Роман Бубнов - 290 секунд

Прихрамывая я иду, постоянно спотыкаясь, о скользкие от мокрой снежной крошки шпалам. В голове также темно, как и на путях.

Я нахожу себя совершенно потерянным, сидящем на табурете в коридоре отделения травматологии Центральной Поликлиники № 15.

Смотрю на заляпанные кровью часы, протираю подушечкой пальца стекло циферблата: 05:15

Вспоминаю, как вернулся на Ленинградский вокзал и всё через тех же таксистов с чаем выяснил, куда отвезли Карину на карете Скорой помощи. Забрал свою, чудом не эвакуированную «шестерку».

Из палаты 212 выходит средних лет дежурный врач. Я встаю и сразу направляюсь к нему:

– Как она?

– Простите, а вы кто ей будете?

– Это моя девушка. Мы вместе учимся в институте.

– Ясно, я ввел ей успокоительное, она сейчас спит, угрозы жизни и здоровью нет.

– Я могу с ней повидаться?

– Утром, молодой человек.

– Если я хоть что-то могу сделать, – я достаю из внутреннего кармана пару купюр – всё, что у меня осталось.

– Это не нужно, – волевым жестом останавливает меня доктор.

– Тогда передайте ей, пожалуйста, вот это, – я протягиваю мобильный телефон, который забрал у Макса.

Несколько минут назад я почистил его память, обнулив все настройки до заводских. Потом записал небольшое видеообращение.

– Это можно, – врач принимает аппарат и уходит.

– Спасибо вам, – говорю я ему в след.

Сегодня я очень рано встал и, впервые за долгие годы, проснулся со спокойной душой и в хорошем настроении. Можно сказать, я практически выскочил из кровати навстречу новому дню.

Карина идет на поправку, и на следующей неделе я заберу её к себе.

В видеоролике, записанном на отобранный у Макса телефон, я постарался как можно радостнее сообщить, что мы знакомы и близки. Что вероятно, она не помнит меня из-за травмы. Наплел что-то про вокзальных пьяных панков, добавив, что обязательно навещу её, как только разрешит лечащий врач.

Рассказывать Карине всю подноготную я не стану – зачем лишний раз её травмировать.

Мне кажется, сейчас мы как никогда нужны друг другу. Тем более я многим ей обязан, и свой долг ей я выплачу по максимуму.

Вчера я снова убедился, что бы мы ни делали, какие поступки не намеревались совершить, в любых обстоятельствах надо всегда оставаться людьми.

Я понял, что, несмотря на абсолютное одиночество и тот факт, что у меня фактически нет прошлого, в огромном перенаселенном мегаполисе всё же нашёлся один человек, почти чужой и незнакомый, который сделал то, на что не способны миллионы других. Доверился мне и сделал шаг навстречу, с риском для себя, в некотором смысле добровольно помог мне в трудную минуту.

А значит мир не без добрых людей. И Карина, хоть она и захочет поспорить на эту тему, не самый бесполезный человек на Земле.

В самом конце обычно вспоминают самое начало.

Я продолжаю жить в этом городе, среди миллионов обычных людей, которые даже не запомнят моё имя при встрече, никогда не поздравят с днем рождения, не пригласят на уик-энд.

Но ведь если задуматься, один ли я сталкиваюсь с похожей повседневностью?

Люди одиноки. Ежедневно мимо нас проходят, проезжают, пробегают тысячи попутчиков.

Мы встречаемся и тут же расстаёмся навсегда. Попробуйте вспомнить, например, кассира, который вам пробивал сдачу в супермаркете сегодня утром.

Может быть, не такие уж мы разные.

Мало кто понимает важность отношений, ещё меньше тех, кто ценит и бережёт значение такого понятия, как доверие. Кто умеет сохранять его.

Отчуждение и мнительность, неспособность видеть в окружающих доброжелательность и порядочность, как правило, приводят к трагическим последствиям. Ведь, по сути, кто не умеет или не хочет вызывать к себе расположение – легко может стать очередным Гипнотизером. Шагать по головам, перемалывать других людей ради собственной выгоды.

Я гоню эти мысли прочь и надеюсь только на лучшее.

В новой жизни, где-то там, спрятанный в заковыристом лабиринте многоэтажных коробок и дорожных развязок, завтра будет расти мой сын, вместе со своей мамой, которой я никогда не смогу признаться в своих чувствах, и мужчиной, которого он уже начал называть своим отцом.

Я зависаю на высоте не менее 22 метров над землей на отвесной скалистой стене Лисьей горы. Естественный рельеф и неподготовленная трасса вкупе с ледяным ветром словно заговорчески объединились против меня. Задубевшими пальцами изготавливаю для себя промежуточную точку страховки – импровизированную закладку, в которую вщёлкиваю карабин с простёгнутой в него верёвкой. Было бы намного легче производить восхождение с кем-то в паре, но это слишком рискованно.

Впереди вверху, всего в десяти метрах от меня небольшое углубление, типа пещеры.

Я точно помню, что это – то самое место в телефонном видеоролике брата, в котором мы очутились прямо во время инцидента. Мой карманный компас сходит с ума, стрелка будто взбесилась от вихрей возмущенных электромагнитных полей. Я нахожусь рядом с аномальной зоной, и это лишь добавляет уверенности и сил.

Что там в пещере?

Мне немного не по себе, страх передается в руки легким тремором волнения.

Но я пойду до конца. И не буду бояться.

Ведь насколько человек побеждает страх – настолько он человек.

Еще полчаса-час и я узнаю это наверняка.

Продолжение следует…