Мария Воронова - Клиника жертвы

Бабке, очевидно, не спалось, и она вызвала «скорую», чтобы поболтать о своих застарелых болячках.

Под интригующий рассказ Кристина задремала. Прерывать старушку смысла не имело – не получив удовлетворения, она вызвала бы их снова через пару часов.

– Обычно, доктор, я прикладываю прополис…

– И пропаспорт, – автоматически среагировала Кристина.

К счастью, бабка была глуховата.

– Как хорошо, Володя, что ты заглянул в нашу обитель. – Дора прислонилась к его плечу.

Он растроганно приобнял ее. Почти сестра…

Рядом с ней ему всегда становилось спокойнее, ее грубоватые шутки действовали лучше любого транквилизатора.

Притулившись к уютному теплому боку Доры, Нейман пригласил ее с Глебом в гости.

– Там у тебя дядя Артур! – засмеялась она. – А у меня уже рефлекс: как его вижу, падаю на пол и начинаю отжиматься. Вы бы с ним, вместо того чтоб ушами хлопать, открыли элитный фитнес-клуб! Я двадцать лет не могла похудеть, а позанималась под руководством Артурчика, и пожалуйте – десять кило как не бывало!

Сказав это, Дора просияла. Воистину ничто так не радует женщину, как потеря лишних килограммов.

Нейман покосился на ее обширный бюст:

– Слава богу, Дорочка, самые прекрасные участки твоего организма от Артуровых зверств не пострадали.

– Подумайте, может быть, вам еще группу мужиков набрать? Подать как элитный клуб для состоятельных бизнесменов. Уверяю, у вас отбою не будет от клиентов. Я бы первая Глеба отдала. А то у него вечно то нога не гнется, то позвоночник болит! – Дора захихикала. – Намедни целый день стонал, как дедушка из рекламы: спина, спина… ходил по типу каменного гостя. Ну, я его быстро вылечила. Говорю: Глеб, выпить хочешь? Он тут же распрямился и полетел в магазин.

«Может, и правда организовать спорт-клуб? – желчно подумал Нейман. – Раз Дора довольна, будем считать, что основной пиар уже состоялся. Весь город в курсе талантов Артура. Уйду со «скорой», на кой черт мне эта работа сдалась без Кристины! Столько лет был подневольным служащим, почему бы теперь не попробовать себя в бизнесе? Кристина только обрадуется, если я уйду…»

Почувствовав его грусть, Дора притихла.

Они выпили еще по чашке чаю, а потом за дверью послышались торопливые шаги, застучали колеса медицинских каталок, и Нейман понял, что пауза кончилась. Он простился с Дорой и собрался уходить, но она вдруг придержала его за локоть.

– Я так рада, что мы снова живем в одном городе, – мягко сказала она. – Ты же настоящий друг нам, верно?

– Верно, – улыбнулся он.

– Глеб никогда не говорил, но он всегда очень ценил, что ты заботился обо мне и детях, когда он ходил в море.

– Я знаю, Дора.

– Ведь дружба не только в том, чтобы тусоваться вместе, правда? Можно годами не видеться и оставаться близкими людьми.

Владимир Валентинович кивнул.

– Ты знай, пожалуйста, что ближе и роднее тебя у нас друга не было и не будет. И приходи к нам почаще. Глебу сейчас очень тяжело. Крупный капитал давит. Прямо как в учебнике истории, помнишь? Господство финансовой олигархии. То подай им землю под коттеджный поселок, то под торговый центр…

Владимир Валентинович заметил, что, может быть, большой торговый центр городу и не помешает.

– Возможно. Я такими категориями не мыслю, просто знаю, что Глеб не хочет связываться с монополистами, а они лезут. Рынок больно перспективный. Ты уж поддержи старого друга, ладно?

…Это был последний хороший день.

Кристина позвонила в девятом часу вечера. Нейман почему-то сразу почувствовал несчастье, увидев на дисплее ее номер. Сердце болезненно сжалось, а во рту появился противный кислый привкус страха.

– Владимир Валентинович, мне кажется, вам стоит подъехать в больницу, – сказала она мягко. – С Дорой Иосифовной нехорошо.

Вскочив с дивана, он принялся бестолково одеваться, как сквозь вату слыша ее голос.

Невозможно было поверить в то, что она говорила.

…«Скорую» вызвал Глеб, вернувшись с работы и обнаружив жену лежащей без сознания в холле. Кристина немедленно помчалась на вызов. Вначале она предположила инсульт, но, осмотрев Дору, вынуждена была поставить диагноз черепно-мозговой травмы.

Она сразу повезла Дору в реанимацию, там уже ждали все специалисты – кого подняли по тревоге, а кто сам прибежал, услышав страшную новость.

Положение оказалось серьезнее, чем Кристина определила при первичном осмотре. Несмотря на нормальное давление и пульс, Дора не приходила в сознание, а потом давление стало повышаться – тревожный симптом.

В реанимации определили кому и готовились выполнить компьютерную томографию головного мозга. Дышала Дора пока самостоятельно, но в любой момент ее могли перевести на искусственную вентиляцию легких.

Ничего еще не было ясно, и Кристина позвонила ему затем, чтобы он поддержал Глеба, который находился в очень плохом состоянии.

Спешно одевшись, Нейман на такси приехал в больницу. Кристины он не застал, ей пришлось уехать отрабатывать смену.

Он отправился на поиски Глеба. Обогнул группу докторов, собравшуюся на первом этаже при входе в рентгеновское отделение. Владимир Валентинович понял, что они говорят о Доре, но не вслушивался и тем более не вмешивался. Понимал, что эти люди справятся без его помощи, а спрашивать о Дорином состоянии – только отвлекать их.

Некоторые врачи были в накинутых прямо на уличную одежду одноразовых халатах: их вызвали из дому. Таких было много, и у Неймана стало легче на душе – они напомнили ему солдат, поднятых по тревоге. Они обязательно победят, решил он и поднялся на один пролет. Кристина сказала, что отвезла Дору в реанимацию, значит, и Глеб там.

В само отделение Глеба, разумеется, не пустили, он сидел под дверью, растерянный и беспомощный, как брошенный пес.

Нейман примостился рядом, деликатно кашлянул, но ничего не сказал. Да что тут скажешь?

– Здравствуй, Володя, – произнес Глеб очень тускло.

Нейман кивнул.

Сейчас самое тяжелое время для друга. Период погружения в беду. В чужие, враждебные воды отчаяния, полные неизвестности.

– Ей только что сделали томографию, – так же невыразительно, словно автомат, сказал Глеб. – Уже привезли обратно в реанимацию. Мне дали только издали посмотреть. Говорят, она ничего не чувствует. Не может быть. Меня бы почувствовала.

– Глеб, работают специалисты. Если они говорят нельзя, значит, нельзя.

– Да понимаю я. Мне сказали идти домой, но я не хочу. Как я один там буду?

– Поехали ко мне.

Глеб покачал головой.

Они сидели на очень старой банкетке, обитой малиновым дерматином еще советского производства. Посередине в кожзаменителе зияла фигурная дыра, а поролон под ней был по-мышиному выгрызен. Рядом – тумбочка, в которой, как было известно Нейману, сестры хранят запас сигарет. Он залез в этот запас, взял одну сигарету себе, другую без разговоров сунул в рот Глебу и щелкнул зажигалкой.