Василий Горобейко - Номады Великой Степи

В соответствии с «имперскими» традициями, для отправления общеимперских культов и присмотра за местными вождями, были присланы назначенные хаканом наместники, каждый со своей с небольшой дружиной. Опять же по традиции наместники принадлежали к одному из правящих в «империи» родов [Мартынов А. И.; Пиотровский Б. Б.].

С точки зрения и археологии и, очевидно приближенных хакана, кочующего в самом центре Хартленда, киммерийские степи были бедным захолустьем. « Погребения эпохи поздней бронзы и предскифского периода крайне небогаты (за редкими исключениями позднейшего этапа предскифского периода) сопровождающим инвентарём » [Вальчак С. Б.]. Так что назначение наместником в «такую глушь» должно было восприниматься как почетная ссылка – очень удобный способ убрать подальше неугодного, но излишне влиятельного племенного вождя. Поскольку у самих киммерийцев анималистический культ не был развит, их «тамгой» был вписанный в круг ромб с вогнутыми сторонами, в центре которого изображался еще один маленький кружок, то есть основания предполагать, что честь представлять интересы империи на столь дальних рубежах выпала представителям родов Барса (« пантеры » либо мифического « хэланьшаньского зверя » [Ковалев А. А.]) и Беркута. Анализ происхождения европейских оленных камней, проведенный Алексеем Анатольевичем Ковалевым 19 19 российский археолог, заместитель директора Санкт-Петербургского филиала Российского НИИ культурного и природного наследия. в своем диссертационном исследовании, позволил даже локализовать прародину азиатских пришельцев – Южный Алтай, а именно долину реки Булган-гол (кит. Улунгухэ). На юге Алтая и в Джунгарской впадине традиция арнаментирования оленных камней существенно отличалась от принятой в коренном юрте кунов. Так на них практически нет зооморфных изображений выполненных в характерном кунском – «аржано-майэмирском» стиле [Ковалев А. А.]. Это и не удивительно, если учесть в этом районе кочевали потомки другой ветви древнеямников – тохары (самоназвание sgwied-di), сохранившие многие элементы «доандроновской» афанасьевской культуры. Они много раньше киммерийцев вошли в состав кочевой империи кунов, но, как видим, сохранили свою самобытность. Судя по всему говорили они на прото-тохарском диалекте, имевшем многие архаичные черты и, в силу этого, занимавшего промежуточное положение между пратюркским языком кунов и киммерийским вариантом индоевропейского праязыка. Это могло послужить дополнительным доводом в пользу назначения хаканского наместника в Причерноморскую «Тмутаракань» именно из их среды.

Тем не менее, прибывшие в Европу наместники честно исполняли свой вассальный долг. Благодаря привнесенным инновациям на местном этническом субстрате быстро сформировалась уже упоминавшаяся черногоровская культура, несущая как типично киммерийские, так и смешанные куно-тохарские черты. Характерной чертой этой культуры является стремительное расширение своего ареала за счет присоединения к империи соседних племен. « Распространение черногоровской культуры шло из Доно-предкавказского региона… Распространение основных черт черногоровской культуры в западном и северном направлениях, очевидно, было связано с военной активностью предчерногоровских племен Подонья – Предкавказья в самом конце финальной бронзы » [Потапов В. В.].

Распространение влияния «империи» на еще одну группу номадов, обитающих на периферии Степи – событие по сути рядовое, имело, однако, далеко идущие последствия. Дело в том, что в VIII веке до нашей эры расширяющиеся круги имперского влияния достигли северных предгорий Кавказа – исходной точки, давшей в свое время эволюционный толчок всем культурам древнеямного круга. Цикл замкнулся: потомки древнеямников, одними из первых отправившиеся покорять Ойкумену, после примерно двух тысячелетий азиатских скитаний победителями вернулись к далеким наследникам Майкопской культуры. И в этот раз северокавказские металлурги не обманули ожиданий, запустив новый цикл в развитии Степи: « Уже в это время началось распространение черногоровской культуры (населения Степи Северного Причерноморья) на юг (северокавказские памятники), на запад (бляшки лесостепных поселений и центрально-европейские находки) … На Северном Кавказе эти влияния наложились на местные традиции и базы бронзолитейного производства. Результатом явился феномен бурного развития воинско-всаднического археологического комплекса на Кавказе и его обратного доминирующего влияния на культуру населения расположенных севернее территорий. Вполне вероятно, что катализатором процесса формирования сословия воинов-всадников явились представители степного населения Северного Причерноморья. Своего апогея это влияние достигло к концу VIII – началу VII в. до н. э. По всей вероятности, в результате переселения части северокавказских этносов в Степь и Лесостепь » [Вальчак С. Б.].

Так сложилось, что, не задолго до вторжения кунов, в Предкавказье проникла технология обуглероживания и закаливания железа (т. е. получение стали). Само железо было известно человечеству довольно давно, его фрагменты найдены на памятниках Сирии и Ирака, датируемых не позже 2700 до нашей эры. Железо несравненно более распространено в природе, чем медь и олово. Мелкие месторождения железной руды имеются почти повсюду и гораздо более доступны с точки зрения технологии добычи, но сыродутное железо значительно уступает бронзе в твердости и антикоррозийных качествах. Все изменилось когда примерно в XI веке до нашей эры, вероятно в регионе Восточной Анатолии, кузнецы освоили изготовление стали. Стальное оружие существенно прочней, легче и дешевле бронзового.

Хаканский наместник с сотоварищами, оттесненные более счастливыми собратьями от центральной ставки и от привычных центров меновой торговли – источников поступления товаров земледельческого мира, бронзовых доспехов, оружия и украшений, в одночасье оказались счастливыми обладателями целого ряда новых, революционных технологий, делавших их практически независимыми от Алтайского центра: « Появляется целый ряд новаций: изготовление и употребление металлических деталей тягловой упряжи и деталей конского доспеха, заимствование деталей защитного вооружения воина (чешуйчатых панцирей и кованых бронзовых шлемов), находящих близкие прототипы в упряжи и вооружении воинов в государствах Закавказья и Передней Азии) … появляются уздечные комплекты, наконечники стрел и мечи, украшения в зверином стиле » [Вальчак С. Б.]. Новое, гораздо более качественное оружие, сырье, для изготовления которого, практически лежит под ногами – это ли не дар богов! Не удивительно, что скифы обожествляли свой железный меч-акинак.