Роман Медведев - Иллюзия вечности

– Как скажешь. Пожилые так пожилые. Я вообще в полной прострации. Это всё бред какой-то…

– Кончай причитать, Филин. Разуй глаза. Пятка Исакова была в моих руках, и мы с тобой до сих пор по уши в его крови. Захочешь пожалеть себя, скажи заранее, чтоб я подготовился к тому, что скоро также потащу лучшего друга сюда на собственных плечах. Дотащу, не беспокойся! Дело не в… Смотри вон наш клиент! – Сашка неожиданно потянул меня в сторону курящего у окна врача преклонного возраста.

Мы подошли к статной фигуре в белом халате.

– Профессор, умоляю вас уделить нам внимание. Решается вопрос нашей жизни и… Да, только жизни. Всё чрезвычайно важно и всё такое… Поговорите с нами, потому что мы всё равно не уйдем отсюда, не прояснив для себя что, чёрт побери, происходит!

– Саша решительно взял врача за руку.

Доктор повернулся анфас, и я невольно ахнул. На испещрённом морщинами лице беспорядочно были наклеены пластыри с марлей, окрасившейся в красный цвет. Под скулой набухала нехорошая шишка. На руках мужчины скрипели перепачканные резиновые перчатки, из-под которых торчали узелки бинта. В зубах он зажал фильтр сигареты с более чем сантиметровым столбиком пепла. Через спущенные на кончик носа очки он посмотрел сверху на Сашу.

– Я не профессор, – пожилой врач улыбнулся, и с края одного из пластырей выступила свежая капля крови. Мужчина подобрал ее перчаткой. Затем вынул сигарету изо рта и бросил ее на пол. – Извините.

– Доктор, мы привезли сюда друга. Он истёк кровью из ран, полученных им в детстве. Молодой, крепкий парень. Может, он уже мертв. В институте медкабинет переполнен израненными людьми, так что кровь ведрами выносят. Здесь толпы калек. Что за чехарда? Словно эпидемия какая-то! Это вирус? Мы тут с другом приметили некую последовательность, но нам непременно надо знать мнение специалиста. Вы же врач? Да?! Вижу, что врач. Он, то есть Исаков, то есть друг наш, в детстве ногу порезал, понимаете. Порезал десять лет назад, а сейчас аукнулось. Странно, не находите? Не говорите ничего! Дайте закончить, – Саша поднял руки, предупредив желание врача ответить. – А потом на лице у него на наших глазах синяк за синяком и каждый кровить начал. Под одеждой еще. Да везде! Это куда годится? Что ж теперь, если я боксом в юности занимался или в футбол играл, конечно были травмы. Тут и говорить нечего. Джеб, джеб, кросс. И вот тебе на! Нокаут от выбитого зуба десятилетней давности! Здорово, но… Нам просто страшно, доктор, – он понизил голос, – скажите – почему?

Я порывался и сам что-нибудь добавить, но мой друг не оставил шанса. Главный вопрос был задан.

– Молодые люди, – врач положил ладонь на Сашино плечо, – не горячитесь. Что от этого проку? Мне ваши чувства объяснимы и вне всяких сомнений близки. Ищите ответа? Пожалуйста. Скажу как есть. Я и сам задался подобными вопросами с началом сегодняшней ночи. Несколько десятков раз до настоящей минуты я слышал их от других. И вот что я вам скажу – никакого ответа у меня нет. – Он развел руками в стороны. – Вот так. Нет и всё тут! Может, кто-то… но не я. Хоть и являюсь врачом, и вы обратились по адресу. Но впустую тратите время со мной. Скажу лишь, что все мы здесь столкнулись с исключительно невообразимой ситуацией. Такого не бывает, потому что просто не может быть. То, что произошло с вашим другом, вовсе не домысел. На этот час это привычный уже синдром. Нелепый и страшный. СТРАШНЫЙ, слышите? Сродни катастрофе в её самом прямом смысле. Хоть и нонсенс с точки зрения науки. Катастрофический нонсенс! Вот как… Поверьте, я сожалею, но не могу ничем вам помочь. Повторюсь, может кто-то знает. Может… Ищите ответа у них. Хотя вряд ли здесь кто-нибудь понимает в чём, собственно, дело. Но вы ищите, ищите! Мы ещё живы и это главное. Именно это и есть та правда, которую вы хотите найти. И возможно, что всё только начинается. Да упасет нас Господь! – он перекрестился раздутой рукой, отвернулся и на негнущихся ногах зашагал по коридору.

Мы застыли у окна и провожали его спину взглядами, полными отчаянья.

– Послушайте, – на полушаге доктор обернулся, – поезжайте к своим близким. Если не сейчас, то очень скоро им потребуется ваша помощь. Или… их вам. Нужны резиновые жгуты и плотные бинты, слышите? Если повезёт, найдете что-нибудь в городе. Но не здесь. Хотя лучше было бы просто лечь отдохнуть. Просто лечь… Да. Да упасет нас всех Господь. Го-о-осподи спаси нас грешных! – мужчина воздел руки к потолку и громко заголосил.

– Пойдем отсюда, – я взял разинувшего рот друга под локоть и потащил подальше от тронувшегося умом врача.

Мы брели сквозь проносящихся мимо людей, как в тумане. Спотыкаясь и презрев осторожность. Совсем некстати. Страх. Страх перед необъяснимым охватил нас. И далеко не только за себя.

Больницу мы покинули через окно. Выйти через главные двери не представлялось возможным. Оставаться здесь было столь же бесполезно, сколь и опасно. Навестив снова недавнее убежище – тёмную комнату, я открыл створку окна, порвав сохранившуюся ещё с зимы клейкую ленту утепления. Затем, неторопливо, мы перекинули собственные тела через подоконник наружу. Адреналин уже не кипел в крови, поэтому движения сделались медленными и натруженными.

Мы с другом жили на противоположных концах города, поэтому, миновав сквер больницы, разошлись в разные стороны. Расставаясь, мы условились, что бы то ни было созвониться вечером.

Саша проживал с мамой и папой, за здоровье которых, конечно, волновался. Превозмогая усталость, он скоро потрусил к ближайшей дороге ловить попутку. Я же был одинок. Мои родители уже без малого, как шесть лет назад погибли в нелепой автомобильной катастрофе, оставив мне в наследство двухкомнатную квартиру на окраине города и полный ворох совсем недетских проблем.

До сих пор я так и не сумел смириться с их утратой. И хоть давно уже и спрятал фотографии родителей с глаз долой, время так и не залечило раны. В тиши одинокого вечера я, как и прежде, утирал слёзы отчаянья на лице. Они по-прежнему стояли перед моими глазами как живые. Такие улыбчивые и влюблённые в жизнь. Один Бог знал, как мне их сейчас не хватало.

Большую часть пути домой я прошёл пешком. Любил так гулять и раньше. Мерной поступью пробуждая в себе идеи, которые, казалось бы, могли когда-нибудь стать достоянием мира. Но неизменно большинство из них никогда не доживали и до порога дома. Возможно, я был задуман создателем творческой личностью. Почему бы и нет? Однако, следовало признать, что не оправдал и самых скромных его надежд. В актив всего жизненного пути можно было бы занести только с десяток глупых стихотворений, псевдо авангардные рисунки на последних страницах учебных тетрадей и, как мне казалось, гениальную идею создания интернет-сайта продажи хорошего настроения. Которая, собственно, не нашла своего отражения ни в единой записи или схеме. Я признавался себе в том, что являюсь никчёмной личностью, с чем благополучно продолжал, однако, жить дальше.

Читать дальше