нехорошо улыбнулся и посмотрел вокруг. Он любил летать. Это была наработанная годами перелетов привычка. Правда, он давно не летал «общественным» транспортом – самолетами разных компаний; летал только на своем личном самолете. «Хорошо опять быть в теле, хоть и чужом. О, Степан, да ты пил, теперь сушит во рту, – девушка, минералки принесите, – он осмотрелся. Люди уже позавтракали и занялись своими делами: кто спал, кто читал, а кто прохаживался, разминая ноги.

– Ну что Степан, скоро прилетаем?

– А что ты так радуешься, – сказал с сарказмом Верещагин, – опять поденщина, труд беспросветный на босса и его семью, зарплата, зависть к чужому успеху, мысли о том, чтобы трахнуть хозяйку и развивающийся во времени депресняк. – Дмитрий Сергеевич закинул острый крючок. – Это я о нас, о наемных работниках. Что впереди – не ясно, а то, что сзади, не радует. – Он старался уколоть Андрея в его самое уязвимое место, в его непомерное самолюбие и его систему мыслей о том, что он выше всех этих миллионеров, вместе взятых.