Владимир Дурягин - По дороге к Храму

– С чего это ты, вдруг, переволновался? Комода старого стало жаль? – спросила Алёнка, обрадовавшись, что про Сергуню муж пропустил мимо ушей. Внезапно он вскочил на ноги, резко повернулся к ней, и, увидев его такого возбужденного, Алёнка немного испугалась. Он в эту минуту напомнил ей сцену с Сергуней, когда тот на неё впервые накричал за самовольную уборку на его рабочем столе, в потайной комнате. Она сейчас, как тогда, от неожиданности вся сжалась в комок и боязливо глянула на мужа. Славик зажал ее лицо в своих ладонях и, глядя с улыбкой в прекрасные очи, с каким-то особым удовольствием произнёс, не обращая внимания на то, как она испуганно морщится:

– Только что, я нашёл целую кучу денег! – Он разжал ладони, схватил её за руку и почти сдёрнул с постели. – Идем, покажу! – Они в чём мать родила, вышли из спальни. Славик одним махом отодвинул комод от стены, и загадочно глянув на испуганную Алёнку, достал из пола картонную коробку. Шагнув к столу, он вывернул из коробки всё содержимое. Образовавшейся на столе куче денег, Алёнка ничуть не удивилась. Ведь ей никогда не приходилось испытывать в них недостатка. В ней шевельнулось совершенно иное чувство. На переносице появилась морщинка. Она вспомнила тот самый день, когда Лукич принес полугодовую зарплату и деньги вот так же лежали на столе, радуя взгляды окружающих, но потом!.. Сейчас было, почти, то же самое: куча денег на столе, только во много раз больше, и такой же восторженный взгляд близкого ей человека. Алёнку вдруг бросило в холод. Ее начала бить мелкая дрожь. В голове мелькнули, до боли неприятные отрывки из прошлого… она оторвала взгляд от денег и подошла к окну. По дороге, мимо их дома, медленно проезжала сверкающая чёрной краской иномарка. Через приспущенное боковое стекло виднелась округлая физиономия в больших зеркальных очках. Алёнка в страхе прижала кулаки к подбородку и, дрожа уже всем телом, опустилась на край стула. Славик, распечатывал один за другим брикеты долларов и, смеясь, осыпал ими голову Алёнки. Она посмотрела на Славика, резко поднялась и бегом кинулась в спальню. Тот прекратил своё радостное занятие и пошёл вслед за ней. Алёнка лежала, уткнувшись лицом в подушку. От горьких рыданий, её красивая обнаженная фигура подёргивалась, словно во время полового акта. Глядя на это, Славик вдруг почувствовал у себя эрекцию. Он, не раздумывая, прилёг к ней, сильным движением повернул жену лицом вверх. Алёнка на него не смотрела, её взгляд в потолок был пустым и безучастным. Но охватившая его животная страсть, заставляла не обращать на слезы супруги внимания. Они впервые не были гармоничны в постели. Через некоторое время, он замер, глядя на её мокрые щёки.

– Да, что с тобой? – спросил Славик, освобождая её тело от своего гнёта. Он дотянулся до полотенца, висевшего на спинке кровати, и нежно вытер ей глаза. – Ну, ты чего? От радости, что ли разрыдалась? – снова спросил он. Алёнка всхлипнула и замотала головой.

– Мне стало страшно…

– С чего это?

– Там, на улице проехала чёрная машина… – прошептала она.

– Да мало ли их сейчас ездит…

– Нет. Она здесь неспроста! Они, похоже, меня нашли. Я боюсь здесь оставаться. Они нас убьют!.. – Сказала она и, уткнувшись в полотенце, снова заплакала. Он присел к ней, с любопытством осмотрел, словно видел впервые и прижал её голову к своей груди.

– А что за машина, какой марки? Не разобрала случаем? – спросил он уже серьёзно. Она пожала плечами, почувствовав, что муж хочет отнестись к ней с пониманием.

