Владислав Князев - Русская комедия (сборник)

Он шагнул на порог. Дверь сама распахнулась настежь. Мы увидели весь Колдыбан. Если точно – мэрскую свиту. Но она у Поросенкова такая многочисленная, что, может, даже и превосходит числом все население Колдыбана.

– Самарыч жил! Самарыч жив! Самарыч будет жить! – вспомнив, очевидно, свои советские университеты, прогорланил Поросенков.

«Ульк!» – подсказывает читатель.

Ну что ты, дорогой! Пошто зря душу травишь? Ведь особого тоста нет. Какое же тебе «ульк!»?

«Неужели вы не выпили свой третий стакан?» – волнуется читатель.

Ну, насчет этого можно не волноваться. Свой третий стакан мы, конечно, выпили. Но… без восклицательного знака. То есть без особого восторга и ликования.

Правда, жигулевское эхо каким-то удивительным образом все же всколыхнулось. Само по себе, по собственной инициативе.

– Улю-лю-лю! – разбойничьим гулом отозвались седые Жигули.

Что это означает?

На следующий же день мы собрались в «Утесе» на экстренное и чрезвычайное заседание.

Все буквально кипели. Как вулкан Везувий при виде целой и невредимой Помпеи. Как герой древней Эллады Геракл, не успевший пересчитать кому-нибудь зубы или ребра. Как нынешний москвич, которому официант не выдоил до конца бутылку коньяка, оставив на дне целых пять капель.

Да что они, в самом деле, себе позволяют! Эти женсоветы, педсоветы, муниципалитеты и прочие колдыбанские веты-теты. С ума все сошли! Да еще публично. Коллективно. Демонстративно.

– Сходить с ума публично категорически запрещается, – засвидетельствовал средневолжский Мегрэ – Самосудов. – Это выходит за рамки Уголовного кодекса. На моем участке подобных фактов сошествия с ума не случается даже тогда, когда я репетирую на милицейском свистке Вторую рапсодию Листа.

– В моем помывочном отделении, – заверил местный Рембрандт – Безмочалкин, – даже во время учений по линии МЧС, когда одновременно выключаются вода, свет и намыленным гражданам дается команда в течение одной минуты эвакуироваться на улицу, и то не сходят с ума коллективно. Только каждый в одиночку!

– Или взять моих второгодников! – вскипел и наш Эйн штейн – Молекулов. – Даже они, когда срывают урок директрисы Рогаткиной, сходят с ума не демонстративно, а под предлогом, что их всех перекусала бешеная собака.

– Пусть моя невеста хорошенько задумается, – подал голос и Ромео Колхозного тупика Роман Ухажеров. – Что, если и мне взбредет в голову сходить с ума во время медового месяца? Ну?

Словом, мы были так возмущены странным поведением колдыбанских всех и вся, что решили вызвать к ним лично главврача городской психбольницы Недотепкина. Дабы он упрятал их в стенах вверенного ему медучреждения. Прямо в палату номер шесть.

– Как пить дать! – воскликнул хором «Утес».

Колдыбанские былины с абсолютной достоверностью и точностью утверждают, что всего полшага отделяли истинных колдыбанцев от барной стойки и она уже чувствовала себя в их родных объятиях, как вдруг…

Дверь подсобки распахнулась. И все увидели… Геракла.

– Где мой друг Лука Самарыч? – вопил Геракл, будто его искусал уссурийский тигр или еще хуже – Колдыбанская муха. – Куда вы его подевали?

– Геракл Зевсович! С какой стати и вы взялись умничать, то есть сходить с ума? – удивились удальцы-философы. – У вас-то, слава олимпийским богам, в голове совсем нет извилин.

– Что касается вашего любимого Луки Самарыча, то он уже не «где», а нигде. Как говорится, был да сплыл.

– Вниз по течению. Прямо до Астрахани. А может, вверх. До самой Москвы.

– Впрочем, Луку Самарыча с места не сдвинешь. Скорее всего, где лег, там и лежит. Как на диване. Может, даже с газеткой. Но… на дне.

– Сплыл, – передразнил «истбанцев» Геракл, ничуть не смутившись. – Ну и что! Олимп спрашивает вас: почему Самарыч до сих пор не всплыл?

Олимп еще осмеливается допрашивать нас. Как вам это нравится?

– Геракл Зевсович, а что же хваленые ритуальные услуги по-олимпийски? – ехидно поинтересовались колдыбанцы. – Почему богиня Ника не подхватила Луку Самарыча к себе на колесницу в тот момент, когда он утопал?

– Ха! – ощерился полубог. – Ваш Самарыч не утопал, а утопал под воду. Как будто к теще на блины спешил. Хоть бы два раза булькнул. Богиня Ника даже за волосы ухватить его не успела.

– Да, плавает наш атаман топором, – признали соратники героя. – Но ведь сейчас он преспокойно лежит на дне. Почему Ника не подберет его сейчас?

– Ха-ха! – развеселился Геракл. – Станет олимпийская богиня искать какого-то колдыбанского жлоба под водой! От Астрахани до Москвы на золотой карете разъезжать? Да знаете ли вы, селедки под шубой, сколько стоят акваланги для олимпийских лошадей?

– Короче, колхозаны, вынь и положь Самарыча! – рявкнул олимпийский «толкач». – Мне приказано без Самарыча не являться. А значит, мои дорогие андерсены и братья гримм, дать пить – всегда пожалуйста, но… только через мой труп.

Ну тогда, конечно, делать нечего.

– Ладно, Геракл Зевсович, – сказали мы. – Можете доложить Олимпу, что ваш соперник Лука Самарыч всплывет. В самое ближайшее время.

– Как? – взмолился любопытный сын Зевса. – Каким образом?

– Военная тайна, – по-полковничьи пояснили колдыбанцы. – Но именно так, как вы хотели. – Через ваш труп.

– Но я же бессмертный, – захныкал полубог.

– Тем не менее бессмертие Луки Самарыча будет для вас просто убийственным, – пообещали колдыбанские удальцы.

– За возвращение Луки Самарыча! – провозгласил радостный Юрий Цезаревич.

– За! – согласился «Утес». – За Самарыча!

– Ча-ча-ча! – забыв про седины, молодым аргентинским ковбоем откликнулись возликовавшие Жигули. Ульк! Остается добавить, что быль почти полностью совпадает с былиной-легендой. Разве что только Геракла на самом деле не было. Но это подробности для Гомера…

Теперь по существу.

Как вы помните, мы вознамерились упрятать в психбольницу весь Колдыбан. Хорошая мысль, ничего не скажешь. Но она озарила нас после первого стакана. После второго стакана наша мысль, как и положено, потекла еще шире и глубже. Мы решили, что смирительная рубаха в качестве ширпотреба – это, конечно, истинный писк моды, но… Чуть-чуть по-генеральски. И немного по-купечески. И совсем уж по-дворянски. Одним словом, по-московски. Не то Запад, не то Восток…

Опять же, отчего безумствует Колдыбан? Не Москва ведь довела его до такого зигзага, а наша удивительная игра. Поэтому неудивительно, что все и вся завелись на сто проектных мощностей. Дескать, вы наигрались, а теперь и мы хотим. Мы – тоже потомки лихих волжских атаманов, нас тоже тянет загнуть на двести, на пятьсот, а с разгона и на всю тыщу градусов.

Умри, но верни им Луку Самарыча с того света! Ничего не скажешь: лихой поворот. Куда же после этого будет выплывать родимый Колдыбан? Впрочем, всё по порядку. Сейчас наш ход!