Роман Медведев - Иллюзия вечности

Не забывая про людей из кирпичного дома, каждый вечер я сидел с биноклем у окна своей комнаты и наблюдал за ним. Благодаря упомянутому процессу, я уже как собственную квартиру знал детали дома и окружавшего его участка. Знал, что под крышей расположилось гнездо ласточек, слева от окна мансарды отошёл сайдинг и доски начали гнить, жалюзи иногда открывались. Я мог бы запросто сказать, сколько листьев облетало в день со сливы у торца дома. Но я так ничего и не узнал про его обитателей. Лишь ещё один раз мне посчастливилось заметить промелькнувший в темноте силуэт человека.

Видимо, мы своим визитом лишь спугнули их, и таинственные люди стали более тщательно маскировать своё присутствие.

Ольга увлеклась вязанием. Благодаря нашим усилиям, удалось достать в изобилие разных ниток, и вскоре Раиса Георгиевна примерила новые шерстяные носки. Далее в очереди на носки и шарф стоял я.

Ира продолжала удивлять нас искусной графикой, в которой по-прежнему отмечался след её душевной травмы. Элемент смерти необъяснимым образом присутствовал даже в натюрмортах, выходящих из-под её карандаша, угадывавшийся в лежащих тенях, либо в формах предметов. Я и не знал, как теперь это назвать: реализмом или всё-таки с приставкой «сюр-».

Мы же втроем с Сашей и Олегом вместе нередко застревали в мастерской. У нас там вызрел творческий коллектив по изобретению «чего бы то ни было» полезного. Плоды рационализаторского коллективного труда пока наблюдались лишь в усовершенствованной конструкции насоса, предназначенного для слива бензина из баков машин, и в помповой винтовке, плюющейся вязальными спицами. Единственное наше оружие на сей момент, кстати. Отдельно Сашка приладил спойлер на Форд. А я сконструировал себе подставку под бинокль из жалости к собственным рукам.

Одним словом, мы нормально жили до того дня, когда произошла трагедия, вернувшая нас к хаосу и, случаем, в очередной раз изменившая мою жизнь. Это было пятого октября, в день когда, наконец, утихли затянувшиеся дожди…

– Боже… как больно! – таким мой друг нашел Олега, бесконечно шептавшего эти слова.

Октябрьским вечером мы с другом и девчонками стояли на улице, наслаждаясь ярким зрелищем кровавого заката солнца. Потягивали сухую Диоскурию, каким-то непостижимым образом, всё не оканчивавшуюся в бездонной кладовой дома. Ира пила сцеженный берёзовый сок. У Сашки кончились сигареты и он, оставив нас, вернулся в дом. Спустя пару минут, из окна раздался его призывный вопль.

Крик доносился из комнаты Скворцова. Когда мы влетели в распахнутую дверь комнаты, то увидели Олега лежащим на полу и сжимающим рукой низ живота. Вся нижняя половина его байковой рубашки была насквозь пропитана кровью, и с пальцев прижатой руки на пол, в образовавшуюся на ковре лужу падали красные капли. Ира закричала и, отвернувшись, прижалась к стене. Оля медленно опустилась на колени рядом со стонущим Олегом и закрыла руками рот.

Тем временем наш товарищ терял сознание. Кровь отошла от лица Олега, и зрачки глаз закатились. Я схватил полупустой стакан воды с комода, плеснул ей ему в лицо. Затем шлёпнул по щекам, и он захрипел.

– Держись Олег! Дорогой, держись! – я положил его голову себе на колени.

– Это конец… – он с трудом выдавил из себя хриплым голосом.

Сашка прибежал со свежей белой простыней и начал рвать её на длинные лоскуты: – Терпи, ничего не потеряно. – Мой друг кивнул мне, и я аккуратно убрал руку Олега и поднял рубашку.

– Вот чёрт! Аппендицит! – я с отвращением смотрел на открытый разрез внизу живота, сквозь который были видны склизкие внутренности. Кровь с биением сердца толчками выплескивалась из раны.

Саша приложил плотный тампон и стал обматывать ленту простыни вокруг торса Олега. Тот дёрнулся в моих руках и снова потерял сознание. Покончив с перевязкой, мой друг выпроводил из комнаты свою сестру и, вернувшись, стал медленно стягивать с истекающего кровью Олега штаны. Я снял рубашку. Сантиметр за сантиметром мы тщательно обследовали тело в поисках других очагов кровотечения. Пока всё было чисто, за исключением образовывающейся гематомы на правом плече.

– Он потерял слишком много крови, – я продолжал держать Олега за голову. – Чтобы его спасти, нужно переливание. Скоро начнется обескровливание конечностей.

– Здесь нужна операция. Задеты внутренности. Он умрёт от шока, – Сашка отполз подальше от дышащего с присвистом Олега.

– Сейчас, как у большинства по всему телу пойдёт кровь. Мы бессильны… Забудь.

Ольга застонала, жалобно глядя на нас: – Ребята, сделайте что-нибудь. Пожалуйста-а-а, – Из её глаз полились слёзы.

Я вскочил на ноги: – Оставайтесь с ним, я сбегаю к соседям.

Выбежав на улицу, я помчался к даче Анатолия и Светланы. Пробегая мимо открытой двери в спальню Раисы Георгиевны, я мог поклясться, что слышал её глухой смех.

Соседи оказались дома и без промедления откликнулись на призыв о помощи. Не задавая лишних вопросов и наспех одевшись, они вернулись со мной в дом.

Тампон, приложенный Сашкой, уже полностью пропитался вытекающей кровью. Светлана свернула новый и сама же поменяла его. Преисполненный сперва благих намерений Анатолий при виде крови определил себя в углу комнаты и готов был откликнуться, но лишь на отстоящие от больного на расстоянии выстрела поручения.

Увы, среди нас не было врачей. Никто не знал, что можно предпринять для облегчения участи Олега. Ещё час назад, выглядевший жизнерадостным и беспечным, он умирал на наших глазах, и мы терзались от бессилья. Тут в мою голову пришла шальная мысль.

– Сашка заводи машину. Толя, помоги мне спустить его вниз, – я опустился рядом с телом Олега и накрыл его пледом.

Не проронив ни слова, ребята подчинились указаниям, и только Ольга тихо спросила: – Андрюш, что ты придумал?

– Не волнуйся. Я хочу попытаться… хочу отвезти его к кирпичному дому. Всё равно другого выхода нет. Вдруг нам повезёт, и там окажутся близкие к медицине люди? Здесь мы его потеряем, не о чем и говорить, – я посмотрел ей глаза и, едва сдерживавшая слезы отчаянья, Оля одобрительно кивнула.

Мы с Анатолием подняли тело Олега на руках и понесли вниз на улицу. Сашка завёл Форд и, стоя подле машины, ждал нас.

Положив Петровича на заднее сидение, я ткнул пальцем в направлении другого берега: – Сейчас мы отвезём его за реку в дом, о котором Саша знает. Что из этого выйдет, неизвестно. Очень надеюсь, что получим помощь. Но не факт, что двери откроются. Можем даже стать сами жертвами… Мы не знаем, кто там. Поэтому, вы вправе отказаться от поездки, и я сам попытаю судьбу. Никаких обид.

Сашка сел за руль: – Ты, видимо, Филин, сам серьёзно болен, если делаешь такие предположения.