Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти

Собравшись, они вышли из флигеля.

– Зайдем в церковь, поставим свечку перед дорогой, на удачу, – изменил путь Нецецкий, подталкивая перед собой Валерку.

Зашли в церковный полумрак. Валерка обежал взглядом помещение, сделал несколько шагов и неожиданно споткнулся о тело лежащего человека.

– Что это? – вскинул он вопросительный взгляд на Нецецкого, но в ответ услышал звук выстрела и ослепительную вспышку.

Покончив с ненужным свидетелем, Дед поспешил прочь из места, где ему пришлось столько наследить. Осторожно, стараясь не попадаться на глаза армейским патрулям, старый уголовник стал пробираться в город. Он не решился отправиться ни по одному адресу, который был известен арестованным подельникам, поэтому его маршрут определился сам по себе – он отправился к Христофорову в общежитие.

К месту проживания Бронислава Петровича Нецецкий подошел, когда полностью стемнело. Вахтер общежития – закутанная в несколько платков пожилая женщина, узнав, что посетитель к Христофорову, сразу засуетилась и лишь мельком взглянула в его документы. Это прямо указывало на то, что за короткое время Бронислав Петрович сумел стать здесь большим авторитетом. Правда, сам Христофоров с трудом скрыл свое разочарование при появлении Деда. Он собирался ужинать, и теперь предстояло разделить трапезу с ним, что совсем не входило в его планы. Кроме того, Бронислав Петрович помнил, что каждый приход старого вора приносил ему одни неприятности. Однако он, сделав над собой усилие, натянул маску радушного хозяина. Приветливая улыбка вскоре исчезла, поскольку Нецецкий с ходу сообщил об облаве. Видя, как изменился в лице Христофоров, Нецецкий, наоборот, обрел нормальное расположение духа. Старому уголовнику всегда становилось лучше, когда он видел, что кому-то рядом с ним плохо. Перекусив и выпив водки, которую Христофорову пришлось достать из загашника, Дед завалился спать на его кровать, предоставив Брониславу Петровичу самостоятельно решать проблему с местом отдыха.

Христофоров, наблюдая, как старый вор, погружается в дрему на его постели, почувствовал сильнейшее раздражение. Оно росло, накрывая его волной, от которой некуда было скрыться, и превратилось в злобу, исказив лицо Бронислава Петровича гримасой ненависти. Переполненный агрессией, Христофоров ощутил в себе потребность скинуть ее на какое-нибудь беззащитное существо. Точно такое чувство его обуревало, когда он рубил топором ту красивую девушку. И еще возбуждение. Бывший певец понял, что ему опять захотелось испытать это чувство. Ненависть и злоба, поднятые в нем Дедом, трансформировались в кровавое вожделение, которое полностью завладело его сознанием и уже не отпускало. Одевшись, Христофоров осторожно, чтобы не разбудить спящего Нецецкого, вышел из комнаты, предварительно положив в карман пальто пачку галет и плитку шоколада.

Первые допросы задержанных помогли раскрыть полную картину деятельности немецкого диверсионного подполья. Несмотря на то что Артур Финютин отказывался от показаний, а Мазут находился между жизнью и смертью и не мог давать показания, несовершеннолетние арестованные во всех подробностях описали свои преступные деяния и действия взрослых руководителей. Подростки, взятые возле подстанции, назвали адреса малолетних «патриотов Ленинграда», и Приматов в тот же день установил там посты наблюдения. Когда посланный им на задержание преступников майор Солудев привез мальчишек кощеевской банды, раскрылась история со Славкой Петраковым и его ликвидацией, на которую были направлены Цыган под вооруженным контролем немецкого диверсанта Курпатого, – в бандитской квартире была обнаружена записка от Нецецкого, которая дала милиции полное представление о той опасности, которой подвергались сын Петракова и Иван Зарецкий. Поскольку Славку в подвал отвозили Финютин с Курпатым, то, кроме них, никому из малолетних преступников то место известно не было. Поэтому Приматову не оставалось ничего иного, как надеяться на удачливость Цыгана и ждать. Мысли полковника госбезопасности также занимал оставшийся в Волковой деревне старый вор Нецецкий, чье дальнейшее нахождение на свободе могло не только спутать ему карты, но и доставить дополнительные проблемы. Опытный оперативник понимал, что избежавший расстрела, засланный немцами уголовник наверняка знает в лицо резидента вражеской разведки и мог бы их на него вывести, но больше рисковать жизнями невинных людей, которые могут попасть под руку этому зверю, Приматов не стал. И, вызвав Солудева и вооруженный конвой, он поехал на задержание Деда.

Подъезжая к церкви, полковник увидел бегущего навстречу машине священника.

– Убили, ироды! Прямо в храме Божьем убили! – призывал к помощи и одновременно к возмездию отец Амвросий, который, вернувшись домой, наткнулся на тела Николки и еще какого-то незнакомого паренька.

– Опоздали… – сорвалось с губ Приматова.

– Ушел, старый черт. Словно кожей чует опасность, зверюга, – не сдержал и своего разочарования Солудев.

Осмотрев место преступления, Приматов вызвал в деревню следственную группу, а сам вернулся в управление и дал указание развесить по всему городу увеличенные фотографии Нецецкого с объявлением о его розыске и обвинении в государственном преступлении.

«Ничего, его поимка – вопрос только времени», – мысленно попытался успокоить себя раздосадованный полковник госбезопасности, надеясь, что последний из опасных преступников будет наконец-то схвачен.

Зарецкий измучился. Он все никак не мог справиться с замком, который держал на Славкиной ноге железную цепь. Первым делом Цыган обыскал труп Курпатого, но ключа при том не оказалось – он ведь не собирался освобождать парня перед тем, как убить. В конце концов Иван вспомнил про револьвер и просто отстрелил цепь. Славка все это время не сводил с Зарецкого восхищенного взгляда, радуясь, что тот оказался живым. Но потом вспомнил про сестру и Мышкина и моментально помрачнел.

– Чего насупился? – заметил изменения в его лице Зарецкий.

– Да злюсь на свою сестру, – потирая натертую цепью щиколотку, признался парень. – Ты ведь не знаешь многого, что произошло в нашей семье, после того как тебя арестовали и нам сказали, что расстреляли.

– Если ты про то, что Настя вышла замуж, то я уже знаю, – с трудом пытаясь говорить как можно равнодушнее, выдавил из себя Цыган.

Славка с облегчением вздохнул, поскольку абсолютно не представлял, как такое сказать Ивану. Потом он добавил:

– Но это еще не все неприятности.

Иван вопросительно посмотрел на брата Насти.

– Она ждет ребенка. – Переживая за Цыгана, как за родного человека, Славка все же решил сказать ему все и сразу.

Читать дальше