Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»

– Ну, я вам так скажу. Русские люди не знают иностранных языков потому, что в те годы, когда мы учились, в школах и университетах применения языку не было. Ну не было иностранцев в России! Иностранные языки на довольно приличном уровне знает только молодежь 20–25 лет. И еще переводчицы и учительницы иностранных языков разного возраста. А что касается вашего идеала, то его не существует в России. В России все девушки замуж выходят в двадцать лет и сразу ребенка рожают. Поэтому к сорока годам их ребенку уже лет восемнадцать-двадцать будет. А если у нее нет ребенка, то только потому, что она его рожать не хочет или не может.

– Ну а вы почему английский так хорошо знаете? – казалось, не веря ее словам, спросил он.

– В жизни всегда бывают исключения! Английский я знаю, а в остальном я типичная женщина. Вот, кстати, моя дочь, в этом году школу закнчила. Посмотрите, – и она показала фотографию своей дочери на экране сотового телефона.

Клаус очень удивился: посмотрел на нее, на фотографию, как будто сравнивая и ища сходства. Потом произнес:

– Это не может быть ваша дочь. Вы ее не могли родить в десятилетнем возрасте.

– Вот это комплимент! – рассмеялась она. – Спасибо.

Казалось, Клаус не понял, что она имела в виду.

– Может, вы еще хотите меня о чем-нибудь спросить?

– Да, конечно, у меня к вам есть несколько вопросов, – ответил Клаус и достал из портфеля файл с листами, исписанными мелким аккуратным подчерком.

Вопросы посыпались на нее, опережая скорость ее мыслей. Это была настоящая игра «Ответь на сто вопросов за одну минуту». И если сначала она отвечала более или менее уверенно, то потом вопросы удивляли ее своей необычностью и требовали размышлений.

Например, она не сразу смогла ответить на следующие вопросы: всегда ли она заворачивает крышку на тюбике с зубной пастой после использования? Куда она кладет ключ от входной двери, когда приходит домой? Использует ли она твердое мыло или жидкое? Принимает ли она ванну или душ?

Она старалась отвечать с юмором, потому что решила, что внешне спокойный Клаус на деле оказался не таким простым: все эти вопросы он задает, чтобы проверить ее интеллект. Чего-чего, а таких проверок она не боялась – ответы сыпались из нее один смешнее другого. Когда она задумывалась дольше обычного, Клаус что-то помечал в своих листках.

Так они добрались до конца списка. Клаус задал последний вопрос: не будет ли она против того, чтобы сдать на права вождения трактора? Здесь она уже в голос расхохоталась и ответила, что получить права на трактор – мечта всей ее жизни! Удовлетворенный Клаус поставил какой-то только ему понятный знак в конце и сообщил, что, несмотря на то, что в начале разговора она ему не показалась честной, потом он переменил свое мнение.

Она опять удивилась: «Что такого я сказала вначале?»

– Ну, когда вы хотели купить часы. Какой марки вы хотели их купить, Rado? А вы знаете, они ведь стоят полторы тысячи франков, – назидательно произнес он.

Она, конечно, знала, но собиралась купить часы даже дороже.

– А я читал, что средняя зарплата в России – триста долларов в месяц. Вы никогда не сможете купить себе эти часы. Зачем вы меня обманываете?

Пытаться объяснять ему принципы жизни в России было бессмысленно, и она, сделав круглые глаза, прошептала: «Как, так дорого! А у нас в Москве в переходе я видела швейцарские часы Радо за двадцать долларов…»

– Это не настоящие часы, – поучительно произнес Клаус. – Вы просто многого в жизни не знаете, потому что живете в отсталой стране. Но это не ваша вина. Я понял, что вы хороший человек.

Тут он посмотрел на часы и сказал, что он должен возвращаться на работу и что ему очень жаль, что он не знал меня раньше, а то бы он пригласил меня не пикник, который будет завтра у его брата в деревне.

– А почему вы меня не можете пригласить? – удивилась она.

– Приглашать на праздники нужно как минимум за три месяца, чтобы вы могли внести это приглашение в свой план.

«Да, тяжелый случай», – подумала она, а вслух сказала:

– Вы знаете, у меня в плане на завтра как раз записан поход в гости. Я заранее его запланировала. Так что я могу принять ваше предложение.

Ей очень хотелось посмотреть, как живут богатые швейцарские семьи и сравнить с французскими, опыт посещения которых у нее уже был.

– Это хорошо. Продиктуйте мне ваш адрес, завтра в двенадцать часов я заеду за вами.

Он записал адрес, подозвал официанта, заплатил за свой кофе, попрощался и ушел.

На следующий день ровно в полдень они отъехали от ее дома. Клаус сказал, что они направляются в гости к его брату Давиду и его жене Элге, которые живут на своей ферме в пятидесяти километрах от Женевы. На пикник также должна приехать их младшая сестра Лорена и еще бухгалтер брата Лео с женой Маргарет. Видятся они редко, потому что очень много работы. Но сегодня брату исполняется сорок лет, и он пригласил их в гости.

Раньше бы она расстроилась, узнав, по какому поводу праздник, ведь у нее не было подарка, но теперь она была путешественником опытным и даже не стала задумываться по этому поводу. День рождения так день рождения. Вот еще событие! Клаус тоже не стал развивать эту тему. Как оказалось позже, она была права: подарков не было, гости принесли с собой лишь по бутылке вина.

Дорога вилась среди холмов ярко-зеленого цвета, на которых, как рассыпавшиеся бусины, виднелись маленькие аккуратненькие домики. Они были вольно расположены по всему ландшафту, не образуя деревень. К каждому вела вполне приличная дорога. Заборов не было, возле каждого шале обычно располагался еще один домик – поменьше, наверное, сарай для техники.

Дом Давида оказался именно таким. Когда они подъехали, все гости были уже в сборе. Давид выглядел именно так, как выглядели «претенденты» с сайта знакомств, удаленные по причине внешности, как бы помягче сказать, не обремененной интеллектом. Его голова была сильно вытянута. Высокий лоб переходил в лысый затылок, глаза были косыми, уши были разного размера. «Но может быть, он человек хороший! Внешность не главное в человеке, – говорила ей одна половина мозга, отвечающая за точный анализ. «Да, абсолютно неважная, если только это не твой муж», – саркастически возражала другая часть мозга, отвечающая за эстетику.