Юрий Запевалов - Уральские россыпи

Георгий сам напросился в Обком партии, в Отдел строительства, к Новикову, на приём. Надоели ежедневные распри с диспетчером Ярославской железной дороги из-за поставки на карьеры Управления железнодорожных вагонов. Ему постоянно не давали вагонов по его заявкам! У него скопилось столько дробленого щебня, мытого гравия, у него простаивали экскаваторы на погрузке, а вагоны или недопоставлялись – ну там приходили иногда один-два вагона, с десяток – или не приходили вовсе.

Георгий решил разобраться во всех этих вагонных историях сам лично. Не потому, что он не доверял своему заместителю, Кожину Михаилу Александровичу, а потому, что ему просто надоели эти постоянные срывы отгрузки, эти постоянные телеграммы из Стройтрестов, эти их постоянные претензии из-за недопоставок сыпучих материалов. Привыкли, черти, к выполнению графиков этих поставок, вот и тешутся – давай, давай! Забыли, что совсем недавно и с опозданием, и с недельными задержками – всё терпели. Лишь бы выдали хоть что-то, лишь бы не стоять из-за этого проклятого щебня.

А у Георгия теперь всё наоборот – сбывать продукцию трудно. Автомашинами такие объёмы не вывезешь, только железная дорога может выручить, помочь, а их, этих вагонов, тоже, оказывается, не всем хватает. Георгий побывал у Начальника Главка – помоги, ты же член Бюро Обкома! – были они вместе с Тризной и у начальника Дороги, никто не отказывает, но никто и не помогает. У них, у Дороги, свои трудности. Остаётся последнее – Обком.

Обком партии, он ведь для всех Обком! Георгий удивился, что у Новикова собрались и начальник Дороги, и Тризна, заместитель начальника «Главверхневолжскстроя», и Первый секретарь Ростовского Горкома партии, в партийном курировании которого находилось Петровское Карьероуправление. И еще сидели несколько, видимо больших областных начальников, которых Георгий просто не знал.

Новиков, по установившемуся тогда в стране порядку, не стал заслушивать никаких докладов, никаких сообщений, никакой информации. Вопрос подготовлен, Новиков выдавал решение.

– Мне даже странно, Вячеслав Иннокентьевич, слышать о том, что Карьероуправлению не выдаются вагоны. Наши стройки стонут от нехватки нерудных. Вспомните, еще какой-то год тому назад мы страдали от нехватки всех этих материалов – песка, щебня, гравия! И вот, за кои-то годы, всё это – щебень, песок, гравий, без чего строительство просто невозможно – всё это оказывается есть! Берите! А мы, оказывается, взять и не можем! Нечем нам всё это взять. Ну, кто поближе, кому позволяет расстояние взять, что им положено, и вывезти автомашиной, те, конечно, берут! А как же остальным? Как, Вячеслав Иннокентьевич, будем мы вводить наши стройки в Области в срок, или вы, с вашими многочисленными заботами, не успеваете нам помочь с вводом долгожданного жилья?

– А мне ещё более странно слышать от вас такие ваши заявления, Игорь Николаевич. Не у вас ли в этом же кабинете пару лет назад мы с вами рассматривали вопросы о буквально «диком» простое наших вагонов на площадках Петровского Карьероуправления? Вы меня сами тогда просили списать те штрафы, которые они заработали при этих простоях. Вот. А сейчас я предоставляю вам официальные заявки Треста «Стройиндустрии» уже по этому году. Посмотрите! Мы их заявки перевыполнили уже в полтора раза! Какие к нам могут быть претензии? Валериан Андреевич! Что вы затеяли? Что вы от нас хотите? С чего это вы на нас вдруг «наехали»?

Начальник Дороги был членом Бюро Обкома партии, слово его было веским. Не только в принятии решений, но и в ответственности за их выполнение.

В кабинете повисла настороженность. Тризна, его этот разговор касался прежде всего, заговорил первым.

