Василий Горобейко - Номады Великой Степи

Получив повозку, животноводы ямной культуры продолжили ее совершенствование. Причем если в городских цивилизациях Передней и Центральной Азии совершенствование колесного транспорта шло по пути усиления его грузоподъемности и повышения защищенности возницы (в повозках военного назначения), то в условиях степных ландшафтов, с их обширными пространствами и дефицитом подходящей древесины, на первое место выходит облегчение веса конструкции. Да и зачем пастуху шумерская колесница, влекомая минимум четверкой ослов или быков, для разворота которой требовалась помощь нескольких взрослых мужчин? Вавилонских башен и египетских пирамид степняки не строили, в захватнических войнах замечены не были. Ему бы свой нехитрый скарб перевезти с зимних квартир на летние выпасы, ну может еще сено или урожай с поля доставить. Так что логичным итогом этого технического прогресса, помноженного на совершенствование брозоволитейного производства, стало появление в начале II века до нашей эры в районе Южного Приуралья одноосной повозки с композитными спицевыми колесами, оббитыми медью, которые крепились к оси при помощи медной же втулки. Такая повозка была в разы легче и маневренней, а самое главное, ее легко тащили не только медлительные волы но и быстроногие лошади.

Рисунок 4. Деревянные повозки ямного периода.

Получившаяся конная колесница стала качественно новым видом транспорта. До этого все приспособления человечества для транспортировки пассажиров и грузов имели скорость пешехода. Они, хоть и облегчали переноску тяжестей, но при этом часто замедляли сам процесс их перемещения. Тогда как конная повозка на облегченных колесах, даже с серьезным грузом, обеспечивала скорость, едва доступную бегущему налегке человеку.

Новшество тут же было приспособлено в военных целях. Здесь весьма пригодилось и другое изобретение степных животноводов – длиноплечий, мощный, дальнобойный лук, который использовался ими для охоты в условиях больших открытых пространств. Лесным охотникам такой лук был ни к чему, только за ветки бы цеплялся, а землепашцам урбанистических царств, было не до охоты, да и в междоусобицах они предпочитали оружие, сильно напоминающее привычный сельхозинвентарь. В первой четверти II тысячелетия до нашей эры в приуральских степях одно из племен древнеямной культурно-исторической общности догадалось объединить эти два изобретения, получив в итоге грозное и всесокрушающее оружие, встряхнувшее всю Ойкумену.

Произошла смена культурных доминант и ямники эволюционировали до культур развитого бронзового века ядро которых составляли срубники и андроновцы. Новые хозяева Степи, пользуясь невиданным доселе военным преимуществом, быстро стали хозяевами и в урбанистических царствах, лежавших в более плодородных землях.

Теперь, когда мы познакомились и с главными действующими лицами и с условиями в которых формировалась цивилизация номадов, самое время перейти к собственно истории и постараться воссоздать события той далекой эпохи.

В середине IV тысячелетия до нашей эры в Европейских степях, в Поволжье и на Кубани, господствовали эниолитические племена хвалынской культуры, а несколько западнее, между Днепром и Доном, близкие к ним племена среднестоговской культуры. И те и другие были в первую очередь животноводами: держали овец, коз, свиней и лошадей, но на западе, кроме того, выращивали пшеницу, ячмень, просо и горох, а на востоке свое меню разнообразили за счет охоты, рыболовства и собирательства. Пользовались они при этом каменными и костяными орудиями. Медные изделия, преимущественно в форме украшений, попадали в Степь из Балкано-Карпатского региона и были крайне редки.

К этому времени заканчивается довольно теплый и сухой период атлантического климатического оптимума. Ему на смену приходит суббореальный период, связанный с общим похолоданием и увеличением влажности. Однако, для среднестогновцев и хвалынцев, обитавших на юго-западе степной зоны, падение среднегодовой температуры на 5—6 градусов, практически до современного уровня, не могло быть критичным. А увеличение влажности – скорей благо для степных животноводов. Так что смена культурной доминанты была обусловлена не климатическим катаклизмом. Вторжения извне тоже не было, ибо культуры ямного круга, хоть и несут следы инородного влияния, но все же являются прямыми потомками автохтонных племен [Тесленко Д. Л.]. Так что же послужило причиной превращения мирных пастухов хвалынцев и среднестоговцев в хорошо вооруженных древнеямников?

