Роман Дремичев - На руинах вечности [СИ]

Безветренная ночь. Вокруг тишина, притаившаяся среди стволов выступающих из мрака огромных елей. Высоко в чистом небе, усеянном россыпью блестящих звезд, ярким пятном застыла окутанная дымкой словно саваном золотая луна, призрачным светом своим поливая притихший внизу лес.

Я бреду куда-то, утопая почти по колено в мягком снегу. Я не чувствую ни холода ночи, ни обжигающих ласк снегов, из которых тут и там выглядывают маленькие елочки и голые кусты.

Кто я и как очутился здесь? Почему оказался в таком странном, наполненном мрачными красками месте? Не знаю. В голове пусто, и словно стальная плита отгородила все мои мысли и чувства от воспоминаний о прошлом, через которую мне не пробиться, как не старайся. В висках стучит молотом кровь, я устал и почти выбился из сил, но упрямо продолжаю свой путь вперед, почти не разбирая дороги, словно зомби, которого влечет лишь ему одному слышимый зов. Но я не слышу ничего и продолжаю идти. Сердце гулко бухает в груди, с силой ударяясь о грудную клетку, и хоть я и не вижу определенной опасности, волны страха так и скользят по моей коже, вызывая легкую противную дрожь. Душа, словно черный комок змей, извивается, мечется в уставшем теле и указывает на беду. Но я не останавливаюсь, даже чтобы собраться с мыслями, осознать свое положение и найти выход. Я просто бреду дальше.

И тут — чу! — в тишине где-то далеко раздался приглушенный расстоянием волчий протяжный вой, лениво проскользивший в ночном небе над лесом. Я замер (наконец-то!), прижавшись к теплому шершавому стволу дерева, невесомые облака пара вырывались из натруженных легких, дышалось с трудом, в горле першило и хотелось откашляться. Огромные еловые лапы шатром нависли над моей головой, укрывая меня от лучей замершей в небе луны. Я всматривался в ночь, и видел лишь мрак, прячущийся в сугробах у корней деревьев. Но чувствовал, что в этом лесу я не один.

Вдруг справа среди кустов мелькнул какой-то свет — раз, другой, словно вереница маленьких светлячков ярких синих и зеленых цветов взметнулась над сугробами в игривом хороводе, послышался тихий шорох не виданных существ, так похожий на легкий говор и смех. Этот ураганчик скользнул вверх, осыпался вниз яркими искорками и закружился вокруг стволов елей. Вновь раздался волчий вой — теперь уже гораздо ближе. Я облизал высохшие губы, страх волнами накатывающий на мое тело, лишь усилился. Липкий пот покрыл мой лоб. Я не знал, что делать и чего ожидать.

И тут прямо над моей головой раздался громкий совиный крик. От неожиданности я даже вскрикнул, нарушив девственную тишину. С дерева посыпались хлопья снега, захлопала крыльями большая птица, что-то ворча на своем языке. Я заметил, как рой светлячков замер в воздухе, словно только что обнаружил присутствие чужого на их таинстве. Вот они начали менять свет — искорки в ночи налились ярким багрянцем, превратившись в огненные точки, вертящиеся вокруг своей оси, издающие теперь противный, режущий по ушам писк.

Я не выдержал и, с силой оттолкнувшись от ствола дерева, бросился вперед. Грохот безумного водопада ворвался в мой мозг — так бешено билась кровь в висках. Увязая в снегу, я мчался на ватных ногах по полянам, петляя словно пьяный, вламывался в кусты, перемахнул, едва не нырнув в сугроб, через ствол упавшего когда-то дерева. Весь в снегу и обломках ветвей, я стремился вперед и вперед, за спиной слыша странный ужасный хрип, дыхание жуткого дикого зверя — злого и кровожадного, и душа замирала у меня в груди, и холодело тело. Бежать, бежать без оглядки и остановки, вперед, лишь бы подальше от этого проклятого места.

Кто преследовал меня, я не ведал, страх не позволял оглянуться, лишь давал еще призрачные силы телу стремится вперед, теряя энергию жизни капля за каплей.

Вот впереди выросли две высокие груды припорошенных снегом камней. Их вершины поднимались выше самых высоких деревьев, а на той, что справа возник туманный силуэт — страшный с горящими огнем глазами, и снова волчий вой прорезал тишину до этого тревожимую лишь моим затрудненным дыханием. Я метнулся инстинктивно в сторону, зацепился за скрытый в снегу загнутый острый корень когда-то умершего дерева, и в этот момент меня будто кто-то сильно толкнул в спину. Страшный удар бросил меня вперед в узкую расщелину между горами камня. Кубарем, порвав штанину и наглотавшись снега, я пролетел этот участок и выскочил на поляну, уходящую голым склоном вниз. Словно снежный ураган я катился дальше и дальше, не различая где верх, где низ, пока метров через сорок не замер в большом сугробе.

Отплевываясь и чертыхаясь, я с трудом выбрался из него, прочищая глаза от налипших хлопьев, и обернулся назад. Там наверху замер огромный белоснежный волк, освещенный лунным сиянием, на фоне черного камня, и неземным огнем горели его глаза. Вот он задрал голову к звездному небу, и вновь протяжный вой огласил окрестности.

Растирая воду, ручьями текущую по разгоряченному лицу, я на четвереньках выкарабкался из сугроба и, хотел было осторожно двинуться дальше, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, спасаясь от дивного зверя, но вынужден был приостановиться.

Сугроб, в который угораздило меня сверзиться, находился в основании огромной каменной колонны, словно перст смотрящей в темные небеса. В двух шагах от нее высилась еще одна, точная копия первой. Эти две стеллы, вырезанные из черного камня, испещренного блестящими прожилками кварца, были украшены неведомыми мне символами и знаками, и возносились вверх на три человеческих роста. Странная аура окружала их, словно тайная сила древних времен впиталась в их камень и осторожно являла себя миру, когда-то до времени скрытая в этом мрачном лесу. Последнее напоминание о тех, кто возвел их в седой древности, еще не уничтоженное беспощадным временем или иными силами, сотрясающими Вселенную и сдвигающими Оси миров. И тысячи пролетевших веков тонкой ледяной корочкой покоятся на их теле, оставив свои отпечатки и следы. И страх перед неведомым вползает в человеческое тело. Этим страхом пропитан весь недвижимый воздух, накрывший покрывалом тишины этот странный лес.

И опять за моей спиной раздался волчий вой. Не оглядываясь, я бросился вперед прямо между древних обелисков по залитому тусклым лунным светом склону другого холма уже вверх. С трудом, оскальзываясь и пыхтя, словно увязший в снегах паровоз, я добрался до вершины и оглянулся назад.

Этот холм был несколько больше первого. Я разглядел, как на много лиг вокруг разросся лес — множество статный елей и сосен, украшенных шапками снега, вставали ровными рядами. У подножия холма в круглой долине высились черные колонны, а дальше за кромкой леса я разглядел очертания странных зданий — в лунном свете было плохо видно, почти не разобрать, — но это были руины некогда огромного города. Высокие дома, сейчас обрушенные, с проломленными стенами, покосившиеся шпили стальных башен и покореженных труб — город, полностью созданный из металла, сейчас потускневшего и наверняка покрытого тоннами ржавчины, забытый, укрытый пылью веков и налетом тайны, возвышался среди этих заснеженных лесов — последнее напоминание о древней цивилизации, воздвигшей его, возможно, тысячелетия назад.