Татьяна Огородникова - Брачный экстрим. Школа «Челси».

– Впрочем, – заметил голубчик, игриво заглядывая в глаза Дэну, – если мы с вами не угадали размер, приходите, я с удовольствием сделаю все, что вы захотите.

Дэн уже не сомневался в этом. Он поспешил выйти.

«Какой я идиот, почему-то решил, что у Нины грудной ребенок!» – подумал Дэн, когда Нина оценила презент. Но тут Нина начала хохотать, да так заразительно, что Дэн присоединился к ней. Они смеялись до слез, примеряя комбинезончик то на Дэна, то на Нину, потом Дэн осмелел до такой степени, что спросил у официантки, нет ли у кого из персонала грудного младенца. Официантка слишком быстро ответила:

– Есть! – и практически выхватила ползунки из рук Нины.

Им стало еще веселее, вечер удался.

Постепенно Нина привыкла к необычному облику своего «тролля», как она называла про себя Дэна. Самое невероятное в этой истории – это то, что она оказалась самой целеустремленной из воспитанниц школы «Челси» и дошла до конца. Она действительно получила то, что рисовал ариец в их психологических тренингах. Через два года после свадьбы, роскошной белой свадьбы с кучей ВИП-персон и знаменитостей, Нина родила Дэну ребенка – девочку Женечку, которую они не сговариваясь называли Жекой. Девочка родилась здоровенькая, рыженькая и как две капли воды похожая на Нину. Быт Нины вполне соответствовал тому, что нарисовал ей в мечтах психолог мадам Лосер. Отдельная ванная, отдельная комната и отдельный гардероб…

Сын Нины, усыновленный после года совместного проживания, спокойно называл маленького отца папа. Проблема, обнаружившаяся на третьем году жизни мальчика, была вполне характерна для детей, рожденных между близкими родственниками. У парня недоставало гормона роста, и, что еще хуже, подтвердились подозрения врачей по поводу неизлечимого заболевания крови. Доктора пытались успокоить Нину тем, что это – нормальная царская болезнь.

Нина не рассталась с Дэном по крайней мере до тех пор, пока я интересовалась их судьбой. Они всегда оставались одной из самых загадочных пар для сплетников из общества: эдакие Вуди Аллен и Синди Кроуфорд, в русской интерпретации.

Мама Лосер получила свой куш. Кажется, ей следовало задуматься об открытии приличного детского дома во искупление собственных грехов…

АНЕКДОТ:

Парень уговаривает девушку:

– Ну, давай разик!

– Не-е-ет…

– Ну только разик!

– До свадьбы – нет!

– Ну пожалуйста!

– Ладно, только никому не рассказывай!!!

– Э-э-э-э-э… тогда не надо.

Наша мэм в последнее время плохо выглядела, с ней чаще, чем обычно, случались приступы. Ее бросало то в жар, то в холод, она то орала, как умалишенная, бранясь на нас последними словами, то тряслась, как осиновый лист на ветру, и куталась в кашемировый плед от ЭТРО. Однако мысль ее работала четко и здраво. Плохое состояние здоровья не помешало спланировать встречу Вики со своим ухажером. Не могу сказать, что это был простой случай. Только благодаря Викиной наивности и детскому пониманию жизни все прошло как по маслу. Любая другая сорвалась бы с дистанции не один, да и не два раза.

Дело в том, что Викин клиент страдал классической паранойей. Теперь, когда мы стали такими образованными, эрудированными и начитанными, мы запросто могли поставить диагноз даже обезьяне. Но обезьян не было. Были объекты. В разработке.

Этот состоял в четвертом браке и, вероятно, очень хотел остановиться на следующем. Может быть, цифра пять была его любимой, а может, он просто набрался достаточного опыта за предыдущие четыре женитьбы. Агентурная сеть мадам Лосер тоже не дремала и предоставила следующее описание девушки, которая могла бы стать завершающим звеном пятиступенчатой брачной карьеры: «Молода, стройна, красива, не тщеславна, не ленива, не давалка и не блядь, словом, чтобы мне под стать». Это, конечно, шутка, но практически то же самое содержалось в досье многоженца Левы. Вернее, Льва Аркадьевича.

Лева был не так уж стар для четырех пережитых браков и пятерых детей, родившихся в них. Ему было всего тридцать пять. У него была довольно симпатичная морда для предателя-многоженца. Привычным состоянием души для короля светских тусовок стала скука, скука и еще раз скука. Он устал. Ему надоело крутить головой в поисках судьбы. Те судьбы, котрые попадались на дороге, оказывались миражами – лживыми красивыми миражами, которые не стоили и ломаного гроша. А Лева был готов отдать гораздо больше…

В его воспаленном детьми и браками мозгу маниакально присутствовал один незабываемый образ: наивная белокурая девочка с косичками, озабоченная собственной гигиеной. Она постоянно моет руки, брезгливо отодвигает грязный бокал, благоухает невинной прелестью жасмина сутки напролет, задает простые вопросы, на которые Лева знает точные ответы, и умеет слушать. Потому что Лева любит говорить – и даже иногда стихами. Вообще-то его любимым произведением с детства был «Мойдодыр», но Лев стеснялся признаваться в этом, когда речь в компании заходила о поэзии. Слава богу, что речь заходила редко. Правда, иногда от сердечного одиночества Лева пописывал стихи сам. То стихотворение, которым он особенно гордился, звучало немного высокопарно, но однажды он прочитает его своей женщине: «Ты не снег и не дождь, ты вода и туман, для уставшей души ненавистен обман…» Леве было все равно, что почти все существительные в его шедевре имели одинаково водное происхождение. Потому что дальше звучал откровенный крик измученной души: «Так пролейся рекой на застывшую гладь (это он про лед) и позволь мне во мраке тебя отыскать!» Впрочем, некоторые произведения он зачитывал вслух на вечеринках, но только те, которые не относил к истинному творчеству. Самым популярным стало четверостишие в стиле новорусской волны: «Богиня моя, где ты, – спрошу я поток света, – закрыла тебя тучка. Ну где же ты, где, сучка?» Все смеялись. Но водная тема все равно присутствовала в этом откровении: и поток, и тучка были оттуда.

Несмотря на порывы, физического стимула для вдохновения не было. В плохие минуты Лева занимался одним из двух: сочинял стихи, пряча их в файлы для потомков, мечтал о своей даме, которая рано или поздно должна появиться на горизонте. Дамы не было уже много лет. Все предыдущие браки и отношения были непонятной грустной ошибкой. А дети были следствием этой ошибки.

Нет, он не обижал детей. Он старался распределить время так, чтобы каждый из наследников твердо знал, что у него есть отец. Но в душе покоя не было.

Причиной была Левина неуверенность в женской верности. Он не был монстром сексуального движения, он не был и старовером. Человек просто хотел обрести уверенность в том, что его любят – искренне, душевно, просто так. А чистота души в Левином представлении была неотъемлема от чистоты тела. Он не выносил даже мысли о том, что женщина, которая спит с ним, могла хоть раз принадлежать другому мужчине. Он хорошо усвоил: если ты имеешь секс с человеком, это означает, что ты имеешь всех его предыдущих партнеров вместе с их болезнями, инфузориями и плазмами. Эта мысль не давала Леве покоя. Поэтому он наблюдал. Везде, на всех тусовках и около всевозможных туалетов, в гостиницах и на пляжах, в фитнесе и бассейне, в гостях и на работе. Ему так надоело это занятие, что он готов был отказаться от всех предыдущих жен, даже от детей в пользу той, которая будет соответствовать его представлениям об идеале. Ее не было. Может быть, просто не существовало.