– Похожа на Волгу, только больше и… блестит вся…

– А с чего ты взяла, что это по наши души? – спросил Славик серьезней, чем прежде. Алёнка осушила полотенцем слёзы, высморкалась в него и тихо проговорила:

– Я тогда тебе про себя не всё рассказала. – Всхлипнув троекратно в последний раз, проговорила она. Славик, удивленно раскрыв рот, смотрел на жену. Алёнка тряхнула головой, спустилась с постели на пол, оделась и, прижавшись теплой мягкой грудью к его щеке, рассказала Славику о той расправе над рыжим насильником, страстно желавшим её поиметь прямо в тамбуре пассажирского поезда. После чего они оба долго, молча, переваривали рассказанное ею злоключение.

– Ну, это, надеюсь, последнее, о чём я не знал? – хрипловато спросил Славик. Алёнка по-детски шмыгнула носом и, кивнув, опустила глаза в пол. – М-да-а! – Неопределенно промычал Славик и медленно вышел из спальни. Алёнка прибрала постель и тоже пошла в залу. Славик сидел прямо на рассыпанных по полу баксах и снаряжал обойму патронами. Рядом с ним валялся новенький пистолет.

– Т-ты чего, з-задумал? – заикаясь, спросила Алёнка.

– Так… тебя же голыми руками не защитишь. Вон ты у нас какая, крутая!.. – Снова каким-то загадочным тоном проговорил Славик.

Алёнка на кухне готовила обед, когда вошёл муж. Она обернулась и выронила из руки кухонный нож, которым резала морковку. В руке Славика был пистолет, направленный прямо в её лицо. Алёнка задом прижалась к кухонному столу и правой рукой сзади себя, нащупала рукоятку увесистой чугунной сковороды. Славик криво улыбаясь, приближался, не опуская оружия. В этот миг, Алёнка, выдернув из-за спины сковороду, нанесла мужу сильный боковой удар по уху. Тот, закатив глаза к потолку, пошатнулся и, прижимаясь спиной к печке, медленно осел на пол. Он по молодости своей тогда ещё не знал такой людской закономерности, что баба пистолета не боится, баба боится ножа, а мужик наоборот…

…Очнувшись на кухонном полу, с болью в голове и звоном в ушах, Славик, не выпуская из рук оружия, на четвереньках выполз в залу. Придерживаясь за стул, он приподнялся и тяжело на него уселся. Потрогал ушибленную половину головы, осмотрел зажатый в руке пистолет. Он стоял на предохранителе.

– От-т ума, а? – усмехнувшись, пробормотал Славик. – Алёна. – Позвал он, но никто ему не ответил. Он встал, пошатываясь, прошёл в спальню. Никого там не обнаружив, Славик выглянул в окно. На дворе жены так же не наблюдалось. Он пробежался по окнам, выглядывая наружу через каждое и, ужаснувшись своей догадке, выбежал на улицу, забыв оставить дома пистолет.

– Алёна-а!!! – Прокричал он у калитки, упав на колени, понимая, что по своей глупости совершил непоправимое. – Ну, ду-р-ра-ак! Она же приняла всё всерьёз… – простонал Славик, подняв глаза к небу…

…Скидав в сумку кое-что из одежды, Алёнка на ходу выхватила из коробки щепотку сотенных и, обливаясь слезами, выбежала на улицу. Там повсюду сновал народ. Она вернулась в палисадник, миновала зеленеющие и цветущие грядки, подошла к забору и, пнув ногой по доскам, раздвинула для себя лазейку. За небольшим пустырем был перелесок, за перелеском железнодорожная ветка, а вдоль ее вела тропинка до самого вокзала. Но поезд, который был ей нужен, прибудет лишь утром, а сейчас только-только начинало вечереть. Перестав плакать, она неторопливо миновала переезд и сама не заметила, как отвернула по дороге на кладбище. Дорога была разбита, и идти по ней было неудобно. Алёнка пошла вдоль ее, кромкой леса. До кладбища было километра два, и она незаметила как их преодолела. Показавшиеся из-за деревьев кресты и памятники ничуть ее не смутили. Алёнка не боялась мертвых, она опасалась живых, притаившихся поблизости, выжидавших удобный момент, подобно подколодной змее, чтобы однажды тебя смертельно ужалить. Так и Славик, хороший, милый парень, вел себя с ней, как благородный рыцарь, пока вместо нее не появился другой интерес – деньги. И они сразу же показали его изнанку, способность пойти ради них на что угодно.