Мария Воронова - Клиника жертвы

– Как у вас все просто.

– Как же иначе? Если во время боя сидеть, да размышлять, да мучиться, живо пойдешь ко дну.

Кристина поднялась, чтобы убрать со стола. Нейман любовался, как это у нее ловко получается. «Античность-FM» транслировала какое-то слабое мяуканье, выдавая его за новый хит.

Он прошелся по комнате, уже смелее ее разглядывая. На полке стояло несколько безделушек, среди них фарфоровая балерина. Точно такая же была у его бабушки. Добрый знак?

Он поискал в эфире, пока не поймал тягуче-сладкую мелодию.

– Разрешите?

Она вложила свою руку в протянутую ладонь. Как приятно было чувствовать легкое прикосновение ее тела… Оба оказались неважными танцорами, так, покачивались в такт музыке. Ему очень хотелось, чтобы Кристина склонила голову ему на грудь, но она точно выдерживала дистанцию.

– Спасибо вам, дорогой Владимир Валентинович, – тихо сказала она.

– За что?

– Вы будто вытащили у меня занозу…

Он немного увереннее расположил руку на ее талии.

– Кристина… – И, потянувшись к ней, осторожно коснулся губами ее виска.

Она резко выскользнула из его рук.

– Вы забываетесь, Владимир Валентинович!

– Кристина, послушайте…

– Не хочу слушать! – Она прищурилась и поджала губы. – Из уважения к вам я готова вынести этот инцидент за скобки, если вы обещаете никогда больше так не делать. Обещаете?

– Нет, не обещаю. – Нейман жалко улыбнулся. – Вы мне очень нравитесь, Кристина. Я влюблен… Да вы сами видите, что тут говорить.

Она тяжело вздохнула и отошла от него подальше.

– Владимир Валентинович, не думаю, что нам стоит развивать эту тему. Ход ваших мыслей мне ясен. Вы холосты, я одинока, почему бы не разнообразить наш досуг, верно?

– Нет, не верно! Вы меня извините за глупую цитату, но я старый солдат и не знаю слов любви!

Кристина невольно фыркнула, и Нейман, воодушевленный, продолжал:

– Я не сумею передать на словах то, что чувствую к вам, Кристина. Но на мою руку и сердце вы смело можете рассчитывать! – вдруг выпалил он.

– О? – Она неопределенно шевельнула бровью. – Следует ли понимать, что вы делаете мне предложение?

– Да, делаю! – У него словно тяжесть с души свалилась.

– Спасибо, Владимир Валентинович. – Кристина села, ссутулившись и обхватив ладонями виски. – Я чувствовала, что нравлюсь вам, но предложения никак не ожидала. И не могу его принять.

– Но я не прошу ответа немедленно. Я ведь еще не ухаживал за вами, и вы не думали обо мне, как о потенциальном муже…

– Это не важно. Я очень уважаю вас, очень ценю вашу дружбу и, наверное, могла бы полюбить. Но любовь любовью, а борщи еще никто не отменял. Мы же не можем каждый день заказывать пиццу!

– Почему – не можем?

– Владимир Валентинович, моя жизнь уже сложилась. Хорошо ли, плохо ли, но сложилась. Я много работаю, причем работа отнимает у меня не только время и силы, но и душу. Пусть это звучит высокопарно, но я всю себя посвящаю работе и не смогу уделять вам того внимания, которое муж вправе требовать от жены. Пусть я полюблю вас так же искренне, как сейчас уважаю, но это не заставит меня подать вам обед из трех блюд. Еще раз благодарю за оказанную честь, но я в принципе не готова к замужеству.

– Кристина, милая, я женюсь на вас не ради обеда! И не ради каких-то других удобств. Просто хочу, чтобы у нас была общая жизнь.

– Владимир Валентинович, у жены есть определенные обязанности, которые я выполнять не готова. Сколько вы сможете терпеть мой саботаж домашнего хозяйства? Я ни разу в жизни не гладила мужской рубашки!

– Что-то мы с вами слишком быстро перешли к прозе жизни, минуя фазу романтических ухаживаний, – буркнул Нейман. – Иначе вы бы поняли, что эти рубашки для меня ровно ничего не значат.

– Это сейчас! А что будет потом? На кой черт вам жена, которая не заботится о вас! Вы будете требовать, я, наверное, тоже начну искоренять какие-нибудь ваши недостатки… И чем больше мы будем любить, тем сильнее истерзаем друг друга. Не лучше ли оставить все как есть?

– Позвольте мне хоть поухаживать за вами…

Она покачала головой:

– Капраз, дорогой мой! Конечно, дело не в рубашках! Просто мне нравится быть свободной женщиной.

– Но вы и останетесь свободной.

– Нет уж! Быть вам просто подругой по постели – такой вариант брака для меня неприемлем. Идите домой, Владимир Валентинович. Вы еще скажете мне спасибо за то, что я вам отказала.

У нас в группе сменился преподаватель. Наш отец-основатель остался с нами, но руководит теперь бравый майор-спецназовец. Удивительный парень, правда, иногда забывает, что мы слабые женщины, а не морские пехотинцы. Построит нас в колонну по три, и давай гонять по залу! Раньше, если устанешь, можно было на скамеечке отсидеться, а теперь фигушки. Бежит рядом и подбадривает, как издыхающую лошадь: «Сила! Воля! Победа! Победи себя, и тебе никто не страшен!»

Вот и бежишь. В глазах темно, сердце колотится где-то в районе зубов, кажется, еще шажок, и ты его выплюнешь… А потом – раз, и вслед за шагом, который после «не могу больше», приходит второе дыхание. И как-то получается, словно ты выбежала из своего страха.

Нагрузки возросли, но никто из наших девушек не бросил группу. Впрочем, новый «сенсей» нами доволен. Сегодня после занятия построил нас и говорит:

– Молодцы, девчонки (очень трогательно это звучит в его устах, ведь нам, «девчонкам», от тридцати до пятидесяти), делаете успехи. Жаль только, что мы не в армии. Если бы я мог вас строить да в наряды отправлять, за месяц из вас таких бы зверей сделал!

Мы смеемся: забыли вы, товарищ преподаватель, что мы женщины, картошку чистим и туалеты драим без всяких нарядов.

Он, бедняга, даже покраснел.

Странно, раньше у нас был кружок самообороны, и мы занимались самообороной. А при новом руководителе никаких приемов не проходим, у нас только общая физическая подготовка. Зато боевой дух у всех поднялся, как на дрожжах. И дело тут, разумеется, не в том, что мы готовы одолеть своих мужей в рукопашном бою. До героини фильма «Никита» нам всем еще очень далеко.

Но мы слышим: «Не надо думать, получится или нет, надо просто делать!» – и с энтузиазмом виснем на перекладине, а кому-то даже удается подтянуться. Один раз, со скрипом и пыхтением, но это все же подтягивание!

Смешно, но незамысловатая армейская мудрость нашего нового преподавателя очень хорошо ложится мне на душу.

И мне почему-то больше не хочется жаловаться на свою судьбу и копаться в себе, постигая, как я, собственно, дошла до жизни такой. Понятие «жертва» стало мне неинтересно. Это уже не обо мне.

А причина таких перемен банальна до неправдоподобности. Я узнала вкус победы. Той самой победы над собой, о которой говорит наш инструктор. Пусть это очень маленькая «победка», но я преодолела себя, поняла, что могу победить свои страхи и слабости!