Наталья Милявская - Быстрее С.

– Что вам угодно, господа? – спрашивает он игриво, сунув руки в карманы.

Подошедший к нему вплотную Пиджак молча смотрит на Ивана в упор, а потом вдруг расплывается в улыбке.

– Слышь, а я тебя, кажется, по телеку видел.

– Да ты что? – продолжает задираться Иван.

– Ага, – говорит Пиджак. – А у тебя, типа, тут гастроли?

– Типа того, – кивает Иван.

Я слежу за вторым – он закрывает свое авто и направляется к нам. Уж слишком развязная у него походка.

– Слушай, а может, ты нам с братаном автограф дашь? – продолжает свою линию Пиджак.

Не может быть! Что, нам опять повезло, и конфликт закончится вселенским братанием и автограф-сессией?

– Хе, – расслабленно произносит Иван. – Может и дам. На чем расписаться?

– На моем стволе, – говорит подошедший Зайчик и приставляет ко лбу Сереброва пистолет.

Мы с Иваном замираем на месте.

«Блин, ну, чувак, ты крут!» – мысленно говорю я человеку с пистолетом. Но ведь это же шутка! Эти двое просто решили нас попугать. Это все – милый хэллоуинский розыгрыш.

И тут человек в костюме зайчика снимает пистолет с предохранителя.

Мы совершенно одни на безлюдной улице. В руках у Зайчика – совсем не травматический пистолет. Эта вороненая хреновина наверняка плюется настоящими пулями.

– Я вот что тебе скажу, – говорит Пиджак так же дружелюбно. – Здесь тебе не Москва. Тут левые понты не прокатят. Это Питер, сечешь?

Пауза длится долго. Бесконечно долго. И никто из нас четверых, кажется, не собирается ее нарушать. Ветер гонит по тротуару смятый пакет из-под чипсов.

Ну? И как мы выкрутимся на этот раз? У кого-нибудь есть подсказочка?

Я бросаю взгляд куда-то далеко, за спины стоящих перед нами парней, и кричу:

– Сюда!

Пиджак и Зайчик инстинктивно поворачиваются, и этой секунды нам с Иваном хватает, чтобы сорваться с места.

Позади раскатом грома доносится выстрел.

– Ты можешь бежать быстрее?

– Еще быстрее?

– Еще быстрее?

Это я спрашиваю у самой себя.

Легкие наполнены огнем. Сердце взрывается в грудной клетке. Во рту – вязкая соленая слюна.

– Еще быстрее!

Где-то впереди мелькают ботинки Ивана.

Марш-бросок вдоль безлюдного грязного переулка. Лужа. Яма. Снова лужа. Поворот направо, в темную арку. Спринтерский забег мимо песочниц, корабликов, горок и промокших скамеек. Лужа. Лужа. Вам все еще интересно, почему именно я ношу кеды?

Иван на мгновение попадает в полосу света, минуя узкую, заставленную автомобилями улочку, огибает обшарпанный киоск и несется дальше, вдоль длинного дома.

– Давай! – хрипит он, обернувшись. И, мастерски перелетев через какую-то каменную ограду между двумя одинаковыми домами, тут же снова пропадает в темноте.

Скачу следом, ощущая, как за спиной у меня реют крылья. Надо было выкинуть их к чертовой бабушке еще возле клуба и надеть куртку. А теперь куртка у меня в руках, и, сдается мне, она изрядно понижает аэродинамику моего тела.

Миновав улицу и киоск, прыгаю через ограду и неудачно приземляюсь на влажную землю, подвернув ступню. Боль ошпаривает ногу кипятком до самого колена.

– Черт!

– Что? – выныривает из темноты Иван. – Сломала?

– Надеюсь, нет.

Иван поднимает меня с земли и ставит на ноги.

– Как?

– Больно!

Позади слышится топот.

– Твою мать!

Иван оглядывает растерянно крохотный дворик, в котором мы оказались. Двор глухой – ни арки, ни прохода. Два подъезда, засыпанный землей фонтанчик посередине. И – слава богу! – ни одного фонаря. Лишь на третьем этаже сонно светится пара окон.

– Сюда! – тычет он пальцем в сторону пристроившихся у стены мусорных баков.

В два прыжка преодолев отделяющее нас от помойки пространство, мы втискиваемся в узкий проем между последним баком и стеной. В бок мне упирается водосточный желоб, под ногами россыпью поблескивают в темноте бриллианты битого бутылочного стекла. Крышек на баках нет, мусорную шапку крайнего с нашей стороны контейнера венчает сломанный деревянный стул.

Какое-то время в дворике царит тишина – я слышу лишь, как ветер треплет полиэтиленовые пакеты и как рядом прерывисто дышит Иван. Потом, когда я уже решаю, что мы оторвались, из-за угла показывается долговязая тень. Человек, в спину которому светит далекий уличный фонарь, движется крадучись вдоль ограды, останавливается, прислушивается. Мы с Иваном синхронно перестаем дышать.

Как же ноет нога!

Отлепившись от дома, к первой тени присоединяется другая, пониже и пошире в плечах. Думаю, это наш Зайчик. Какое-то время оба преследователя стоят неподвижно, потом о чем-то перешептываются и, развернувшись, уходят туда, откуда пришли.

– Думаешь, они от нас отстали? – шепчу я Ивану во влажный висок.

– Не знаю. Куда нам дальше?

– Придется возвращаться так же, как пришли. Сидеть здесь всю ночь мне неохота. А где мы находимся и где сейчас Каменноостровский проспект – я уже не понимаю.

– Ясно, – шепчет Иван. – Ну и воняет здесь! Блин, я сигареты, кажется, обронил.

– Потом будешь курить. Две минуты ждем и уходим.

Не знаю, сколько именно мы сидим за мусорными баками. Может, две минуты, может, десять. Смотреть на экран мобильного телефона мы оба не решаемся – чтобы не палиться.

– Ну что, уходим? – наконец, спрашивает Иван тихо. – Идти сможешь?

– Куда же я денусь?

Крадучись, мы минуем двор, прислушиваемся к тишине, царящей на улице, потом снова перелезаем через ограду и совершаем быструю перебежку до следующего дома. Вернее, это Иван совершает перебежку, а я просто хромаю позади в быстром темпе. Вот же угораздило меня подвернуть ногу в самый неподходящий момент!

– Давай руку! – Иван возвращается за мной. – Куда теперь? Нам нужно людное место. Где этот твой проспект?

Я беспомощно оглядываюсь по сторонам – далеко впереди светится вывеска круглосуточного продуктового магазина, слева высится небольшая часовня, обнесенная каменным забором. Я вообще не понимаю, где мы и куда дальше двигаться.

– Стой! – слышится далекий окрик за спиной.

– Бежим! – дергает меня Иван, и мы несемся вдоль домов. Клянусь, близость людей с пистолетом действует на мою ступню лучше любой анестезии!

Оторвавшись, Иван ныряет в первую же арку и тут же выскакивает обратно – проход закрыт решеткой. Рвемся дальше. Еще поворот направо. Тупик! Узкий проход между домами заканчивается сетчатым забором выше моего роста.

– Перелезешь? – спрашивает Иван, оглядывая препятствие. – Тут невысоко!

– Альтернативы у меня нет? – интересуюсь я.

– Думаю, нет.

– А наверху как быть?

Сетку-рабицу венчает двойная обмотка колючей проволоки.

– Э… Куртка! Кожа отлично подойдет! – Иван хватает куртку и, подпрыгнув, вешает ее сверху на проволоку. – Все, теперь не поранишься. Ну, давай!