Марина Соколова - Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

– Ты что делаешь?! – выкрикнул напуганный до полусмерти Жрес.

– Мне жалко телевизор, – объяснила рыдающая женщина.

– Ты же ненавидишь ицленьское телевидение! – нервно крикнул Жрес.

– Ненавижу, но не убиваю. Это меня убивают, – гневно прорыдала Ринама.

– А говорила: «Лес рубят – щепки летят».

– Я не щепка, я твоя жена, – обиделась помешанная женщина.

– Разве я спорю, – страдальчески улыбнулся Жрес.

Настойчивыми ласковыми руками он оторвал Ринаму от перебинтованного телевизора и с нежной силой уложил на софу.

– Тебе надо поспать, Зайчишка. Забыться и как следует отдохнуть.

– Хорошо. Только сначала скажи: кто первый начал стрелять?

– Верховное Вече. Нервы не выдержали. А может быть, всё дело испортили экстремисты. Ицлень действовал грамотно.

– Слишком грамотно. Такое ему не по силам. Наверное, подсказали акимерзкие друзья.

– У Тубсовалаха нет таких опытных советников. Не надо было стрелять.

– Из жертв ицленьского произвола они превратились в примитивных убий…

Слово «убийц» Ринама не договорила до конца. Взгляд прекрасных женских глаз утратил осмысленность, потом исчез под тяжёлыми веками и погрузился в темноту спасительного сна. Время от времени искусанные губы приоткрывались и выпускали наружу очередного словесного близнеца: «Не надо было стрелять».

От шанса больше ничего не осталось. Он был расстрелян вместе с Домом правительства, который, по акимерзскому образцу, получил название «Жёлтого дома». Ицленьская банда дорвалась до власти и начала приучать страну жить по акимерзкому образцу.

Ринама включила телевизор, чтобы посмотреть на убийц, но её отвлёк междугородний звонок. Из Еччни звонил отец, который слёзно молил дочь срочно найти для него обмен. «Что, очень тяжко?» – спросила Ринама. «Не так, как описывают в Совкме, но, сказать по правде, убежал бы в одних трусах». Ринама пообещала отцу немедленно заняться поисками подходящей квартиры и, попрощавшись, пошла взглянуть на телевизор. Он блестел, как стёклышко, и общался с соучастницей заговорщицким тоном. «Спасибо тебе, пташка», – с большим чувством произнёс заговорщик – и тут же на экране телевизора три народных артиста поклонились Ринаме в пояс. «За что?» – искренно удивилась телевизионная политикесса. «За поддержку, конечно, – захлебнулся от радости победитель. – Ты теперь имеешь право на свою долю». «Чихала я на тебя и на твою долю», – невежливо ответила Ринама. «Не понял, пташка», – обиделся заговорщицкий голос. «Голос есть – ума не надо, – грубо сказала неблагодарная женщина. – Я не звала тебя в свою жизнь». «Я пришёл предложить тебе услуги». «Ты не пришёл, ты влез в квартиру через телевизор. Попробуй очеловечиться и постучать в дверь. Хотя вряд ли я тебе открою». «Чудачка! Тебе выпал уникальный шанс, так пользуйся им, дура набитая». «Шанса больше нет. Его расстреляла ицленьская банда. Прощай, властелин мира». Ринама поспешила выключить телевизор, но это ей не помогло. Она почувствовала оглушительный удар по голове и упала на жирный паркетный пол. Больная женщина пыталась вслух обругать ицленьскую банду, но не смогла произнести ни слова. Щадя нервную систему супруга, она помчалась в десятую поликлинику, стремясь восстановиться до его прихода. Заткнув рот руками, чтобы не упустить крохи драгоценного человеческого дара, Ринама оторвалась от экстрасенса ради любимого мужа. Ей удалось донести свою драгоценность до одутловатого мужчины. «Где-то я его видела», – подумала Ринама, отвернувшись от водочно-огуречного перегара. «Прискакала, предательница, – злобно прошипел одутловатый. – Получай, гадюка». После того, как Ринама «получила», она перестала что-либо соображать. Дохнув перегаром в омертвелое женское лицо, мужчина направил тупицу в изолированную квартиру пыток и, выругавшись отборным матом, спешно зашагал по своим делам.

Придя в себя, Ринама увидела огненный взгляд наполеонообразного экстрасенса. Помогая себе руками, она широко открыла рот, но не смогла из него извлечь ни единого звука. «Не торопитесь, – женским голосом предупредил чудодейственный доктор. – Не всё сразу, голубушка». Закрыв рот, Ринама вопросительно посмотрела на экстрасенса. «Небольшой инсультик – ничего более. Скоро от него не останется и следа. Я знаю, что вы не поняли. Я повторю фразу пять раз, а вы постарайтесь напрячь мозгочки». Вперив в женщину пронзительный взгляд, демонический мужчина исполнил своё обещание. Через пять фраз Ринама понимающе закивала головой. «Всё у нас получается, голубчик. А теперь скажите: мама, Авбюлка, Жрес». «Мама, Авбюлка, Жрес», – с удовольствием произнесла Ринама. «Вот видите, я же говорил. Придёте домой… супруг приведёт… будете ходить от предмета к предмету и называть все вещи своими именами… помните: я всегда рядом… я знаю, сейчас повторю… не надо, лучше подумайте: я пойму… думать тоже тяжело, но легче, чем говорить».

Однако Ринама не послушалась доктора. Первым делом она схватилась за ручку и вывела, как первоклассница: «Па-па». «Уже нашёл, – моментально отреагировал Жрес. – Знаю, экстрасенс предупредил. Уже нашёл, уже нашёл, уже нашёл». «Телефон», – старательно написала Ринама. «Немного позже, – виновато ответил Жрес. – Давай сначала подлечимся». Покивав головой, Ринама принялась гулять по спальной комнате, вспоминая имена и назначение встречавшихся по дороге предметов. Вечером она уже была в состоянии вести телефонный разговор. Её собеседником был дребезжащий фальцет. «Я по поводу обмена», – с трудом произнесла Ринама. «Фамилия?» – поинтересовался любопытный фальцет. «Волокосы. Обмен на Еччню. Вы не раздумали?» «Нет, хоть сейчас. Двести тысяч „деревянных“». «Но мы же сошлись на ста тысячах». «А я взял и переиграл. Ты же всё умеешь, пташка. Что тебе стоит откопать несколько дополнительных „деревяшек“?»

Пожелав фальцету «всего доброго», Ринама назвала отцу требуемую сумму. «У меня нет таких денег, доченька», – попрощался из Еччни родной, еле слышный голос. «Будем продолжать поиски», – обнадёжила отца Ринама, а неутомимая Кассандра шепнула в запотевшую трубку вековечные слова душераздирающего прощания.

Уничтожив Верховное Вече и зверски нейтрализовав Ринаму, ицленьская банда приступила к сногсшибательному политическому творчеству. Не встретив серьёзного сопротивления, она играючи развязала войну в Еччне. Вместо хрипловатого отцовского голоса несчастная дочь слышала в телефонной трубке человеческие стоны и огнестрельные выстрелы. Перекрикивая войну, Ринама без устали звала отца; она не теряла надежды, пока в трубке не наступила мёртвая тишина.

– Разве тишина может умереть? – удивилась слабоумная женщина.