Александр Стрижев - Времена года

Раньше других о весне проведали птицы. На что уж безалаберны серые вороны, а и те изменили свое поведение. Давно ль они носились беспорядочно, как попалo. А поглядите за городом теперь. Полет этих пернатых стал плавным, стелющимся. Взовьется стая в подоблачную высь, покружится беспокойной армадой, и, глядишь, отделились пары, с распластанными крыльями – пошли на снижение. Токуют птицы, и полет у них сейчас не простой, а брачный.

Прошел деревней Жостово, что невдалеке от Клязьминского водохранилища, и воочию, убедился: приметы нового сезона скудны и немногочисленны. Кроме некоторого оживления в птичьем мире, о скором приходе весны намекает разве что верба. Ее почки сбросили тесные чешуйки и выглядят совсем пушистыми, как барашки. Наливается румянцем молодая кора лип и яблонь – предвесенний загар красит.

Пробился солнечный свет и сквозь синие льды, рассеяв мрак в толщах вод. Взбодрились рыбы в зимовальных ямах, на свежие струи двинулись. Вот и веселей стало удильщикам – на мотыля вываживают и серебристую плотву, и полосатого окуня, и горбатых лещей.

В городах март и подавно «зимобор». На подталых дорожках скверов кое-где уже пробуют свой бег проворные ручейки. А чуть спустя весна будет голосиста не одним говором вод. Куда ни повернись, услышишь голоса и гомон. Гортанно перекликаются грачи, насмешливо восклицают музыкальные фразы скворцы, заливисто поют жаворонки. Кажется, все птичье племя восторженно славит приход красных дней, каждый певец кричит на свой образец. Даже глухари – эти лесные петухи – журчат на зорях. И чертят, чертят крыльями по мокрому снегу, будто и вправду подписывают приговор о выдворении старухи-зимы. «Оборву, оборву, уходи восвояси!» – бормочет и разъяренный тетерев. Придется зиме убраться.

И все же в лесу еще предвесенье. Солнце, правда, уже прожгло на опушках глубокие затайки, почало серебряные слитки сугробов, но ручьи еще не гомонят. В грачиных рощах с утра еще не поднимается галдеж, рано черноперым за домовничание приниматься, хотя и прилетели в родную рощу. «Грач зиму расклевал», – подметит бывалый человек. Обвыкнут гнездари, разместятся и за кладку примутся. В конце месяца грачиха на первое же яйцо наседкой усядется, остальные снесет потом. Всего эта птица кладет от трех до пяти зеленых, крапчатых по тупому концу, довольно крупных яиц. Насиживание длится около двадцати дней.

На тепло отзывчивее всех клен. Другие деревья и не очнулись ото сна, а он уж погнал по своим сосудам сахаристый сок. Мороз не страшен, ведь этот сок схватывается лишь при минус 10 градусах. Но до такой температуры древесина теперь редко когда охлаждается. Сокодвижение клена сигналит лесникам: на подходе вегетационная весна.

День с ночью меряется, равняется. Начало двадцатых чисел – равноденствие, рубежное астрономическое явление. Солнце ходит так высоко, что в полдень уже поднимается над горизонтом на 34 градуса. Оттого и светит оно дольше. Только прямого солнечного сияния март насчитывает 10 часов.

И вот весна ходко принялась обновлять облик среднерусских пейзажей. Снега осели, поизредились, на открытых местах видны пестрины. За грачами и скворцами слетятся жаворонки. О своем прибытии жаворонок объявит не сразу, а отдохнет молча день-другой и только после запоет. Зато песнь его будет настоящим заздравным гимном весне.

Об отзимке и последнем снеге народ говорит так: «Внучок за дедушкой пришел». Молодой снег смоет следы старого.

Начало марта – это сверкающие снега и небесная голубень, чистая, яркая! И уж солнце улыбнулось не по-зимнему. Возле зеленого сенца в стожке иль у красной стороны дома обогреет оно в полдень и порадует настойчивой капелью и громким птичьим восклицанием. «Пи-лить, пи-лить!» – разрывают солнечную тишину верткие синицы. И воробьи неподалеку гомонят наперебой. Даже деревенские петухи приободрились, гребни налиты румянцем, вроде алые фески надвинуты. Нахватав теплеющих лучей, занеслись куры – их крик далеко слышен с подворий. А у домашних буренок растел. Сторонись, зима, новосел весны – март – разворот берет!

Отчаянно щебечут свиристели. Вздернув хохолок на затылке, удало наигрывают немудреную песенку. «Сви-свири-сти» – доносятся с рябин нестройные посвисты Прозвище этой пташке дано по голосу, напоминающему свирель. А что к весне истово поют, и это подмечено зорким глазом народа.

А вообще-то свиристели тихони. Только не в марте. В свой второй прилет к нам, в предвесенье (первый наблюдался в ноябре), они весьма звучны. Ведь теперь свиристели возвращаются с южных широт на север, чтоб встретить там гнездовой период. Естественно, возвращаться на родину, да еще с обновленными силами, – разве не в радость! В предзимье свиристели отлетали молча – все помыслы их устремляны к кормежке. Где обильно рябины, там и добро. При урожае рябины эти птицы могли остаться зимовать и у нас, в Подмосковье. А ежели урожай средний или плохой, они летят южнее – вплоть до Крыма и Кавказа.

Свиристель исключительно красив. Пером он розово-каштановый, но со спины птица кажется темнее, а со стороны грудки и брюшка – посветлее. На голове пернатой свирели черная уздечка, накинутая через оба глаза. Но самое удивительное по раскраске – крылья. Их концы расчерчены черными и белыми штрихами, будто к каждому кусочек тельняшки пришит. Чуть повыше виднеются ярко-желтые полоски. Посредине крыльев блестят красные бляшки – роговые пластиночки. Такие же бляшки заметишь и на рулевых перьях хвоста.

Излюбленные кушанья, кроме рябины, которую они поглощают чрезмерно, – спелые ягоды можжевельника, а в неволе – конопля, льняное семя, просо. За трех дроздов ест свиристель. Потом побренчит немножко и спит себе на жердочке. Зато как голосисты они на воле в преддверии весны!

Выразительно поет овсянка в саду. Мартовские наигрыши – весенние. Ничего, что сугробы кругом пока не уменьшаются, а растут, зато света прибавило. Подули влажные ветры. Скоро с приглушенным криком пронесутся грачи над рощей, осматривая седые кроны сосен и занесенные снегом гнезда.

Пока у стволов и затаек не видно, неподвижно держится зима. Но клен уже пробудился к деятельной жизни, по его волокнистым пучкам двинулся сладкий сок. Все древесное племя спит, а клен уже весну почуял.

Особенно невозмутимы ольшаники – чернеются, будто запечатлены решительными ударами мягкого карандаша. Нет в них еще никаких признаков пробуждения. Зато когда погода потеплеет, ольха первой зацветет, окутав ветки пыльцой. Между прочим, в Подмосковье проходит южная граница распространения серой ольхи. Излюбленные ее места – речные долины, торфяники и края болот.