Ольга Черниенко - С любовью ко всему живому. Рассказы о животных

Но уже сейчас она ясно осознавала, что никогда не поймут родители её неприятия реальности. Не поймут, что «в смерти самой ничтожной твари есть что-то невыносимое, и если она не побеждена в том, кого затрагивает, значит, мир не имеет никакого оправдания, его невозможно принять»…

А в яме скотомогильника в это время мучительно умирал раненый пёс, задыхаясь от смрада гниющих тел собак и кошек… И за смертью каждого из этих животных стояла великая трагедия человеческого предательства.

Был канун Нового Года. В воздухе витало ожидание волшебного, таинственного праздника, когда, кажется, что жизнь обязательно изменится к лучшему, и в дом придет покой, уют, сказочное счастье.

Из открытых форточек неслись ароматы новогодних блюд, пахло хвоей, свежим снегом, апельсинами…

Джим – годовалый пёс, с черной, гладкой, бархатистой шкуркой, внешне напоминавший добермана, тщательно обнюхивал пакеты с новогодними подарками.

Ну, конечно, здесь и для него приготовлен сюрприз – аппетитная косточка из прессованной бычьей жилы! Осторожно подкрался котенок Троша, потянул когтями целлофан: – а мне что?

– Ребятки! Подарки – позже! А сейчас гулять!

На собачьей площадке уже резвились Булька – щенок бульдога, и Алиса – карликовый пудель – тайная любовь Джима. Ради этой франтоватой, белоснежной красавицы, Джим готов был сразиться со всеми мыслимыми и немыслимыми врагами: львом, крокодилом, огромной, почти «саблезубой» собакой, однажды напугавшей любимую…

– Не бойся, я всегда буду рядом, – обещал ей тогда Джим.

Как же здорово носиться по сугробам, когда свежий воздух наполняет легкие; кувыркаться в снегу, физически ощущая свою молодость, здоровье, и счастье – потому что есть любимые, дом, где ждут его вкусная кашка, творожок и косточка…

… Ррр, а не добрался уж до этой косточки котенок Трошка?

Джим подбежал к хозяйке – пойдем домой, скорее!

У подъезда тусовалась группа подростков – гогот, вопли, мат. Очевидно, малолетки уже «согрелись» пивом, одурели от спайсов. Увидев пожилую женщину с Джимом, один из них пошатнулся, взмахнул рукой…

И перед носом собаки что-то взорвалось, вздрогнула земля… Свист, грохот, цветовые всполохи, хохот, улюлюканье…

Джим на секунду ослеп, оглох, и, в ужасе, вывернувшись из ошейника, бросился наутек…

Он бежал сломя голову, пулей, не разбирая дороги, через незнакомые дворы – натыкался на стены, задевал чьи-то колени, метался по проезжей части – визжали тормоза машин…

Заскочив в незнакомый подъезд, забился под лестницу, в темный угол; долго, тяжело дыша и содрогаясь всем телом, боялся высунуть оттуда нос.

Ночь была шумной: двери подъезда оглушительно хлопали – люди входили, выходили, кричали, смеялись, ругались.

И снова – взрывы, свист, крики… Джим не выдержал: в панике от грохота петард, бросился вон из подъезда под сверкающее разноцветными кометами небо…

А в это время, по окрестным дворам, в поисках пропавших собак, метались хозяева Джима и Алисы, вырвавшейся из рук, вместе с поводком, чтобы догнать испуганного друга. Разве могла она расстаться с ним, спасшим её когда-то от бойцовского пса? И сейчас, маленькая, беззащитная, беспомощная Аля находилась неизвестно где…

Нескольких дней пёс бродил по городу, в надежде найти дорогу домой. Мучительно хотелось есть…

Но, ещё мучительнее было желание поскорее увидеть родных, уткнуться мордой в любимые колени, поплакать, пожаловаться, а потом лечь на коврик в обнимку с Трошкой, рядом с креслом у телевизора, и дремать, ощущая покой, уют, безопасность…

Но поиски дома были безуспешными…

– Эй, Дружок, жрать, наверное, хочешь? – незнакомец вытащил из кармана замусоленную сосиску…

Хотя Джиму постоянно втолковывали: нельзя брать угощение у чужих, не смог он совладать с желанием утолить голод. Подошел, осторожно взял угощение, и тут же почувствовал – незнакомец крепко вцепился руками в холку…

– Попался!

Джим взвизгнул, попытался вывернуться, но человек навалился всей тяжестью, прижал к земле, ловко обмотал морду и лапы собаки скотчем, а затем, взяв за шкирку, бросил в багажник машины…

Автомобиль остановился у обшарпанных, деревянных ворот.

– Привез! В Новый год много собак убегает – петард боятся. Так что задачка оказалась легкой! Зачет, считай, получен, как препод нам обещал. Принимай новенького!

Место хорошо было знакомо Джиму. Сколько раз приезжали сюда на машине, к врачу, когда лечили его бесконечный понос, и хозяева плакали…

Проходя мимо этих ворот, всегда слышали жутко тоскливый, отчаянный вой собак – и тогда шерсть Джима от ужаса вставала дыбом.

Отсюда пёс смог бы легко вернуться домой – дорогу хорошо помнил, но, незнакомцы напялили на его шею старый, замызганный ошейник, потащили во двор.

В нос ударил зловонный запах кала, мочи, крови, протухшей пищи…

– Хорош! Сильный, молодой – сгодится! На праздники в карантине посидит, потом в работу – куда доктор скажет… – мужчина в темно – зелёном халате отвел Джима в дом, напоминавший каменный сарай, где на коротких цепях, в моче и испражнениях сидели несчастные, испуганные, худые собаки. Даже лаять, при виде новичка, у многих не было сил.

– Сидеть будешь здесь!

Всего лишь пару шагов Джим мог сделать на цепи, чтобы дотянуться до грязной миски со следами засохшей темной массы, видимо, бывшей когда-то кашей…

Железная дверь захлопнулась, загремел тяжелый засов – в боксе стало темно, и пёс завыл в отчаянии: вряд ли он увидит теперь родных…

Джим плакал, рыдал и лаял всю ночь. Лишь под утро, измученный, с трудом свернувшись на сухом кусочке пола, беспокойно задремал.

А когда услышал сквозь сон голоса хозяев, зовущие его по имени, резко вскочил, залаял в ответ, но вскоре понял – его не слышат.

В тот день никто не пришел кормить животных, никто не дал воды. Некому было позаботиться в праздники о несчастных узниках вивария – люди отдыхали, веселились.

Животные голодали уже не первые сутки, некоторые обессилили настолько, что лежали на полу без движения, в куче экскрементов.

Лишь спустя пару дней, загромыхала железная дверь, и в боксы притащили новеньких: старого, облезлого, рыжего пса, и маленькую, испуганную собачонку с распухшей, вывихнутой лапой. Шерсть её была серой и грязной, а запах – словно выкупалась в помойке, но Джим сразу узнал в несчастном существе свою любимую – изящную, и когда-то белоснежную Алису…

– Мы снова вместе! – он радостно залаял, потянулся, виляя хвостом.