Владимир Портнов - Книга замет – Добрых примет

Это не передаваемый момент осознания того, что ты уже никогда… Никогда больше не увидишь, не услышишь, не заговоришь с этим человеком вживую. Сохраняя право только на память о нём. И горше всех эту правду «никогда», безжалостную правду утраты и «вырванной части сердца», испытали, конечно, близкие и родные погибшего.

Будучи на отпевании, наверное, каждый из присутствующих, был непроизвольно смятён тем вопиющим фактом, что кроме Антона отпевали ещё двоих человек, возраст которых был пожилой, и это выглядело естественно, но видеть бездыханного молодого человека – впечатление поистине непонятное, несправедливое. Однако ещё одна странная мысль поражает смотрящего на покойников – что это уже не люди. Они становятся чем-то иным, унылым, не живым, не содержащим в себе той глубины, которую собой представляет, наверное, душа.

В действительности, моменты соприкосновения со смертью являются чем-то выходящим за пределы нашего разумения. Словно приостанавливается прежняя суматошная гонка жизни, её азарт; теряют смысл обычные стремления, мечты, страсти – в моменты общения со смертью, они кажутся такими мелкими и наивными. Возникает необъяснимое просветление сознания, пересмотр ценностей, ты вдруг взглядываешь на жизнь под более философским ракурсом. Понимая тщетность её меркантильного шелеста, приоткрывая вуаль действительности, навстречу к чему-то вечному и нетленному.

Каждый из свидетелей смерти до конца не осознаёт всей сути происходящего. Это вещи непостижимые разумом, и даже церковные отпевания, поведение батюшек, превознесения сути – отдают оттенком искусственности, наигранности. А всё потому, что мы до конца не понимаем, да и, наверное, никогда не сможем понять того, что происходит с человеком во время смерти.

В такие моменты, когда смотришь на усопшего, и уже не узнаёшь в нём человека – оказываешься вынужденным переносить испытание собственной веры. Наблюдая тщетность жизни, предстаёшь перед вопросом: «а что дальше?» и теряешься в сомнениях, поскольку не можешь знать наверняка. И считавшаяся прежде непоколебимой вера, обращается зыбким замком из песка. И можно счесть, что соприкосновение со смертью пошатнуло веру, и вскоре разрушит её всецело… Но нет! То, что в течение жизни мы считали глубиной, неописуемой красотой, тем, для чего и мира мало – не может являться только лишь прерогативой телесного разума. Высокие порядки не могут втискиваться в примитивные. То, для ощущения чего было мало всех подвластных органов чувств – не испаряется бесследно со смертью. Мир высшего разума живёт автономно, внутри и вне грубоматериального мира. Это закон сохранения сознания! Душа, глубины чувств и переживаний, высоты мысли и прозрений, не способны сводиться к химическим процессам и электрическим импульсам – они живут своей нетленной потусторонней реальностью, не исчезают со смертью. Возможно, это всего лишь попытка самоутешения. Но только также, как никто не может доказать существование жизни после смерти, также точно – никто пока не смог её опровергнуть.

Не оставила равнодушным фраза «учись доверять жизни». Что это, собственно, означает, и по какому поводу было мне сказано?

Дело в том, что в этот день я сильно переживал, ожидая результатов анализов. И так как меня направили сдавать их не беспочвенно: из-за определённой симптоматики, и подозрений, то в последний день перед созвоном с врачом, в голову навязчиво лезли дурные мысли, я беспрестанно прислушивался к себе. На фоне нервного перенапряжения, почувствовал слабость, тошноту и прочее… Подруга, видя всё это, уточнила, когда мне сообщат результат, я ответил, что завтра. И она меня вдруг словно протрезвила: «А сейчас-то ты чего переживаешь? Расслабься, научись доверять жизни…»

В общем, с анализами мне повезло, а фразу подруги «учись доверять жизни» я переосмыслил следующим образом: и, действительно, кому как не ей, представительнице прекрасной половины человечества, говорить вещи, которые настолько отражают саму женскую суть. Ведь именно женщины живут, как дышат, именно они выделяются своей чувственностью, развитостью интуиции. Понятно теперь и то, почему я вначале поставил под сомнение изречение подруги, а только потом увидел в нём больший смысл, над которым задумался. Потому что мужчинам свойственно сомневаться, анализировать, рассчитывать, стратегически и логически мыслить, а уже потом доверять беспрестанно меняющемуся миру. За это его и любят: за способность стать оплотом надёжности и подарить уверенность, в пору бушующих ветров перемен. И как бы там жизнь не испрашивала к себе доверия, мужчина всегда стремится предусмотреть, и упредить пагубные её обстоятельства.

Как же всё-таки очаровательна пора ненастий. Когда на улице воцаряется ночь, а годом правит поздняя осень, и тебе выдаётся час другой для беззаботного блуждания по закоулкам пригорюнившегося города. Ты освобождаешься от домашних рутин и прочего, и будто бы на свободу вырываешься на эти полупустынные и ненастные улицы, холодные, промозглые. Сверху моросит дождь, отчего огни ночного города колеблются, и кажутся ещё более космически-далёкими и тоскливыми. Но неприкаянной и отверженной душе только этого и надо, она ищет бесконечных просторов, бушующих стихий, и суровых величественных пейзажей.

На бетонных тротуарах тут и там расплескались лужи, с бесчисленными бликами мерцающих огней. Из жилищ, выхлопных труб машин, и канализационных люков источаются тёплые пары в морозную атмосферу ночи. Но глубины неба не разглядеть, потому что над городом навис «смог» из свинцовых туч, касающихся крыш домов, и пеленой стелется нескончаемый моросящий дождь.

Воистину, у природы нет плохой погоды, и душе моей приятно ненастье, потому что во время страстей стихий замирают людские страсти, а моему философскому мироощущению доставляет удовольствие сбивающаяся с панталыку мирская суета. И сам собой напрашивается важный вывод, что суровость и холод природы – особенно родственен русской душе, взращенной в суровом же климате, требующем постоянной духовной и физической борьбы, научающей терпению и тому самому философскому отношению к жизни.

Бывают в жизни моменты, после каких-то неудач: расставаний, крушений планов, разорванных отношений, и прочего-прочего, когда имеет смысл просто оставить всё как есть, и хотя бы на некоторое время довериться воле Провидения. При этом продолжая совершать жизнеутверждающие дела: держать в тонусе тело и дух, учиться радоваться простым вещам, и со всей чуткостью нутра ждать знака свыше.