Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»

Почитать не удалось: позвонила Леля.

Она так давно ни с кем не разговаривала по-русски, что, заслышав ее голос, ощутила счастье и первые минуты наслаждалась просто звуками, абсолютно не вникая в смысл сказанного подругой, как будто это была просто музыка.

Постепенно смысл стал до нее доходить.

– Представляешь, – тараторила Леля, – я стала философом. Вот слушай, какое я изречение придумала: «В России две беды – мужики и дороги». Скажи, оригинально? И какой глубинный смысл.

Так, понятно, у Лели опять проблемы с мужем. Видимо, проблемы действительно серьезные, потому что никакие катаклизмы мира ранее не могли настроить Лелю на философский лад.

– Нет, ну ты представляешь! Где-нибудь в этом мире есть нормальные мужики? Чтобы он пришел домой вовремя, чтобы сесть за стол, поставить красивую посуду, свечи зажечь, вина налить. Всегда все на бегу. Прибежит – я салат режу. Схватит из миски кусок, нальет себе пива и сядет где-нибудь на притычке. Зачем тогда я это все готовлю? Рецепты всякие изучаю, романтику пытаюсь создать. Уже сил нет терпеть! Что там, у тебя в Австралии – есть нормальные мужики, чтобы можно было налить по фужеру шампанского и сидеть обнявшись, смотреть на закат?

– О да, здесь есть такие экземпляры, – рассмеялась она.

– Срочно вылетаю к тебе, – решительно сказала Леля.

– Не торопись. Как ты относишься к тому, что он будет плакать?

– В каком смысле «плакать»? – удивилась Леля.

– В прямом, – пояснила она. – Понимаешь, я только здесь поняла, что то, чего мы все хотим от мужиков, быть не может. Нам нужен брутальный романтик. Но он либо настоящий мужик, и тогда ему все равно, какая тарелка на столе, главное – что в ней лежит. А если он свечки под цвет подушек на кровати покупает и обожает закаты с рассветами, то он будет истерить и плакать по каждому поводу. Что ты выбираешь?

– Ты это серьезно? – удивилась подруга. – Я тебе про мужиков говорю, а ты мне про баб рассказываешь.

– Ну так вот, получается, как в анекдоте. Если ты хочешь выйти замуж за богатого, умного, красивого и романтичного мужчину, нужно выйти замуж четыре раза.

Я сама себе не представляла, насколько это ужасное зрелище – видеть, как мужские слезы катятся по любому поводу. Вот так-то, подруга. Так что зажги свои свечки и сиди с Серегой. Он все равно их не заметит, а тебе приятно. Зато мужик он настоящий, а не слезомойка романтичная.

– Я правильно поняла: ты мне пытаешься доказать, что по-другому не бывает? – все еще не веря в ее объяснения, с надеждой спросила Леля.

– К сожалению, диагноз окончательный и обжалованию не подлежит, – вынесла она свой приговор.

Ее авторитет в глазах подруги был незыблем. Леля всегда ей верила.

– Ну, ладно, значит, будем с этим жить. Если лучшего в природе не существует, значит, то, что у меня есть, – лучшее. Следовательно, я счастлива, – произнесла Леля как аффирмацию. Кого она пыталась убедить – себя или ее, – было непонятно.

Утром она чувствовала себя гораздо лучше, но знала, что таблетки нужно продолжать пить пять дней. Позвонила Доминика и спросила ее, как она себя чувствует. Узнав, что дело пошло на поправку, она предложила ей все-таки остаться дома, а проблему с посещением обещала решить с куратором группы.

Вот об этом она вообще не подумала.

– А какие могут быть проблемы? – удивленно спросила она.

– Ну, если ты пропустишь два занятия без справки от врача, то тебя отчислят, и деньги не вернут.

– Ничего себе, строгости какие! Что же, пропустить занятия нельзя, что ли? – спросила она Доминику.

– Нет, конечно. Никто не может пропускать занятия – ни студенты, ни преподаватели. У преподавателей в год есть пять дней, когда они могут не приходить на работу. Они называются «sick days», в переводе – больные дни. Ты можешь проболеть их за один раз или брать каждый раз по одному дню; а можешь, если вообще не болел весь год, просто не приходить на работу пять дней. Это оплачивается.

– Я что-то не поняла. А если ты серьезно заболела и не выздоровела за пять дней, ты не можешь дома лежать? Нужно на работу выходить больной, что ли? – спросила она Доминику.

– Ну почему же. Конечно, можно болеть дома, только за свой счет, – ответила ей Доминика как о чем-то само собой разумеющемся, – а у вас разве не так?

– У нас, конечно, не так. Я буду болеть, пока не выздоровею. Мне оплачивается больничный – столько дней, сколько решит врач.

– Даже не верится, что такие страны существуют, – удивилась Доминика.

– Ну а как тебе обучение – трудно, наверное? – поинтересовалась она.

– Не очень. Только непонятно, почему нас сажают в пары, и мы все время разговариваем между собой, а не с учителем. Сложно начать говорить с правильным произношением, если ты постоянно слышишь такую же неправильную речь, как у тебя самой, если еще не хуже.

– В группе же много студентов, и у преподавателя нет возможности всех контролировать, ну вот, студенты сами себя и проверяют.

– Ничего себе, методы обучения. Я же деньги платила, чтобы меня носители языка обучали, а не китайцы с корейцами! Они еще хуже меня разговаривают. Да, кстати, а произношению когда нас будут учить? Я же за этим сюда приехала, хочу говорить без акцента.

– Ну, как тебе сказать? Такой задачи у нас вообще нет. Мы учим студентов, как правильно написать резюме или как пройти собеседование и правильно написать отчет. То есть мы готовим людей из азиатских стран для подсобной работы в англоязычных странах. А уж как они говорят, это неважно, главное – чтобы их понимали работодатели. А если выучить их идеальному произношению, то они займут все топовые должности – они же готовы работать за меньшую зарплату. Зачем создавать самим себе конкуренцию?

Вот это да! Она все ждала, когда же ее начнут учить идеальному произношению, а ее в поломойки готовят, оказывается. Улыбаются, вежливые такие: «Welcome, уважаемая русская, ждем вас в посудомойки. Вот ваш сертификат». Ларчик просто открывался.

– Алло, алло! – кричала Доминика в трубку, думая, что связь прервалась.

На занятия она решила все-таки пойти, пропустив только урок нелюбимой учительницы. «Пойду ко второй паре. За одно занятие не отчислят».

Она приехала раньше. Сильный ветер абсолютно растрепал ее длинные светлые волосы. «Пойду в туалет, пока есть время, и заплету себе косу. Я русская, буду с косой ходить».

Вот что интересно – только когда ты далеко от России, вдруг в тебе начинают проявляться истинно русские черты. Она никогда не считала себя русской. Она думала, что она просто человек. Она считала, что совсем неважно, в какой ты стране живешь, и неважно, кто какой национальности. Но вдали от Родины в тебе появляется это чувство – национальной принадлежности и гордости за свою страну.