Татьяна Соломатина - Мало ли что говорят

Но внимательному читателю исторических документов кое-что может подсказать следующий факт – судили-то в основном не бедных жителей. Например, обеспеченного офицера в отставке Джона Олдена, которому на старости лет от нечего делать приспичило поколдовать. Или того же Филиппа Инглиша – владельца морской пристани, флота из двадцати кораблей и четырнадцати домов. Этому так точно некуда время было девать, кроме как на «скорпионов насушить»…

Куда же ошельмованных и убиенных граждан добро девалось-то?.. Вот именно. Пуританской церкви. Тому же пастору&company.

Главный лозунг агрессивного быдла всех времён и народов – «отнять и поделить».

Тут к месту вспомнить небольшой эпизодик из отечественной истории.

На третьем съезде Советов в 1918 году донской казак, прежде православной веры, ныне яростно кладущий поклоны товарищу Ульянову, выкрикнул бойкий социальный слоган: «Грабь награбленное!» Дедушке Ленину так понравился креатив, что, радостно смеясь, он хлопал себя по ляжкам, называл казака «гением» и восклицал: «Как же далеки мы от народа – далече декабристов и смотавшегося в Лондон Герцена! Умствуем тут, интеллигенция гнилая, – «экспроприация экспроприаторов», а простой донской мужик обходится простым, доходчивым русским словом!» В общем, грабилось Шамову легко и весело – под его началом было сорок шесть казачьих банд. Пардон – полков. Правда, недолго. Казачество столько награбило, что ГПУ опомнилось – и всех казаков под одну гребёнку уничтожили как класс. «Отграбили награбленное». Круговорот грабежа в природе. Обязательно чьим-то именем. Или под знаменем. И непременно – во главе с «пастором». Который если скомандует «Ату их!» – то чтобы все как один. А несогласных – под пресс!

Соня так и не узнала, как закончил жизнь Сэмюэль Пэррис и его дочери, хотя в Peabody Essex Museum по сей день хранятся пятьсот пятьдесят два документа, относящиеся к описанным судебным процессам. Да ей и узнавать было неохота, если честно. Её всегда больше интересовали живые люди, которые не творят зло чьим бы то ни было именем и во имя каких бы то ни было идей.

Проехавшись по Салему, что заняло совсем немного времени, они остановились только раз, чтобы прочитать мемориальную доску на месте здания суда. Издали посмотрели на «ведьмин дом» и отправились в пиццерию – все проголодались. На фоне трёпа о событиях ужасных и нелепых даже Джош захотел съесть что-нибудь отвратительно неполезное. Видимо, в ознаменование.

Мужчины уже пообвыклись с Сониным неадекватным образом – Джош и Майкл вовсю хохотали, давая ей всё новые и новые советы по дальнейшему продвижению «имиджа». И даже бедняга Джим, освободившись, наконец, от «проклятия мумии», спросил, что подвигло СонЬю на такой безумный поступок? На его бесконечные «Why?» ей так и хотелось залепить «Because!» Но, как девушка воспитанная, она сказала только, что, не получив обещанного посольскими инструкторами «culture shoсk», решила реабилитироваться самостоятельно. В ответ он поинтересовался, как быстро растут волосы? Пришлось сказать правду – в среднем сантиметр в месяц. А потом всю «правду». Типа, она всерьёз подумывает обриться наголо, вставить кольцо в нос, растолстеть и, возможно, даже стать ниже ростом. Потому что Соединённые Штаты – замечательная страна, и тут всем абсолютно плевать, как ты выглядишь. И что блины она уже печь не хочет, поскольку нахрен надо? Купил по дороге с работы пластиковую упаковку салата и съел её в прихожей, не снимая сапог. Да Америка – просто рай! К концу тирады Джош с Майклом валялись под столом. Джим чувствовал себя идиотом – что и требовалось доказать. Необходимое и достаточное условие было выполнено, как Соне казалось.

Перекусив, они отправились в Музей Ведьм – Salem Witch Museum. Очень симпатичное заведение со скульптурой перед входом – зелёная тётка в классическом по теме колпаке, стоящая на типично «карельском» булыжнике.

Соня не любила «наушные гиды» – посмотрите налево, посмотрите направо, оглянитесь, изогнитесь, а теперь – побежали в зал номер три тысячи сто восемьдесят два. Однако её спутники нацепили электронных поводырей и ей не забыли вручить. Если бы Бьорка не оставили в машине – наверняка и на него натянули бы.

Минут десять девушка стойко выполняла команды назойливого аудирования, но потом, устав, выключила плеер и пошла медленнее, не снимая наушников, чтобы не выделяться. Задерживаясь, насколько хотелось, около интересных экспонатов.

Ох уж эти американцы, с рождения жертвы алгоритмов, – друзья даже не заметили, что она отстала. Хорошо, что музей был маленький и все дороги вели в панорамный зал, где финалом экскурсии давалось некое подобие кукольного представления. Высоко в нишах – декорированные мизансцены с восковыми фигурами в натуральную величину – пастор, его дочери, судьи, ответчики и даже бедняга, раздавленный прессом.

С начала представления луч света перебегает с одной ниши на другую. Сюжеты монотонно комментирует невидимый голос через скрытые динамики. Потихоньку голос распаляется, кликушествует, а под конец практически впадает в экстаз. Экзальтированная патетика льётся в уши, как патока. Эх, «розовые слюни» – универсальный способ привести «овец» в состояние блаженного восприятия действительности.

После душещипательного транса все ещё раз пробежались по музейчику уже без «Наума» в ушах. Мужчины особенно интересовались орудиями пыток, требуя от Сони немедленного удивления и восхищения. «Королева в восхищении!» Эх, не были её спутники в Одессе, где в тихом переулке между судмедэкспертизой и городским моргом есть небольшой музей судебной медицины. После него трудно удивить чем бы то ни было человека даже со средненьким воображением…

Все вышли на свет божий.

Сфотографировавшись под вывеской и рядом с зелёной тёткой в колпаке, отправились в уютную лавку «колдовских» принадлежностей – через дорогу от музея. Напоминающую магазинчик «Путь к себе» в Москве в начале Ленинградского проспекта – после моста направо и в арку.

«Налетай, не скупись – закупай оккультизЬм!»

Пахло приятно. Впрочем, как и в любом аналогичном заведении. Может, кому и не нравится запах большого количества «палочек-вонялочек», а Соня любит.

Колоритная продавщица за прилавком с чрезвычайно загадочным видом курила кальян. Она Сонечке даже погадала… Ну, там, дальняя дорога, валет в казённом доме и всё такое прочее, на манер «жили они долго и счастливо и умерли в один день».

«О Боже! Единственный и неповторимый пошёл в копенгагенский бордель!» – промелькнуло у неё на «валета в казённом доме»…

Джош с Майклом от гадательной процедуры отказались, зато Джима долго уговаривать не пришлось. Тётя наверняка изучала психологию в Гарвардском университете, поскольку, нимало не скупясь, наобещала ему целый ушат всяческих домашних блондинок.