Лара Продан - Тонкая нить судьбы

– Наверное, Лидочка придет вместе с Дэвидом. – подумала Ольга. Она принесла из кухни хлебницу, накрытую белым с вышивкой небольшим рушником.

«Горячее принесу, когда придут. А то остынет» – решила Ольга и села в удобное кресло, что стояло в зале, взяв предварительно с него томик Чехова.

Ольга обожала Чехова, особенно его рассказы, такие короткие, но точно высмеивающие все пороки российской действительности. Это был томик с малоизвестными рассказами Антона Павловича. Она открыла книгу и прочитала название рассказа «По американски». Ольга читала этот рассказ раза три. Он настолько ее заинтересовал, что она планировала прочитать его четвертый раз. В нем рассказывалось о мужчине, который желает жениться и дает объявление, где описывает себя и те качества которыми должна обладать претендентка в жены. Она читала последние строки, смеясь. Когда Ольга дошла до слов: «она должна уметь: петь, плясать, читать, писать, варить, жарить, поджаривать, нежничать, печь (но не распекать), занимать мужу деньги, со вкусом одеваться на собственные средства и жить в абсолютном послушании. Не уметь: зудеть, шипеть, пищать, кричать, кусаться, скалить зубы, бить посуду и делать глазки друзьям дома. Помнить, что рога не служат украшением человека и что чем короче они, тем лучше и безопаснее для того, которому с удовольствием будет заплачено за рога. Не называться Матрёной, Акулиной, Авдотьей и другими сим подобными вульгарными именами, а называться как-нибудь поблагороднее (например, Олей, Леночкой, Маруськой, Катей, Липой и т. п.). Иметь свою маменьку, сиречь мою глубокоуважаемую тёщу, от себя за тридевять земель (а то, в противном случае, за себя не ручаюсь) и иметь minimum 200 000 рублей серебром. Впрочем, последний пункт можно изменить, если это будет угодно моим кредиторам.», она засмеялась громко и заливисто. – Молодец, Антон Павлович! Обожаю Чехова! – продолжая смеяться вслух произнесла Ольга и посмотрела на часы.

Было уже около десяти часов вечера. Она подошла к окну, думая, что Лидочка и Дэвид могут стоять около подъезда. На улице было пусто. Только соседка из квартиры напротив вышла выгулять своего пуделя. Он, пудель, бегал по тротуару, радуясь возможности хорошо подвигаться. Небо заволакивалось облаками, было уже темно. Улица освещалась в основном светом из окон квартир. Лампочка в фонаре, что стоял напротив дома, была разбита.

– Что-то мне тоскливо становится. Где же Лидочка? Неужели она с Дэвидом все еще гуляет по городу? – подумала Ольга.

Раздался резкий звонок в дверь.

– Наконец-то – обрадовалась Ольга и бросилась открывать дверь.

На пороге квартиры стояла Ирина, девушка одного из друзей Дэвида, что была накануне.

– Здравствуйте, Ольга Владимировна. Можно я войду. Мне поговорить с вами надо – взволнованно произнесла девушка.

Ольга впустила незваную гостью, кивнула в сторону зала и пригласила сесть на диван, что стоял у стенки.

– Я вас слушаю, Ирина – глухим голосом, выдававшим волнение, сказала Ольга. Ирина села на диван, долго не могла выбрать удобную позу, она то вставала с дивана, то садилась вновь, то глубоко к спинке дивана, то на его краешек. Наконец, выбрав удобное положение, девушка посмотрела на Ольгу, внимательно наблюдавшую за ней.

– Ольга Владимировна, ваша Лида… Лида … не придет сегодня. – дрожащим голосом произнесла Ирина.

– Не придет? Почему? Она решила провести время с Дэвидом? Странно… Я все приготовила… Они могли бы…. – быстро заговорила Ольга и осеклась.

Страшная догадка полоснула по сердцу. Она вспомнила, что Лида, всегда имевшая обыкновение звонить ей, если задерживалась, за целый день ни разу не позвонила.

– Ирина, что случилось? – холодно-тревожным голосом спросила Ольга свою гостью.

Девушка ерзала на диване, не зная, как мягче донести до матери страшное известие о ее дочери. Наконец, собравшись с духом, она на одном дыхании выпалила:

– Лида арестована. Я видела, как она входила в сопровождении мужчины с военной выправкой в здание НКВД. Это было около часу дня. У меня брат служит в органах. Он предупредил меня, чтобы я бросила Родди, моего Родди. Вы его знаете, он друг Дэвида. За всеми иностранцами ведется постоянная слежка. И за теми, кто с ними в знакомстве. Сегодня Дэвида депортировали из страны. Слава Богу, что он смог легко отделаться. Лиду арестовали за связь с ним. Мой брат говорит, что вряд ли ее отпустят…

О том, что мать умерла от сердечного приступа Лида узнала из записки, которую ей сунул конвоир, передающий баланду в камеру.

«Лида, прими наши соболезнования. Твоя мама, Ольга Владимировна, скончалась в больнице не придя в сознание, первого октября 1940 года. И и К» Почерк был незнакомый, слегка корявый. Похоже писал мужчина Первой мыслью Лиды было, стучать в дверь, чтобы выяснить, от кого записка. Потом до нее дошло, что делать этого нельзя, иначе она подведет сразу нескольких людей, желающих ей добра. Смысл записки до девушки дошел не сразу. Она стала читать ее вновь.

«Мама, мамочка!!! Как же так?» – в голове у Лиды стучало, мозг не хотел осознавать написанное. Она почувствовала как к горлу подступил комок слабости, перед глазами поплыли мушки, Лида еле дошла до шконки.

Через неделю она была в лагере, что располагался в Архангельской области в поселке Воркута Коми АССР, в известном Воркутпечлаге. Она была осуждена по статье 58 – 4 как агент мировой буржуазии. Особого следствия проведено не было. Главным обвинительным аргументом служил факт ее близкого знакомства с американским подданным Дэвидом Стюартом. Этого оказалось достаточно засадить ее на десять лет в один из самых страшных лагерей системы Гулага.

Лидия, как и все женщины лагеря, работала на лесоповале. Однажды, когда в очередное утро Лида взяла в руки топор и сделала несколько размашистых бьющих движений по дереву, острая боль внизу живота пронзила ее, она потеряла сознание.

Очнулась Лида в больничке. Около нее сидела старенькая медсестра, которая жила при больнице.

– Очнулась, милая? Сейчас врача позову.

Пришла врач – крупная, грубой внешности женщина с руками, похожими на мужские. Звали ее чудно – Доротея Аристарховна.

– Так, Ухтомская, ты беременна, десятая неделя пошла. Что будем делать? – деловито спросила врач.

Лида смотрела на Доротею Аристарховну не понимая.

– Нет. Не может быть. – прошептала она.

– Что не может быть? Спала с мужиком? Знаю, что спала. Не девочкой к нам прибыла. Не может быть! Все может быть! – грубо отпарировала врачиха.

Однако посмотрев на побледневшую и растерянную Ухтомскую, женщина взяла руку Лиды в свои руки, которые оказались на удивление мягкими и теплыми, и произнесла спокойно и ободряюще: