Александр Филатов - Список Магницкого, или Дети во сне не умирают

Этот «добропорядочный гражданин» был единственный, кто не проголосовал за коммунистического кандидата генерала внутренней службы Иванова, принявшего меня на службу. Меня вычислили – был единственным – и таскали. А мне не понравилось, что во время предвыборного выступления генерала Иванова в актовом зале в окно было видно, как в его служебную «Волгу» грузили канистры со сметаной.

Неприметный человек в штатском задумывается. Он начинает вербовать меня. В конце беседы выспрашивает, кто у нас в больнице охотно рассказывает политические анекдоты. Информацией человек владеет и называет конкретные фамилии. Он упоминает, что и я дважды (дат не называет) рассказывал политические анекдоты. Мы расстаемся почти друзьями. Жмем крепко руки.

На следующий день (понедельник) приезжает комиссия КГБ. Тамошние сотрудники нашли и изъяли недозволенное письмо. Ничего вопиющего в нем не было, но сам факт! Казиева перевели в другое отделение, отобрав у увлекшегося Осипова его игрушку. В том самом отделении работал мой друг, он любил выпить и просто «забивал» на больных. Казиеву там стало спокойнее. Скоро куда-то дели и Комарова. Меня вычислили столь же быстро, как с выборами. Но «принцип Андропова» сработал и здесь. С Системой можно было бороться лишь ее же методами. При моем появлении даже Осипов попискивал. Он не захотел больше быть моим начальником. Его перевели в другое отделение, не к Казиеву. Отработав три года, он уехал в Волгоград, где однажды после работы его подстерегли и «опустили» после работы на пустоши, через которую шла дорога к остановке, душевнобольные. Попросту его изнасиловали в задний проход. Видимо, на этот раз у него не оказалось с собой спасительной таблетки циклодола против мучительных побочных действий нейролептиков.

Упоминаемый больной Севрюков на третьем году моей работы в Дворянском пытался покончить с собой, ударяя ножом для резки хлеба в распределительный электрощит. Нож (он был на цепи, дело происходило в столовой) выбили дубинкой. Дубинками же контролеры забили Севрюкова насмерть. Патологоанатом при вскрытии подтвердил диагноз терапевта: смерть от инфаркта миокарда.

О tempora, о mores! Мы были исключены из Всемирной Психиатрической Ассоциации. Ныне мы восстановлены, вступили и в другие международные психиатрические организации. У нас больше нет репрессивной психиатрии. Но это потом, а пока я был произведен в секретари комсомольской организации психбольницы, потом снят, т. к. отказывался давать рекомендации в партию «блатным» комсомольцам, не платившим взносы и в лицо вместе с КПСС посылавшим меня на х… Было очевидно, что партии и стране – конец. Это конкретно подтверждалось пустыми полками в магазинах. Горбачев довел все до логического конца. Ельцин расщепил СССР до регионов. Я переехал в Москву. Обратился в «Литературную газету» и Союз писателей, через них вытащив из Дворянского обоих упоминаемых ранее писателей. Парадоксально: оба на спеце ежемесячно получали пенсию от СП, т. е. о них не могли не знать.

05.04.10

Явился новый градоначальник нашего города Глупова – капитан из Курска – Алексин Дмитрий Иванович, 31 год, разведен. Есть дочь 8-ми лет, платит алименты. Поселили его на съемной жилплощади в Дзержинске, где в общежитии и на квартирах живут многие высокопоставленные сотрудники УФСИН.

Подобно медведю на воеводстве, Алексин валит с плеча. Приятным быть не желает, воплощенная функция, человек, забывший улыбку в Курске. Всем сухим видом кажет: работать заставлю. Честолюбец-идеалист. Скоро он по трупам пойдет… в управление.

Пыткина в расстройстве ушла после обеда, не нашли. Она тоже рассчитывала возглавить ПБ. Обошли!

07.04.10

Во время первичного приема больной Марушкин Владислав Владимирович, 1984 г. рождения, d/s «Эмоционально-неустойчивое расстройство личности», импульсивный тип, напал на меня: сначала отказался садиться «из уважения», отдернул мою руку с листа истории болезни и пытался порвать подписанные ночью согласия на госпитализацию в ПБ и лечение нейролептиками. При нападении присутствовали почти все врачи-женщины + медсестра Лена Кроликова (из Королева). Все случилось столь быстро, при этом больной сразу притворно успокоился, что персонал ничего не понял. Больного укололи и отправили в «резинку». В карточку больного записали: выводить на прием исключительно в наручниках. Мне не стыдно.

08.04.10

Больной Галустян, психопат, обнаглевший от моего хорошего отношения: на утреннем обходе я публично, т. е. в присутствии других больных и персонала, попросил у него прощения за то, что перепутал его уголовную статью: назвал мошенником, когда он вымогатель, на приеме потребовал дать ему «почитать историю болезни, чего вы там пишете». Когда ему было отказано в вежливой форме, потребовал начальника ПБ.

Я, следует признаться – в сердцах, выскочил звать. Алексин сидел в прежнем кабинете Трибасова, теперь – его. В хорошем настроении, нога на ногу, курил, слушал блатняк «Лесоповала». Доложил. Алексин отрезал: «Скажи ему (со мной на «ты», хотя в сыновья годится, я с ним на «вы»), что я занят!» Вошла Гордеева, тоже годящаяся ему в матери, и он собрался ее «учить».

Возвращаюсь в отделение. Инспектор Алик Галустяна уже увел. Сестры сидят насупленные. Старшая Инна Леоновна: «Нет, я ему все-таки скажу!» Краем глаза вижу, что другие две сестры, Наташа и Люба – белые. Инна Леоновна налетает на меня, я не сразу понял: «Ты – не мужик, если оставил нас, трех баб, с сумасшедшим!» Я попытался отшучиваться: «Вы – не бабы, а офицеры!» (На самом деле они сержанты.) Но Леоновна уже завелась. Обозвала меня «пидором, устроившимся на Кошкин дом, чтобы трахаться с Элтоном Трибасовым». Захлебнувшись гневом, я заявил, что немедленно увольняюсь. Их же, баб, не намерен охранять за 6 тысяч рублей (моя зарплата). «Дело не в том!» – прокуренно скрипела Леоновна.

Тут же написал заявление об уходе – уже второе (первое в связи с задержкой зарплаты на два месяца, когда «по делу Пена», до проверки больничных не выдавали хворым ничего). Иду к Алексину, на вонючей темной лестнице встречаю Леоновну, и мы, врач и старшая медсестра, обкладываем друг друга трехэтажными матюгами. Исчерпав лексикон, она кричит: «Набрали тут сумасшедших! Самим лечиться надо!»

Алексин проявляет нехарактерную дипломатию. Предлагает сесть, успокоиться и выпить растворимого кофе. Мой рапорт на увольнение изымают. После моего ухода домой кофеем отпаивают Леоновну. Вообще-то кофе возбуждает, а не успокаивает, доктор?

09.04.10

Наш новый начальник капитан Алексин имеет столь провинциальную внешность, что, по собственному признанию, его за три дня работы в столице дважды забирали в отделение милиции за отсутствие регистрации. Регистрацию он сделать не может. Это условие получения 15-ти тысячной ежемесячной компенсации за наем жилья в московском регионе. «Ты должен быть преданный бомж!» – цитата из Анжелы.