Эльмира Битаева - Шанс (сборник)

– А хочешь, я тебе помогу? – предложила я, собирая со стола и пола гвозди, ножницы и кривые отрезки кожи.

– Не стоит, – начал было отец, но замолк. Задетые мною, аккуратно промазанные клеем подошвы шмякнулись на пол. Опустившись на четверинки, я честно попыталась их отодрать, но не тут-то было! Похоже, прилипли они намертво.

– Так, иди, куда хочешь, только выйди отсюда! – взревел отец, выпихивая меня из мастерской. Я так растерялась, что даже забыла его поблагодарить…

Снаружи часовня выглядела… ну, скажем, не очень хорошо. Изнутри еще хуже. Деревянные стены были покрыты множеством щелей и дыр. Потолок составлял собой кучу криво прибитых досок. Окна старые, без ставен. В углу стол на трех ножках и несколько грубо сколоченных скамей. Кроме того, в помещении явно не хватало освещения. Сквозь щели тускло пробивался свет пасмурного дня. Ни свеч, ни ламп, а лишь слабое свечение в центре потолка, словно догорающий уголек.

– Сима, что это?

Девушка проследила за моим взглядом.

– А я тебе разве не говорила? Это огонь, подтверждающий наличие Рубина в деревне.

– Что?! – Ах, вот почему Манди так уверенно говорил о том, что Милахель не вывез и не передал никому камень!

– Сейчас я тебе все объясню, – опомнилась подруга. – Ты читала историю основания деревни, излагаемую из уст самого основателя Гериха Великого, в народе прозвавшуюся как… понятно. Я тоже не читала, но зато мне отец рассказывал. Не с первых уст конечно, но и не с последних. Так вот, жил когда-то на земле человек по имени Герих…

– Великий? – усомнилась я.

– Нет, он тогда еще не был великим. Герих был просто скитальцем, без земли, дома и денег. Но он никогда не отчаивался, потому что с ним были его верные три брата, четыре сестры, жена, одиннадцать детей, две тети, один дядя, бабка, прабабка и труп прапрабабки, которой он дал слово похоронить лишь на своей земле. Вот так они бродили по свету, пока не вышли на огромную поляну, окруженную рекой, в центре которой горел костер. Я о нем.

– Костер? – хмыкнула я, скептически взглянув на слабое свечение в потолке. – Да как они его вообще в траве заметили?

– Зря смеешься. Это теперь без энергии Рубина он с каждым днем угасает, а тогда пылал ровным пламенем. И так как на дворе стояла поздняя осень, то вся семейка расселась вокруг погреться.

– А им не показалось странным, что костер горит на безлюдной поляне? – снова вмешалась я.

– Да откуда мне знать? – возмутилась Сима. – Может, и показалось. Хотя в тот момент наиболее странным было то, что от костра абсолютно не исходило тепла. Один из них, не припомню кто именно, даже коснулся пламени… И почувствовал то, что можно почувствовать, коснувшись тумана.

– То есть ты хочешь сказать, что он ничего не почувствовал?

– Да. Зато нащупал кое-что более ценное. Рубин. И немалого размера. Единогласно решили отвезти его в ближайший город. Выгрод. Но стоило только вывезти камень за пределы поляны, как костер начинал угасать. Люди растерялись, вернулись, при-коснули Рубин к холодным углям и, ты не поверишь, пламя вновь загорелось. Тогда его прозвали Чудесным Огнем, хотя это не убедило их не продавать часть драгоценного камня, а на вырученные средства построить деревню. Благо жителей хватало.

– А оставшаяся часть Рубина? – напомнила я.

– Ну, сначала ее тоже хотели продать, но Герих настоял на том, чтоб Рубин не только не продавали, но еще и построили часовню где он будет храниться, как символ основания деревни. Большинство с ним согласилось, но были те, кто отказались даже слышать об этом. И вот, чтобы сохранить драгоценный камень в целости и сохранности, Герих спрятал его у себя. Конечно некоторые подняли бунт, мол, Рубин общий, так давайте и поделим его поровну. Но возражали они недолго. Не успели жители и закончить строительство часовни, как случилось нечто неожиданное, – перешла на заговорщицкий шепот Сима.

– Труп прапрабабки ожил, и его прозвали Ядвигой? – предположила я.

– Почти. Герих умер.

– С чего это?

– В том-то и дело, что не от чего. Жил себе жил, да вот в один прекрасный день слег в постель с симптомами неслыханной болезни. И все твердил, что это хранимый в доме Рубин так на него повлиял, что камень на него все давит и давит. Через неделю он скончался, а перед смертью, как закричит, что это Рубин его проклял и в могилу затащил, и так будет с каждым, кто посмеет его у себя хранить. Вот тут-то он отбил всех конкурентов на столь сомнительное сокровище. Часовню достроили, даже костер туда перенесли, только не спрашивай как, – предугадала мой вопрос Сима. – А Рубин сначала хотели хранить там же, но поселившийся в часовне Святой Отец, верил и боялся проклятия, поэтому камень перенесли в другое место. В центре деревни возвысили столб, и камень установили на самой вышке, чтоб он всегда был у всех на виду. Жаль, что всегда длилось не очень долго, – поникла девушка.

– Ничего, мы его продлим, – подмигнула я подруге.

– Думаешь, у нас получится? – меланхолично поинтересовалась Сима.

– Уверенна! – приободрила девушку, а заодно и себя, я. – Во всяком случае, сегодня ночью все решится… только есть одна маленькая проблема.

– Какая?

– Девочки, может, вы все-таки перестанете болтать и присоединитесь ко мне? – возмущенно пропыхтела Лили, выглядывая из-за цветного вороха.

– Ладно, потом.

Собравшись у злосчастной кучи, мы для начала разделили обязанности. Я вырезала цветы и лепестки из цветной бумаги, Лили их склеивала, создавая яркие букетики, а Сима обрамляла причудливо закрученными лентами. Затем, взяв по охапке бумажных поделок, разбрелись по помещению, стараясь, обклеивая стены заодно и прикрывать щели, отчего в часовне стало еще темнее. Даже пришлось отыскать и зажечь несколько свеч, после чего единогласно был объявлен обеденный перерыв.

Не успели мы смахнуть последние крошки, как в часовню вошел селянин. Видела я его в первый раз, хотя в деревне знала почти всех, может и не поименно, но уж в лицо-то точно. Это был человек средних лет, в выпущенной рубахе и подвернутых штанах, худощавый, на лице, как и у всех деревенских мужчин, присутствовала небритая короткая щетина. Взгляд спокойный, добродушный, как и голос. Сначала, я хотела вежливо поздороваться, но изумленно замолкла, услышав обращения девушек:

– Здравствуйте отец Айгор.

– Как поживаете, отец Айгор?

Что?! Этот человек дайн? У всех виданных мною дайнов присутствовали хотя бы три свидетельствовавших об их сущности фактора: борода, пузо и ряса до пят. Но, а этот человек поразил меня основательно.

Познакомившись, я узнала, что Айгор не только святой, но еще и неплохой знахарь. Похвалив нас за замечательную работу, он вынул из переполненной какими-то кореньями сумки кривой ключ, подошел к одной из стен и долго не мог отклеить по ошибке приклеенный мною цветок от замочной скважины. Хорошо еще клей оказался слабым.