Эльмира Битаева - Шанс (сборник)

– Подумаешь – проблема. У нас в сарае их полно.

– Отлично. Остается только поговорить с отцом.

– Значит, как я понял, ты хочешь вскопать грядки во дворе?

– Да, папа.

– А зачем? – недоуменно уставился на меня отец.

– Как зачем? Посажу огурцы, помидоры, там, зелень всякую – укроп, петрушку…

– Осенью?

Этого пункта я не учла и потому замолчала не зная, что говорить дальше.

– Диана, тебе что, делать нечего? Иди лучше, в доме пол помой.

– Ну, пап, я уже его помыла.

– Так сходи, помой еще раз. Это все-таки лучше, чем потрошить двор.

Одним словом мой план провалился, причем так глубоко, что выкопать его будет можно только весной… вместе с помидорами.

– Допустим, двор отпадает, – уже с половой тряпкой в руках, продолжала я, – подвал – тоже, я его чистила от хлама и никаких камней, тем более драгоценных, не заметила. Остаются дом и чердак.

– А что на чердаке?

– Да там все в пыли, да в паутине, – скорчившись, заверила подругу я, пытаясь побыстрее замять тему с чердаком, – скорее всего, Манди там смотрел. А вот в доме меня привлек книжный шкаф. И вообще, искать нужно по его интересам.

– А с чего ты взяла, что чтение было его основным интересом?

– Если не чтение, то что тогда? – растерялась я.

– Музыка, – упоительно протянула она, – в деревне и сейчас поют его песни.

– Так, поконкретнее, пожалуйста.

– Ну, играл он хорошо. На гитаре.

– Значит, у него была гитара. И где же она? – заинтересовалась я.

– Откуда мне знать? Может Манди знает.

– Так давай пойдем и спросим.

– А как же пол? – напомнила подруга.

– Здесь такое творится, а она все про пол думает! – притворно возмутилась я. – Может, мы на самом деле найдем Рубин и о нас напишут в легендах!

– Или на той сосне.

– Брр, не напоминай!

– Молчу.

Найти Манди не составило особого труда, потому что он в отличие от нас, хотя бы сидел на одном месте. Работал то есть.

– Мы вот, что подумали… – Сима терпеливо подождала, пока внимание мужчины сосредоточилось на ней. – Милахель ведь на гитаре играть очень любил, что если он в нее камень и спрятал?

– Вряд ли, хотя проверить можно, – без особой надежды согласился Манди.

– А вы знаете, где она сейчас? – Конечно никаких гарантий он не давал, но в нашем случае «вряд ли» служило очень даже неплохим ответом.

– Насколько я помню, на чердаке валялась – тогда даже в руки брать не стал. Сможете ее достать?

– Не вопрос – достанем и сразу к вам.

Вернувшись, домой и, убедившись, что ближайшие несколько часов папа из мастерской выходить не собирается, мы приставили к наружной части дома деревянную лестницу – вход на чердак находился не внутри. Узкие, шаткие ступеньки заскрипели, когда по ним полезла Сима.

– Ну, ты идешь? – пропыхтела сверху она.

Я замялась. На чердаке наверняка полно пауков, которых я до смерти боюсь.

– Знаешь, ты поищи, а я… лестницу придержу – вдруг пошатнется или упадет, ведь всякое бывает, и вообще нас двоих она точно не выдержит!

– Ладно, полезу одна, – вздохнула девушка и скрылась в чердачном проеме.

До меня доносились приглушенные шаги по скрипящим доскам.

– Ну и пылище, а сколько хлама… – причитала она. – Гитары что-то не видно, сейчас поищу в другом углу.

Я ждала, доски все скрипели и скрипели, и вдруг девушка громко ахнула.

– Что случилось? – испугалась я.

– Что же делать, я ее обронила…

– Гитару? – растерявшись, переспросила я.

– Нет, сережку. И не могу найти – пол покрыт таким слоем пыли, что в нем даже свои ноги можно потерять!

– Не волнуйся, ты ее найдешь. Вспомни, по какому маршруту ты обошла чердак.

– Маршруту? Ты что, издеваешься? Я обошла чердак вдоль и поперек! Три раза!

Не сообразив, что сказать еще я просто выжидательно замолкла и через некоторое время услышала радостное:

– Нашла!

– Сережку?

– Нет, гитару. Сейчас спущусь.

Проворный кузнечик запрыгнул на вторую ступеньку лестницы и уставился на меня, ритмично шевеля тонкими усиками.

Я присела на корточки, протянула руку, чтобы смахнуть его, но он упорхнул сам, испуганный визгом сверху.

– Что случилась?! – завизжала я в ответ.

– Паук! Прямо на мне! – запрыгав, выкрикнула подруга.

– Сима, ради бога, не прыгай! Пол может…

Поздно. Послышался грохот, треск досок, крик, визг… и тишина.

– Сима, ты жива? – дрожавшим, запинающимся голосом спросила я.

Ответ – молчание.

Из-за дома прибежал папа.

– Что случилась?

– Сима провалилась.

– Откуда?

– С чердака.

– Зачем? – Не сразу поняв суть моих слов, изумился отец.

– Не важно! В общем, ты полезай на чердак, а я в дом.

Дома меня ждала изумительная картина: на лохматой медвежьей шкуре полулежала Сима, потирая ушибленный бок, из-под которого торчал гриф гитары.

– А я сережку нашла, – прервала затянувшееся молчание девушка.

На выглядывающего из потолочной дыры отца я старалась не смотреть.

Говорить при Симе отец не стал и жестом позвал меня в другую комнату. Я уже догадывалась, о чем будет предстоящий разговор и, отпустив голову, поплелась за ним.

– Что делала Сима у нас у нас на чердаке? – начал он, как только я закрыла за собой дверь.

– Я попросила ее залезть, узнав, что там находится гитара. А Манди научил бы меня играть, – соврала я.

– Какая гитара?! – взревел отец. – Твоя обязанность не играть на музыкальных инструментах, а научиться убирать и готовить!

– Но я не хочу всю жизнь простоять у печи, как многие деревенские женщины: необразованная и невидящая ничего кроме метлы и швабры.

– Не хочешь быть необразованной, – нехорошо протянул он.

– Тогда сразу после окончания зимы поедешь в пансионат. Там тебя научат всему, что должна знать, образованная и умеющая вести себя в обществе, девушка. А за время твоей учебы и я перееду в город. Давно хотел открыть собственную обувную лавку в Выгроде. Теперь же такая возможность представилась.

– Но я совсем не это имела в виду… – забормотала я, ошарашенная папиным решением. И как объяснить ему, что я просто хотела выглядеть в его глазах кем-то больше, нежели будущей кухаркой.

– Тема закрыта, – перебил меня отец. – У меня много работы. У тебя теперь тоже.

Выйдя из комнаты и проходя мимо убирающей обломки Симы, он сурово взглянул на нее. Девушка потупилась, а папа, не останавливаясь, вышел из дома. Следом из комнаты вышла я, унылая и огорченная.

– Что он сказал? – тут же набросилась на меня подруга. – Ты сказала ему, что-нибудь о Рубине?

– Да ничего я не сказала, – угрюмо проговорила я, в тот момент думая о камне в самую последнюю очередь. – Весной папа отправляет меня в пансионат. А я больше всего на свете не хочу туда ехать. Мне здесь так понравилось, даже надеялась, что не уж то мы в этой деревне жить и останемся, но нет – как закончатся зимние холода, мы снова в дорогу. Я в пансионат, а папа – в Выгрод.