Лариса Есина - ДюймВовочка

Татьяна закрыла за сыном дверь, предусмотрительно повернув ключ в замке таким образом, чтобы с той стороны его невозможно было открыть. У нее было важное дело – поиск денег, накопленных сыном. Где бы он их не спрятал, она знала, что обязательно их найдет.

Она перерыла его вещи в шкафу и аккуратно сложила их в стопку. Скажет, что наводила на полках порядок. Здесь не оказалось того, что она искала. Тогда она стала перебирать его инструменты, но и тут купюр не было. Ее внимание привлекли немногочисленные книги в стенке. Пролистала все – напрасно… Осталась постель. На этот раз Татьяна не ошиблась: стопка банкнот, перетянутая черной резинкой, лежала под матрацем, завернутая в наволочку. Сумма оказалась внушительной: здесь хватило бы и на люкс, и на купейный билет в поезде в оба конца. Или на плащик с сапожками, чудесное черное платьице и сумочку… Татьяна планировала потратить найденное на себя: Вовка жить только начинает, еще наездится на море, коли уже сейчас столько накопить сумел… Как она объяснит сыну пропажу денег? Этим вопросом она не задавалась.

День с утра выдался солнечным, ясным и теплым, даже душным. Неудивительно, что к обеду набежали тучи, а к вечеру разразилась весенняя гроза – небо пугающе красиво пересекали ломаные линии молний, а гром своим треском, казалось, задался целью раскроить этот мир пополам… Татьяна красовалась у трюмо в своем новом плаще «жатке» из самой модной в те годы ткани. Он ей действительно очень шел, как всем блондинкам: небесно-голубой цвет оттенял ее светлые волосы, перекликался с цветом ее томных глаз, а легкая, как бы воздушная ткань придавала фигуре легкость, и ее довольно пышные габариты уже не казались столь объемными и тяжелыми. Ботильоны она тоже подобрала удачно – длинный вытянутый лакированный носок визуально делал ее широкую рабоче-крестьянскую стопу уже и изящней. Она вертелась у зеркала, рассматривая себя в обновках со всех сторон, с каких получалось. Сына она не ждала – он должен был вернуться позже. Готовить ужин ей уже не хотелось – было занятие поинтересней. К тому же, Вовка наверняка поужинал в кафе, как обычно. Еще домой какой-нибудь вкуснятины притащит.

Но Вовка вернулся раньше обычного, словно чувствуя неладное. Звук хлопнувшей входной двери немного напугал Татьяну. Она непроизвольно вздрогнула.

– А, это ты… – облегченно выдохнула она, увидев сына, – А что так рано?

– Посетителей мало сегодня, погодка дает знать о себе. Вот меня и отпустили домой. – Объяснял Вовка, открывая и закрывая дверцы шкафов на кухне и холодильника, – А что у нас сегодня на ужин? – не найдя ничего съестного, поинтересовался он.

– Так я же ничего не готовила. Была уверена, ты на работе поешь… – в проеме двери нарисовалась мать в обновках. – Ну, как я тебе? – Татьяна покрутилась, демонстрируя покупки.

– Ма, тебе только голубое носить… да еще «жатку»… – хмыкнув, скептически заметил Вовка. – И так не худенькая…

– Много ты понимаешь! – ничего не могло убедить Татьяну в обратном.

– А деньги на все это откуда? – забеспокоился Вовка, – Муж дал? Прощения просит? Или сама скопила?

– Какая разница?! – мать уклонилась от прямого ответа.

Вовка направился в свою комнату – в прошлом утепленный и отремонтированный им балкон. Здесь все необычно сияло чистотой, царил идеальный порядок, и даже постель была заправлена… Он откинул одеяло, приподнял матрас – тайник с заначкой был пуст. Так вот откуда у матери деньги на обновки! Он аж побагровел от ярости.

– Где деньги?! – накинулся он на мать, сжимая кулаки, чтобы не пустить их в дело.

– А что такое? – словно не понимая, о чем речь, с показным спокойствием протянула Татьяна.

– Кто разрешал тебе брать то, что тебе не принадлежит?! – не унимался сын.

– Скажи, почему я в своем собственном доме должна спрашивать разрешение, что мне делать и как жить? – Татьяна при случае тоже умела за себя постоять. Виноватой себя она не считала.

– Потому что это не твои деньги! Это я их заработал, я копил на море, я хотел туда поехать… а ты… сама никогда не возила и сейчас не позволила…

– Вовка захлебывался криком от возмущения и обиды.

Татьяна внешне была самим воплощением спокойствия. Она дала сыну выкричаться, а потом тихо, но жестко разъяснила свою точку зрения:

– А это – МОЙ дом, к которому ты не имеешь никакого отношения. И пока я тут хозяйка, будет так, как я скажу. Уяснил? Заработал он… А где ты жил все это время? Забыл?

– Но ты не имела права брать чужое… – Вовка умерил свой пыл, но еще надеялся доказать свою точку зрения.

– Я взяла эти деньги в своей квартире, а не в чужой. Значит, они мои. И я имела и имею право распоряжаться ими так, как сочту нужным. Еще есть вопросы?

Стало очевидно, что у матери одна правда – выгода. Он не стал ей ничего доказывать. Просто развернулся и ушел. В ночь, в грозовой дождь и пугающую пустоту бушующей на улице стихии. Впрочем, в душе молодого человека клокотали не меньшие страсти. Было одно место в этом городе, куда он мог прийти в любое время суток и где ему всегда были рады – это кафе. Туда он и направился. Благо, что располагалось оно недалеко от дома.

За несколько минут он успел вымокнуть до нитки. На работе его не ждали и очень удивились его возвращению, да еще в таком виде. Вовка был сам не свой – было очевидно, нечто из ряда вон выходящее заставило его уйти из дома в такую погоду…

– Что случилось? – взволнованно поинтересовалась Анна Петровна, – С матерью что ли что случилось?

– Да что с ней станется? – зло ответил Вовка, что было удивительно. Мать он боготворил и никому никогда не позволял отзываться о ней неуважительно. А тут – сам…

Анна Петровна забеспокоилась не на шутку. Уж не выгнала ли матушка нежеланного сына из дома? С такой станется! На все пойдет, чтобы свою личную жизнь устроить.

– Мать что ли из дома выгнала? – спросила она, почти не сомневаясь в ответе.

– Я сам ушел… – уклончиво объяснил Вовка.

– А причина какая? – продолжала пытать взявшаяся его опекать повариха.

Что причина в матери, никто не сомневался. Все уже давно шепотом переговаривались, ожидая ее возвращения и предрекая, что добра от этого Вовке не будет. Так оно и вышло. Долго ждать не пришлось. Буквально на второй день сын пришелся не ко двору.

– Просто так сами не уходят! – настойчиво требовала объяснений Анна Петровна. Все, кто еще не успел уйти домой, ее поддержали.

Вовка не выдержал натиска и рассказал о событиях сегодняшнего вечера, мужественно сдерживая накатывающиеся на глаза слезы и проглатывая подступавший к горлу ком. Он не мог позволить себе перед всеми расплакаться, как мальчишка.