На мой взгляд таких причин две.

Первая – внутренняя, связанная с возникновением, по всей видимости в Среднем Поволжье, нового культа, который существенно скорректировал представления степняков о загробной жизни. Дело в том что захоронения Хвалынской и Среднестоговской культур довольно значительно отличались. Хотя и те и другие хоронили усопших в вырытых могилах, но первые укладывали покойника на спине с согнутыми коленями и сопровождали погребения жертвенными животными, тогда как вторые помещали умерших в скорченном положении на боку, посыпали охрой и сопровождали захоронение хозяйственным инвентарем, а в качестве «жертвоприношения» использовали статуэтки людей и животных. Тот кто считает, что это не слишком большая разница, пусть попробует в наш атеистический век на похоронах поменять хотя бы просто положение рук покойного, думается, он тут же убедится в крайней консервативности погребальной церемонии. Видимо апологетам нового культа удалось как-то объединить и развить религиозные представления хвалынцев и среднестоговцев, так как новый погребальный обряд нес в себе черты обеих культур: покойник лежал на спине, с согнутыми коленями, в загробный мир его сопровождали жертвенные животные, но тело обильно посыпалось охрой. Кроме того возникла и новация – надмогильные курганы. Последнее свидетельствует еще об одном важном новшестве в жизни степных животноводов – появлении социального расслоения общества, ибо далеко не все удостаивались чести быть захороненными по новому обряду.

Вторая причина – внешняя, связана с развитие меднолитейных технологий. Уже в конце V тысячелетия монополия Балканских медеплавильщиков была нарушена, медь стали добывать на Анатолийском нагорье, Ближнем Востоке, в Месопотамии и вокруг Персидского залива. Где-то к середине IV тысячелетия древние рудознатцы нашли месторождение в горах Северного Кавказа. Новые копи, за счет примесей мышьяка, давали металл, обладавший гораздо лучшими потребительскими свойствами, чем тот что выплавлялся в ранее известных медеплавильнях. Мышьяковистая бронза, а именно так сейчас называется полученный древними металлургами сплав, был пластичней и прочней меди. Довольно быстро в этом районе сложилась новая, судя по всему полиэтническая, культурная общность, известная как Майкопская археологическая культура. По-видимому, на первом этапе пришлые переднеазиатские металлурги, объединились с жившими по долинам Кавказа земледельцами, на что указывает и антропологический тип древних майкопцев и террасный тип земледелия. Тогда как их отношения с местными степными животноводами были довольно напряженными, ибо селиться они предпочитали в труднодоступных горных ущельях, огораживая поселения мощными каменными стенами. Но позже, возможно после принятия ими местной религии, отношения резко переменились. Теперь майкопские овцеводы на лето свободно отгоняли свои отары глубоко в степь, а степняки получили свободный доступ к изделиям бронзолитейщиков. В итоге древнеямники оказались вооружены лучше, чем их южные «цивилизованные» соседи: « топоры исходных степных форм на юге [в Закавказье] предстают оружием весьма высокого ранга: оно в руках лишь высших иерархов и даже божеств » [Черных Е. Н.]. В свою очередь и древние майкопцы получили свою выгоду от этого сотрудничества: « Погребенных под крупными курганами чаще всего сопровождал поразительно богатый инвентарь: бронзовое оружие и посуда, золотые и серебряные сосуды и украшения, а также изделия для отправления загадочных ритуалов » [там же]. Наверно пока преждевременно говорить о появлении в европейских степях в этот период какого-либо кросс-культурного государственного образования, зато возникновение культурно-теологического единства особых сомнений не вызывает. Причем, если технологическое лидерство принадлежало майкопцам [Рубин О. С.], а через них в Европу проникает не только бронза, но и колесный транспорт – телега, запряженная волами, то в религиозном плане решающую роль сыграли именно степняки.