Татьяна Московцева - Екатерина Хромова

Они доехали до его дома, и, отпустив такси, поднялись к нему в квартиру. Он хотел просто оставить подарки в прихожей, но Катя изъявила желание осмотреть всю жилплощадь (в которой накануне была сделана генеральная уборка). Средних размеров коридор упирался в кладовую, направо и налево были комнаты, выходящие на разные стороны – одна во двор, другая на улицу Гагарина, обе с балконами. Катя сначала заглянула в спальню (одновременно и кабинет – там возле выходящего во двор балкона стоял письменный стол), в которой горел свет – Андрей специально оставил включенным торшер. Затем она внимательно осмотрела гостиную.

– Столько всего интересного – картины, маски, статуэтки, такие вещи я поддерживаю, – одобрительно сказала она.

– Это только часть всего, что у меня есть. Остальное в Питере.

– У тебя там квартира?

– Так точно: трёшка на Фонтанке, угол Апраксина переулка, – ответил он и с достоинством присовокупил. – А ведь на самом деле я по-настоящему утончённый мужчина, и обстановка хорошо даёт это понять.

Она хитро улыбнулась:

– Наверное, у тебя тут часто бывают девушки. Попробую угадать… они приходят сюда для того, чтобы взглянуть на твоею коллекцию масок…

Выйдя из дома, они прошли по улице Гагарина до пересечения с улицей Мира, до планетария, повернули влево и двинулись в сторону Площади Павших Борцов. Моросил дождь, город был окутан сырой мглой, расплывшиеся очертания домов терялись в промозглом тумане. Через два квартала они увидели вывеску ресторана «Белладжио» и зашли внутрь. Заведение было переделано из двух квартир первого этажа, и Андрею, предпочитавшему широкий размах старо-советских кабаков, показалось слишком тесным. В этот час оно было заполнено до отказа и он обрадовался, когда администратор сообщил, что свободных столиков нет.

Катя предложила «Дежа-вю», новый ресторан на улице Комсомольской. Дойдя до него за несколько минут, они оставили верхнюю одежду в гардеробе и прошли в просторный зал. Андрей увидел, что его подруга вся в коже – кожаные брюки, пиджак, и сделал ей комплимент. Они устроились за предложенным официантом столом недалеко от эстрады и осмотрелись.

В зеркалах отражались пышные силуэты посетителей: дамы в ботильонах и широких поясах и их спутники с уложенными гелем волосами. Обстановка была торжественная: вот-вот должен был начаться концерт популярного джазового оркестра, за короткое время ставшего фаворитом концертных промоутеров, на сцене красовался белый рояль, а в зале, над которым висел приглушённый светский гомон, занимали места ухоженные дамы со своими спонсорами.

Их разговор медленно, но верно таял в звуках оркестра. Сначала на рояле отыграли вступление, потом включился контрабас. Заказ выбирали под аккомпанемент эпического полотна, начавшегося с тенькающих капелек фортепианных нот, которые позже легли на бит, превратились в соул-балладу, а в последние две минуты, когда песня и так намертво въелась в мозг, скрипки и фортепиано соединились с мощным надрывом бэк-вокалисток.

Когда принесли спиртное – Катя заказала Бакарди, Андрей водку – он предложил выпить за их знакомство, за продолжение отношений, потому что,

– …я безумно рад, что мы встретились, нашли друг друга, мне с тобой очень хорошо, очень комфортно, даже не верится, что всё происходящее со мной реально.

– Хочешь сказать, ты со мной такой, какой ты есть, и это не игра? – спросила она, когда они выпили. – И ты говоришь мне всю правду?

– Так точно, ибо сказано: одно слово правды весь мир перетянет, – ответил он с готовностью, и, немного помедлив, спросил. – А как насчёт тебя?

– А я немножко играю… А может, и нет. Мне очень легко… – сказала она немного натянуто. – И меня не покидает чувство, что мы знакомы уже давным-давно. Наверное, в этом всё дело. Мне нравится твоя внешность и твой голос – он посылает уму и сердцу вроде бы нужные токи.

Они продолжили разговор. Джаз-банд исполнял неспешные песни под переливы рояля и скрипичные всхлипы. Катя извинилась за то, что просила его никому не рассказывать об их отношениях, за «все эти расспросы и шифровки», так как,

– …эта моя подозрительность, она не на пустом месте возникла. Просто обжигалась… и теперь вынуждена проверять… в общем, это связано с положением моих родителей, я не хочу их подводить, чтобы из-за меня стали бы про них что-то судачить, сплетничать, чтобы у них возникли неприятности. Понимаешь, о чём я?

– Да… то есть не совсем… это самопожертвование какое-то. Ведь твои родители, когда стали встречаться и строить совместную жизнь, они ведь действовали без оглядки на своих родителей.

– Это мой выбор, – отрешённо ответила она.

На этой фразе они повторили спиртное, попросив официанта утроить дозу.

Произнося очередной тост, Андрей отметил, что их знакомство произошло в трудные для него времена, но именно сейчас происходят перемены к лучшему, поэтому она для него не просто любимая девушка, но «живой талисман».

– Для меня, привыкшего к безграничным возможностям, было тяжело столкнуться с тем, что границы есть. Превратности судьбы не научили меня умело сочетать проявления духа и плоти… С какого-то момента… Не знаю, что за тёмные силы не давали мне делать мою работу.

– Ты добился успеха только для того, чтобы поддаться искушениям и погрузиться в бездну горечи и отчаяния?

Под звуки хорошо смешанного фортепианного прохладительного коктейля Андрей попытался объяснить причины позапрошлогоднего Самого Большого В Истории Отъезда Крыши Андрея Разгона. В первую очередь речь шла, конечно же, о святом Иосифе, непосредственной причине отъезда крыши.

– Ничего не могу с собой поделать, – впрочем, по нему было видно, что делать он с собой ничего не хочет, – но Иосиф – кусок дерьма! Хорошо хоть, что он отвалился от моего ботинка.

Прикидывая, в чём же причина, Андрей сказал: «Вряд ли дело только в Иосифе. Просто я слишком сильно пытался всем угодить: компаньонам, клиентам, сотрудникам. Столько лет кряду жил без передышки, и всё это вылилось на меня, как цунами».

И он как бы воздел руки и вздохнул. В исполняемой музыкантами композиции неожиданно выплыл блаженный буколический пейзаж, безмятежная пастораль, музыкальная разновидность «накладной бороды», фарисейский апофеоз натур-музыкального «золотого века».

Одобрительно посмотрев на Андрея, Катя сказала:

– Мне нравится твоя манера угождать: кинул более ста фирм, воспользовался деньгами компаньонов, устроил локаут на фирме…

Принесли заказ, ей – запечёный лосось с припущенными овощами и ржаные крекеры с лососем, ему – традиционные его кальмары. Поддев вилкой кусочек моллюска, он неторопливо заговорил: