Валерий Бардаш - Пещера

– Ну, кто первый?

– Можете задавать вопрос.

Не боится.

– Хорошо, я буду первый. Почему вы начали эти занятия?

– А нас об этом уже спрашивали. Помните, в самый первый раз?

– Помню.

Она задумалась. Обещающее начало.

– Я не знаю. Моя мама знакома с нашим инструктором много лет. Она меня заставила. Но мне нравится пока. Я не знаю.

– Мама беспокоится?

– Да. А зачем вы ходите сюда?

– Моя жена тоже знает инструктора.

Оба улыбнулись. Хорошая улыбка. Где же ты ее прятала все это время?

– Я тоже, сказать по правде, не знаю. Не знаю, не уверен, что это мне поможет. Но помощь мне нужна. Заблудился.

– Где заблудились?

Не понимает.

– Где-то потерял себя. Не знаю, в какую сторону идти. А какие у вас проблемы?

Много хочешь знать. Поделилась бы, если бы знала.

– С мальчиками все в порядке?

Вот. Так нужно отводить глаза. Мужское начало вдруг заговорило в нем. Он почувствовал, что наливается нетерпеливой энергией. Приятной, редко испытываемой силы. Когда в последний раз? Догадывается ли? Кокетничает? Не похоже. Все равно напрасная трата. Мы с тобой в разных углах вселенной. Только тело твое существует для меня. Теоретически. Разве что добычей, наложницей. Подчинить, испытать и забыть. Но я выбрал бы себе какую-нибудь конфетку, наверно, не тебя.

– А вы знаете, в какую вам сторону идти?

Не понимает. Грудь на расстоянии протянутой руки. Если немного наклониться. Пожалуй, придется хорошо наклониться.

– Не знаю. А вы в моем возрасте знали?

– Хороший вопрос. Сейчас кажется, что знал. Хотя уверенности нет. В вашем возрасте все было просто. Так я это сейчас помню. Правда?

– Неправда.

– Расскажите мне об этом немного. Мне поможет.

Как быть двадцатилетней девушкой с простым невыразительным лицом и заглушающим все вокруг себя запахом? Непременно поможет.

– Я не знаю, как объяснить. Просто иногда жить не хочется. Как тебе помочь? Располагающая улыбка? Не с кем поделиться? Где твоя мама? Там же, где все мамы? Хорошо, что ты не можешь читать мои мысли.

– Вы умная, привлекательная, юная девушка. В вашем возрасте у вас должны быть очень серьезные причины, чтобы быть несчастливой. Улыбайтесь почаще. Вот, вот.

Может, дотронуться? Там, наверно, очень хорошо.

– А вы всегда были счастливы?

– Наверно, нет. Плохо помню. Удивительно, но сейчас вот рядом с вами вдруг понял, что совсем не помню. Есть смутное чувство, что что-то важное исчезло, очень важное, без чего ничто не приносит радость. Исчезла радость. Вам бывает радостно?

– Иногда.

– Когда?

– Не знаю.

– А вы любите мечтать?

– Да.

– В мечтах радостно?

– Иногда.

– Представьте мою жизнь. У меня нет радостных мечтаний.

Не понимает.

– Вы, наверно, думаете, что в моем возрасте люди не мечтают? Правильно думаете. Но, к сожалению, конец мечтаний означает конец жизни. Мечтайте, пока мечтается, этим мы и живем. Ну вот, помог.

Подошел инструктор с улыбкой усталой озабоченности.

– Ну, как у вас дела? Через пять минут меняемся партнерами. По кругу.

Этого только не хватало. Домой всем пора.

Из частной переписки

Да будет с тобой Время, мой хороший друг!

Наконец дошли руки до твоей диссертации. Признаюсь – не подозревал в тебе таких глубин, а то прочитал бы ее давным-давно. Не удивительно, что твой ум так высоко ценят в Ассамблее. “ Практические Ограничения Вечности ” – неожиданный и свежий взгляд на древнюю проблему. Почти на каждой странице небольшое открытие. Часто настолько очевидное, что невольно спрашиваешь себя, почему я не додумался до этого сам? Простота гениальности. У тебя несомненный талант.

Много интересного нашел в исторической ссылке. Даже о том, что, казалось, хорошо знал. Для меня открытие – какие страсти на планете вызывало появление технологии манипуляции над памятью. Несмышленый Сусик разгрузился в трусик. Пугают ли по-прежнему этим детей на Тисе? Я не знал, что были такие большие страхи. Общество без прошлого, без памяти. Но не случилось ли это с нами в конце концов? Меня всегда удручают очереди в центрах разгрузки и невежество консультантов. А постоянные призывы к автоматизации? Ассамблея до сих пор была тверда в этом вопросе, но как долго она сможет сопротивляться давлению нашего славного общества?

Но больше всего я тебе благодарен за обзор философской мысли Предвечности. Чрезвычайно стимулирующее чтение, разбудившее мое любопытство. Я уже заказал работы нескольких авторов. Ожидаю их с нетерпением.

“Путешествующему во Времени память – плохой помощник, знание – опасный груз. Сердце – его компас”.

Они жили в совсем другом мире, думали по-другому и мечтали о другом. Наши короткоживущие предки.

Да будет с тобой Время. Мой поклон Круглолицей. Я обязательно должен встретить тисю, которой удалось вскружить такую голову.

Немногословный.

Да будет с тобой Время, Немногословный!

Есть вероятность, что мне не представится больше возможность передать твое восхищение Круглолицей. Она прекратила со мной все контакты. Из-за совершенного пустяка. Что ж, это, несомненно, к лучшему. Боюсь, что она разочаровала бы тебя. Самая обыкновенная тися.

Неожиданно, но мы поменялись с тобой ролями. Считаю необходимым заступиться за нашу планету. Нет, мы еще не общество без памяти и без прошлого. Ты прав, в вопросе разгрузки памяти Ассамблея проявляет нехарактерную для нее принципиальность и твердость. Надеюсь, что так будет всегда. Странно звучащая для меня фраза? Но я боюсь, что ты разделяешь популярное предубеждение. Сама по себе разгрузка не чужеродный и отнюдь не новый процесс, напротив – эволюционно полезный. Мы регулярно забываем большую часть протекающей через нас информации. Не столько безвредный, сколько необходимый процесс. К примеру, как полезно было бы забыть раз и навсегда об одной тисе. Возможно, я займусь этим в ближайшее время. Но я отвлекся. Проблема информационной перегрузки критически обострилась с началом Вечности. С редким единодушием тисяне отказались тогда от идеи увеличения объема индивидуальной памяти. Мы чрезвычайно чувствительны к любым попыткам усовершенствования своих бесконечно дорогих организмов, за одним единственным исключением – поддержания их невпечатляющих характеристик до бесконечности. Было несколько других интересных направлений, самое радикальное – создание коллективной памяти всего вида. Этот путь, по видимости, выбран губанами. Но нас отпугнула самая главная проблема этого направления – научить мозг кооперативно и эффективно управлять гигантским объемом информации. Естественный порог тисянина чрезвычайно низкий, нелестно, я бы сказал, низкий, а идея усиления работы мозга не прижилась по уже упомянутой причине. Я говорю об этом в своей диссертации. Разгрузка победила. Право, тисяне никогда не любили перегружать себя чем-либо.