– Ну, во-первых, мы никому никаких претензий не предъявляем. Напрасно вы так, Вячеслав Иннокентьевич, это наше здесь обсуждение так резко восприняли. У нас не требование, у нас просьба – пересмотреть нашу заявку. Если вы не будете против, мы всё рассчитаем и подадим вам новую заявку. На вагоны. Конкретно, по Петровскому Карьероуправлению.

– А что, у вас сейчас, с собой, нет такого расчета? – Новиков повернулся к Краснопёрову. – Георгий Александрович, ты что молчишь?

– Обижаете, Игорь Николаевич. Конечно есть. Вот они, мои расчеты. А вот заявка, подписанная начальником Главка. А для Вячеслава Иннокентьевича я скажу дополнительно. Чтобы он на нас «зла» не имел. И «за пазухой» ничего тяжелого не держал.

Понимаете, Вячеслав Иннокентьевич, меня назначили директором нелюбимого вами Карьероуправления в прошлом году.

И вот, здесь, в этом кабинете, мне год назад, поставили условие – увеличить выпуск продукции в два раза. Но за два года. А мы её увеличили за один год! Ну, скажите, кто такое мог предусмотреть? Во времена подачи заявок? Так что не судите нас строго. Мне нужны всего лишь сорок пять вагонов. Но ежедневно.

Погрузку гарантирую. Всё будет организовано в пределах плановых простоев под загрузкой. За внеплановые – гарантирую оплату штрафа. Без всяких судебных рассмотрений! А я со своей стороны, вот здесь, в Обкоме партии, гарантирую поставку своих материалов в полном, запланированном Главком, объеме!

В кабинете снова на какое-то время повисла тишина.

– Да, – помолчав, заговорил директор Дороги. – С таким напором разве справишься. А? Как ты-то сам думаешь, Игорь?

Наслышан я уже об этом вашем директоре. Все нервы он истрепал моим диспетчерам. Хорошо. Я гарантирую тебе эти вагоны.

Но давай сразу договоримся. Вот, здесь. При всех. Здесь, в Обкоме партии. Если ты, три раза в один месяц – нет! не обязательно подряд! но три раз в течение любого месяца сорвёшь погрузку, задержишь мои вагоны, ну, устроишь сверхплановый простой, я снимаю с себя свои обязательства по этим, заявленным тобой дополнительно вагонам. А ты притихнешь, и больше никогда, понял меня – никогда – не будешь жаловаться на меня за эти недопоставки. Тем более, что это не недопоставка, а ваша извечная, как у вас, у всех строителей и заведено, ваша извечная «безалаберщина»! Извини, Валериан Андреевич, но ведь сегодня эта ваша «безалаберность» уже вошла в поговорку! Вы, строители, сначала заявляете, а потом считать начинаете. Научитесь, наконец, подсчитать, как следует, что и сколько вам надо, а уж потом и подавайте ваши заявки! Ладно. Решили. Быть по сему. Но только – в последний раз! Больше заявки исправлять не будем!

Ну, что, Игорь Николаевич, всё мы с тобой порешили здесь, расходимся?

Понедельник. Рано утром позвонил Тризна. Георгий выезжал на работу ровно в шесть утра. До Петровска пятьдесят километров, пробок тогда еще не было, но он выезжал пораньше на всякий случай – пока приедешь, пока ознакомишься с текущими бумагами, побываешь на стройке жилых домов, котельной, пока походишь с прорабом по школе, которую взяли строители на реконструкцию, еле уговорили строителей этих (за сверхплановые поставки щебня уговорили) взять на себя эти, тоже внеплановые строительные работы – и по жилью, и по капитальным ремонтам, и по реконструкции, пока переговоришь с главными специалистами, подготовишься к еженедельной «планерке», которую Георгий аккуратно проводил по понедельникам – время бежит быстро. Не успеешь как следует освоиться с текущими делами, а уже и вся контора гудит, все уже на работе. А еще через полчаса все специалисты, все службы собираются на «планерку».