Владимир Дэс - Зелёное пальто

Что пройдет время, появится устойчивый класс капиталистов, они и создадут для защиты своих капиталов свою милицию, полицию и армию. «Рынок сам все отрегулирует…»

Его горячо поддерживали два его друга.

Один модный политик, создатель прогрессивной Фруктовой партии. Он брался за триста дней привести Россию к полному торжеству капитализма.

Говорил и все жрал яблоки.

Причем зеленые. Смотришь на него, и скулы сводит.

Другой его приятель был внучком известного писателя. Он во время путча ходил по Белому дому с книжкой деда. То размахивал ею, как гранатой, то прикрывался ею, как бронежилетом. Вот тогда его, такого оригинала, и заметил наш будущий Президент, который в детстве зачитывался книгами его дедушки.

Заметил и поставил внука премьером России.

Вот такая у нас была веселая компания в Даголысе.

Отдыхали весело, с водкой, банями и даже драками во время споров и дискуссий.

Правда, дрались только демократы и дрались только между собой.

Один во время таких боев метко кидался яблоками, другой бил противников по головам книгами своего великого деда.

В основе своей этот народец был физически хиленький. Поэтому на других не задирались.

Я же в их спорах не участвовал. Занимался подводным плаванием. Перед очередным погружением меня и поймал нижнеокский губернатор.

Перехватив за трубку моего акваланга, стал звать назад, в Нижнеокск. Башню обещал вернуть и Центральный рынок. И все головой крутил и спрашивал: а где остальные члены моей семьи? И на что я сейчас живу?

И как это я вдруг разбогател после того, как у меня все отобрали в Нижнеокске?

Мне его любознательность очень не понравилась. Не пронюхал ли он про кресло из его кабинета? Чтобы он отстал, пришлось пообещать, что я скоро вернусь к нему в отчину. Там и поговорим.

Губернатор сразу повеселел.

И стал куда-то звонить и какие-то «отбои» давать по телефону. Что, мол, «клиент», скоро сам приедет и за все ответит.

А когда я его спросил:

– Это я, что ли, «клиент», и если «клиент», то за что должен ответить?

Он перепугался, думал, что я ничего не слышу в костюме аквалангиста, и стал, запинаясь, разъяснять, что «клиент» и вправду я, но «клиент» для ресторана, где будет торжественный банкет в честь моего возвращения. И что ответить мне предстоит не «за всё», а «на все» вопросы нижнеокских журналистов, которые ждут не дождутся родоначальника народного капитализма, то есть меня, на своей родине.

Тут рядом, правда, тоже в акваланге, ждал меня для совместного дайвинга генеральный прокурор, бывший мой однокурсник, с которым мы в Ленинграде перевозили мебель одной тети, заведующей детским садом. Он услышал наш разговор, а особенно тональность, повернулся к химику-Губернатору, шлепнул меня по резиновой спине и веско заявил:

– Его обидишь, – показывая на меня, – обижусь я!

В конце концов этот табор из высшего российского эшелона мне надоел, а еще «химик» разбередил мне сердце расспросами о семье.

И я решил смыться.

Бросить все.

Поездить по свету.

Отыскать свое семейство.

Но казак-губернатор, почуяв это, вывел меня на разговор и предложил «Даголыс» выкупить. Я спросил о цене. Он ответил, что деньги не самое главное. А главное – дружба и взаимопонимание между хорошими людьми.

Я посчитал карманные деньги, прогулялся с бухгалтершей по крыше и… согласился.

Пора было заводить новое свое дело. Душа творчества просила.

К тому же мне пообещали поддержку все московские чины. Мои гости в Даголысе.

А это много значило.

После оформления Даголыса в мою собственность главный бухгалтер заказала вертолет, и мы с ней полетели в самое заповедное место Кавказа – Салах-Абул… где нет дорог и людей, где чистый воздух, прозрачные реки, душистые травы и непуганые звери.

Решили там уединиться на несколько дней, переварить произошедшее.

Приземлились у одинокой избушки старика-пасечника. Отпустили вертолет. И окунулись в мир тишины, гор и сказочной природы.

Пасечник встретил нас как родных.

В избушке был очаг, шашлык, вино и кровать. В программе: прогулка на конях, купанье в хрустальной, ледниковой реке и посещение огромной пасеки диких пчел.

Но только присели за стол, как бешено, с захлебом залаяли два сторожевых волкодава. Мы выскочили из дома, причем я успел прихватить багор с пожарного щита.

К нашей избушке не спеша с гор спускались бородатые дяди. Все одетые в десантное обмундирование и экипированные по военному времени.

У каждого автомат, пистолет, набор гранат и нож.

У каждого пятого пулемет или гранатомет.

Спускались они молча, не обращая на нас никакого внимания.

Когда их количество достигло сотни, волкодавы с лая перешли на вой и уползли под телеги. А бородачи по-хозяйски поставили палатки и разожгли костры. Багор я тут же бросил.

Мне показалось, что это и не люди вовсе, а какие-то горные духи.

Бородатые, молчаливые и очень серьезные.

К нам подошел их командир, вежливо поздоровался.

Сказал, что идут они помочь абхазам в их справедливой войне за независимость.

Оказывается, пока мы летели в Салах-Абул, вспыхнула война между Грузией и Абхазией.

– Беда, ой беда! – запричитал пасечник, и позвал командира в дом. Тот, что-то крикнув своим нукерам, принял приглашение.

За столом после трех бутылок вина мы разговорились.

Оказалось, что этот бородатый чеченец служил в десантных войсках в Азербайджане.

Я внимательно пригляделся.

Попросил снять тельняшку и, когда увидел вытатуированные на его груди все этапы укладки десантного парашюта Д-1-3, понял, кто передо мной.

Только у одного человека во всех воздушно-десантных войсках была такая татуировка: у пулеметчика из моей разведроты.

Теперь стал понятен его внимательный взгляд и спокойное поведение его войска. Он-то сразу узнал меня.

А мне борода его помешала.

Мы обнялись. Стали вспоминать наши армейскую жизнь, не забывая при этом про вино. Честно сказать, он пил мало, чего нельзя сказать обо мне.

Тост, еще тост… а потом провал.

Поутру об отряде напоминали только темные пятна костров и следы альпийских ботинок.

Дед-пасечник, спасибо ему, меня похмелил. А вот моя спутница куда-то бесследно исчезла.

– Что случилось? Что тут было и где моя бухгалтерша? – уже повеселевший, донимал я, пасечника. Лучше бы я и не спрашивал.

Оказывается, вначале я пытался раздеть моего друга догола, чтобы все увидели на его теле армейские тату во всей их красе. А именно на ягодицах. Где у него была выколоты два бойца, бросавшие гранаты туда, куда бросать не надо.

Затем я пытался оторвать бороды у всех его нукеров.

После стрелял из автомата, метал ножи, купался в речке, таскал валуны с одного конца поляны на другой и под конец, сказав, что пойду с ними, стал искать брошенный багор. И только под утро заснул под телегой с волкодавами в обнимку.