Эльмира Битаева - Шанс (сборник)

Мы накрыли стол во дворе, под навесом, так как обещали дождь. Папа жарил шашлыки на мангале и мужчины стояли рядом, громко говорили. Женщины сидели чуть дальше, за столом, и болтали о своем, житейском.

Я убиралась на кухне и сквозь окно слышала каждое их слово.

– А с Зюмой что? – поинтересовалась Аминат. – Я ее и не видела.

– У себя, наверное… – вздохнула мама. – Совсем замучила нас с этим конкурсом. В Москву хочет ехать.

– А Ахмед что говорит?

– Против, конечно…

Женщины помолчали.

– Может, замуж ее? – предложила Зарема, подумав.

– Нет, не хочу пока. Маленькая она, первый курс заканчивает. Пусть учится спокойно…

Но не успела я облегченно перевести дух, как Зарема продолжила:

– Племянник мой, сын Шамиля, университет в этом году оканчивает. Золотой мальчик, на моих глазах вырос, жалко будет, если чужим достанется. На Гагарина родители ему квартиру купили, в новом доме. Работает, на машину копит. Таких ребят нет, сразу уведут.

– Нет, рано, рано…

– А я говорю – пора. Да и что мы теряем? Пусть познакомятся, дальше посмотрим. А Артуру, кстати, в этом году свадьбу играете?

Мама опять вздохнула:

– Нет, отложили до следующего. Работает, он, работает…

– А может, невеста не нравится?

– Да вы что! Девочка-кукла! Души в ней не чает. Просто деньги копит…

– Ну если так, то ничего.

Прибравшись, я поднялась к себе в комнату и до полуночи рисовала эскизы всевозможных нарядов. Удачные – разложила на подоконнике, а остальные убрала в полку. Я обязательно должна была попасть в ателье. И выход был один – соврать.

Есть в Махачкале удивительная улица. Или она волшебная только для меня. Вдоль тротуаров, с обеих сторон дороги, блестят витражи свадебных магазинов. Сменяют друг друга вывески с красивыми названиями, а за стеклами, в тихом ожидании, висят пышные, воздушные платья. Белые, серебристые, золотые. Шелковые, кружевные. Длинные, узкие, с камнями и блестками. И рассмотрев даже все-все платья, невозможно выбрать одно, самое лучшее. Каждое притягивает по-своему.

Проходя эту улицу, я всегда ощущаю себя немного рассеянной. Засматриваюсь по сторонам и становлюсь какой-то задумчиво-медлительной.

Я шла после очередного зачета с пакетом газовой ткани для декорации одного из костюмов. Дома я сказала, что задержусь на занятиях до трех, но освободилась к часу и у меня было немного свободного времени.

Почти дойдя до поворота, я внезапно больно ударилась о чье-то плечо. Видимо парень тоже не смотрел вперед, так как наше столкновение удивило и его.

– Куда вы идете?! – растерялась я, подбирая свои вещи. – Так и убить можно…

– Это всего лишь ткань, – сказал он, поднимая пакет.

– Да, а я всего лишь человек, – съязвила я, потирая плечо.

Однако, тут я взглянула в его лицо и замолкла. Глаза у парня были темными, глубокими. Смолистые брови и широкий нос.

Мягкий овал смуглого лица огрубляли заострявшиеся скулы, и что-то далеко-знакомое виднелось мне в этих чертах. Но прежде чем, я догадалась, он улыбнулся и произнес:

– Зюма?

Мне показалось, что я снова упала.

– Ренат? Ты? Ничего себе!

Зеленая доска, с разводами мела, деревянные парты, в залитом солнце классе… девочки в черных юбках, мальчики в белых рубашках… Как же давно это было!

– Ты как? С восьмого класса лет пять прошло!

– Нормально, работаю здесь недалеко. Сейчас, вот, сессию сдаю потихоньку. А ты на дневном?

– Да, в мед поступила, врачом буду, – рассмеялась я. – А как родители?

Парень помрачнел.

– Мать – хорошо. А отца… похоронили два года назад. Опухоль.

Мне стало неловко.

– Я не знала… Прими мои искренние соболезнования. Я помню его, мне, правда, жаль.

– Ничего, спасибо. Ты куда сейчас идешь?

– Прямо, до конца. Мне в ателье.

– Пошли что ли вместе? – оживился он. – А ты все шьешь?

– Да, но в последнее время не совсем выходит… Родителям не нравится.

– Почему это?

Я пожала плечами.

– Не знаю, Ренат. Все так сложно стало. Я не могу объяснить им. И поэтому они не понимают меня. Я просто живу этим вот и все…

– Продолжай и дальше. Они смирятся и будет тебе счастье.

– Думаешь?

– Конечно. А если нет – обращайся. Я помогу.

– Смотри, осторожней, – иронично припугнула я. – А то свяжешь себя словом, потом не отвертишься.

– Не напугаешь, – подыграл мне парень. – После той огромной книги, которой ты била меня на каждой перемене…

– Не было такого!

– Посмотри, шишки до сих пор остались!

– Аха, убери от меня свою голову! И книга была тонкая-тонкая…

Улица закончилась быстрее, чем я ожидала. Ренат остановился перед дверью в ателье и повернулся ко мне. Он действительно изменился, стал выше что ли. И так повзрослел… Хотя голос у него остался прежним и смех тот же…

– Я была очень рада тебя видеть.

– Я тоже.

– Передавай маме привет.

Мы попрощались и мне неожиданно стало так грустно. Я подумала о том, что мы можем больше никогда не увидеться. И тогда я успокоила себя мыслью, что нужно уметь отпускать.

Уходя, парень обернулся и помахал мне рукой. В тот момент я поняла, что можно отпустить словом, но отпустить сердцем – невозможно.

Работа в ателье била ключом. Три наряда из пяти были готовы, над остальными еще приходилось поработать.

Готовили наряды мы вчетвером. С Патей, Элей и Камой мне посчастливилось познакомиться на выставке национальных костюмов в Дербенте. Несмотря на то, что нас разделяли разные социальные уровни, нации и привычки, общей у нас была мечта. И шанс поучаствовать в конкурсе московской моды.

Однако чем ближе подходил день поездки, тем хуже становились дела в ателье. Швейная машинка сломалась, а ручные стежки выглядели грубо и неаккуратно. Одна модель уехала, другая заболела. Но страшней всего пришлась последняя новость – Кама уходила.

– Не пустят меня, – сказала девушка виновато. – Еще неделю похожу и все… Дальше придется самим.

Из всей нашей команды она была самой кроткой и покладистой. А ее родители чем-то напоминали моих – увлечение дочери их тоже не устраивало.

– Раньше было проще, – заметила Патя, высокая, худенькая брюнетка, которая была старше нас лет на пять. – А сейчас: кто учится, кто работает, а кто вообще, замуж собирается.

– Нам бы только на конкурс попасть, все бы точно изменилось, – сказала я воодушевленно. – Мы бы поняли, выходит у нас что-то или нет. Да и стоит ли дальше тратить на это время.

И хотя время мы не тратили, а проводили, тем не менее, все порядком устали от постоянного напряжения. Только у Пати мама была портнихой и помогала нам, но иногда и ее раздражало, то что дочка работает бесплатно. Причем занимает половину снятого помещения.