Роман Бубнов - 290 секунд

– Нет, я говорю правду. Ровно 290 секунд после контакта и меня нельзя вспомнить.

Карина пьёт мой сок:

– Если это не спектакль, чтобы произвести на меня впечатление…

– Нет, это не спектакль, – я обрываю её на полуслове, – надеясь хоть как-то отобрать остатки своего сока.

Карина отодвигает ко мне уже пустой стакан.

– Ладно, допустим, я поверила. Что ты хотел попросить?

Я в последний раз прикидываю, стоит ли её подключать в эту неоднозначную последовательность событий. Самое главное – не навредить ей. В конце концов, на Ленинградском вокзале всегда людно, там куча Полиции и у Карины достаточно ума, чтобы ни во что не влипнуть.

– Я хочу попросить тебя оказать мне услугу.

– Ну…

– В районе шести вечера надо отнести конверт на Ленинградский вокзал и положить в ячейку круглосуточной камеры хранения.

– В конверте бомба?

– Нет, дудуся, в конверте будет шпионская записка.

– И всё?

– И всё.

– Точно?

– Точно. Было бы ещё очень удобно, если бы ты постояла в стороне и проконтролировала момент, когда придет человек за конвертом и откроет ячейку. И позвонила мне.

– …

– Я тебе заплачу за твоё потраченное время $100.

– А когда этот человек придет?

– Не знаю, надеюсь, что не поздно.

– Это опасно?

– Там много народу, куча охраны, не думаю, – я уклоняюсь от прямого ответа.

– $150 и по рукам, – Карина деловито протягивает мне маленькую изящную пятерню.

– Спасибо, – пожимаю в ответ, – здорово, что ты согласилась. Пошли?

– Куда?

Вечереет.

На Ленинградский вокзал со всех сторон ручьями стекаются массы работящего люда в желании поскорее разъехаться в электричках по домам в направлении области.

Начинает моросить противный дождь с мокрым снегом.

Я дал Карине четкие письменные инструкции, кто я, что и почему попросил её сделать, добавил все необходимые сведения: номер и код ячейки, где встать, на какой номер звонить. Сказал ей в случае малейшей опасности визжать на весь вокзал, и бежать в опорный пункт Полиции, привлекая к себе внимание. Дал ей даже ту мутную фотографию из Спортклуба, чтобы она знала, кого бояться.

Все написанные мною подсказки, прикрытые женским журналом, она должна держать постоянно перед собой и сверяться сними каждые 5 минут.

Каждые 10 минут она должна присылать SMS «Жду на месте, пока без изменений».

Я сижу в машине и внимательно слежу за народом на привокзальной площади и парковкой. Ищу глазами черный Порше. Лицо Дурнева с нечеткой старой фотографии полностью вылетело из моей памяти. Зато я вразумительно резко помню его фоторобот, который красуется на моей домашней стене.

Я смотрю на часы: 20:22

Да где же он? Мы здесь торчим уже часа два. А если вообще не явится сегодня?

Не-е-т! За деньгами все всегда приходят вовремя.

Пока не уплыли в чужой карман. Пока не съела инфляция, пока не случился потоп, наконец.

Размышляя о ненужных вариантах, я совсем забываю о договоренности 10 минутных SMS-отчетов. Захожу на телефоне в сообщения, последнее было прислано аж 17 минут назад!!!

Карина….

Я лихорадочно набираю её номер. Гудки…

Ещё раз звоню. Гудки…

Пулей вылетаю из машины. Сшибая всех и вся на своём пути, бегу как травимый гончими псовыми вепрь во время барской охоты.

В центральном зале вокзала многолюдно. По громкоговорящей связи диктор в режиме комбинированной записи объявляет время отправления ближайших поездов:

– Электропоезд до станции Подсолнечная отправится с четвертого пути в 21:05 минут. Поезд проследует со всеми остановками, кроме: НАТИ, Планерная…

Я не дослушиваю. Прохожу рамку металлоискателя и сразу направляюсь к зоне круглосуточных камер хранения багажа. Почти сразу нахожу ячейку 1-88. Открыта!

Поворачиваюсь перпендикулярно ящикам и смотрю на балкон, с которого по договоренности Карина должна была наблюдать за судьбой конверта.

Никого не вижу, взмываю по лестнице на балкон – здесь только два, бурно что-то обсуждающих таджика с авоськами.

Я замираю.

Чуть дальше, на площадке, в полости между кофейным автоматом и стеной, кто-то есть. Я вижу женские высовывающиеся из-за боковой стенки сапоги.

По спине бегут мурашки. Это сапоги Карины. Она там.

Я ощущаю всю нестерпимую необратимость момента.

Подхожу, пытаясь проглотить колючий накатывающийся ком в горле. В узкой нише, оперевшись головой о стену, как будто присела на пол вздремнуть, полулежит Карина.

Вокруг её шеи угрожающим шарфом источает едкую смертельную амбру сочный свежий синяк.

Невинная девушка, которая мне не безразлична, с которой мы полдня назад мило общались в кафе – прямо сейчас по моей вине лежит здесь в пыльном зассаном углу, как бесхозный мешок картошки.

Какой же я ублюдок, что втянул её в это!

Я чувствую, как сжимаются мои кулаки. Делаю полшага к ней. Карина еле слышно хрипит и замолкает.

Через меня словно пропускают 10 тысяч вольт.

Я шарахаюсь в сторону, бормоча: «Здесь человеку плохо», перехожу на крик в сторону таджиков:

– Здесь человеку плохо! Быстро сюда!

Таджики удивленно хлопают зенками, потом шагают в мою строну.

– Вызовите скорую, срочно, девушка упала в обморок.

Тот что покрепче начинает копошиться в сумке.

– Кто здесь ещё был? – я налетаю на второго, что поменьше в шапочке.

– Никаво, парен ток синий курта и всо.

– Синяя куртка, куда пошел?

– Туда, – таджик снимает шапку и показывает ею в сторону второго выхода.

– Высокий?

– Воттокой, – показывает мелкий высоту на полметра выше себя.

– Вызывай скорую, не отходи от неё ни на шаг, – я рву ко второму выходу, по дороге обращаясь к сотруднику Полиции, – Там, на балконе девушке плохо, запросите бригаду неотложки.

Выскакиваю на улицу. Темно, как у страуса в заднице.

Подбегаю к трем курящим таксистам, по очереди посасывающим пакетизированный заваренный чай из бумажного стаканчика:

– Мужики, высокий парень в синей куртке проходил?

– Проходил, – вдруг оживает тот, что с чаем в руках, – в сторону второй парковки ушел. Ну и наглая рожа у него – я бы ему с ноги, если бы не чай.

– Борисыч, не трынди, а, с ноги он ему, – встревает второй, что покрепче.

Я не дослушиваю, пытаясь не поскользнуться на луже, тороплюсь в направлении, указанном таксистом. Добегаю до парковки, уже зная, что искать – черный Порше.

И тут я вижу его! Синяя куртка, высокий, коротко стриженный. Медленно обходит большую лужу, намереваясь сесть в наглухозатонированный черный как сажа матовый Porsche Cayenne. Мне не догнать, между нами метров 50. Есть только один способ прямо сейчас поставить все палочки над «т».

– Дурнев! – кричу я что есть мочи.