Марта Кетро - Бродячая женщина (сборник)

О’МГ решил, что готовность, с которой всадники извлекли из прошлого и приняли на веру ветхое табу, не достойна Мыслителей. Конечно, нельзя обнаруживать себя, пока 90 % человечества «не осёдлано», но другой резон выглядит вовсе бессмысленным. Какой вред возможен от общения на уровне интеллектов? Какая такая привязанность способна образоваться? Всадники испытывали лёгкое отвращение, прикасаясь к косным дикарским рассудкам, так что ни о каких особых отношениях с «лошадью» речи не шло. Только брезгливая снисходительность, подкреплённая необходимостью заботы о носителе, раз уж сроки их жизней так фатально связаны.

О’МГ много думал о собственной миссии – не только в человеческом мире, но и среди своего народа. Фактически он сильно укоротил век каждого индивидуума, ведь, пользуясь неразумными носителями, всадники жили в разы дольше (в этом случае «холодная» замена происходила безболезненно). Но качественный скачок в развитии цивилизации того стоил, а увеличение срока службы людей – дело техники. И ради всех Мыслителей он должен сделать следующий неслыханный ход – побеседовать с Джоки.

О’МГ выбрал один из первых дней её цикла, когда Джоки предпочитала оставаться в одиночестве, а Чарли благоразумно держался подальше. В это время Джоки становилась менее агрессивной, но гораздо более грустной, чем обычно. О’МГ подозревал, что это видовая печаль самки, узнавшей, что она опять не беременна. Он рассудил, что именно сейчас ей будет приятно почувствовать себя менее одинокой.

После ужина, когда они наконец остались вдвоём в спальне, О’МГ осторожно позвал её тем именем, которое ей нравилось.

– Джоконда.

Эффект получился ошеломляющий. Джоки вздрогнула и схватилась за голову.

– Это я, О’МГ, – и он показался.

Джоконда в одно мгновение увидела себя, опутанную множеством нитей-каналов, которые вели к её безобидной розовой шапочке. Контролировались эмоции, ощущения, гормональный баланс и ещё многое, чему она даже не знала названия. Объяснять ничего не понадобилось – она поняла всё и сразу.

О’МГ тоже испытал сильные ощущения. Исконная роль Мыслителя, это роль серого кардинала, чьё место всегда находится в тени. Сейчас он оказался на свету, на него посмотрели. И сила чужого внимания стала неожиданностью, никто и никогда не взирал на него – именно на него, на его личность, – с таким ужасом, восторгом и любопытством. Взаимодействие с другими Мыслителями не было столь наполненным. О’МГ едва сдержался, чтобы не откорректировать реакцию носителя в сторону большего восхищения, так это было приятно. Но теперь, увы, он ничего не мог сделать незаметно – таково оказалось последствие прямого контакта. И, кстати, не «носителя», а Джоки, – теперь и навсегда. Или даже Джоконды, раз ей так приятней.

– Ах вот, значит, как. Выходит, я притащила на Землю долбаных мозговых слизней, которые поработят мир! – и Джоконда внезапно залилась слезами.

– Посмотри на это иначе. Ты первая осуществила контакт с высшим разумом, теперь земляне под надёжным руководством, мы не дадим вам наделать глупостей и погибнуть… Эй, ну не надо, – О’МГ осторожно потянулся, чтобы подправить баланс дофамина и серотонина, но Джоконда взвизгнула:

– Не смей меня трогать!

– Хорошо, хорошо, только перестань плакать.

О’МГ одолевали сложные чувства: буквально с каждой минутой он попадал под влияние этой волнующей и нежной психики. С одной стороны, он видел, как рождается каждая эмоция и что нужно сделать, чтобы усилить её или, наоборот, пригасить в зародыше. Но, находясь в контакте, не мог противиться этой буре и был готов буквально на всё, чтобы Джоконда перестала рыдать. Стараясь сохранить здравый рассудок, попробовал прервать взаимодействие, ему почти удалось, но мир разом лишился части красок. О’МГ восстановил связь, решив, что неплохо контролирует ситуацию, поэтому можно продолжить диалог.

Джоконда тем временем утихла, и он перешёл ко второй части проблемы:

– Дорогая, возникли трудности с другими всадниками. Они заметили, что ты… что ты не такая, как другие носители, своевольная, сильная, яркая… – О’МГ с тревогой понял, что оперирует несвойственным ему лексиконом, но остановиться не сумел. – Ты необыкновенная женщина, Джоконда, их это пугает. Они хотят от тебя избавиться, точнее, от нас. Похоже, О’ЙО метит на наше место.

– Вот засранец!

– Ты права, дорогая, он коварный и властный тип. Я понял, что мне необходима твоя помощь…

Они беседовали до самой ночи, потом Джоконда устала, но не позволила О’МГ добавить ей немного бодрости «неестественным путём» и предпочла просто поспать. Она уже задремала, когда О’МГ начал осторожно поглаживать центр удовольствия. Джоконда поняла, что происходит, но не возразила. Если бы О’МГ предложил ей это, она бы, конечно, отказалась – не лабораторная крыса всё-таки, да и стыдно заниматься извращениями с собственной шапочкой. Но он промолчал и она промолчала, покачиваясь на волнах наслаждения, которое оказалось взаимным и несравнимым ни с чем, что им обоим когда-либо приходилось испытывать.

В назначенный срок О’МГ объявил совету директоров, что проблема улажена – Джоки подчинялась.

– И как ты этого добился? – спросил недовольный О’ЙО. Он-то надеялся одним махом избавиться и от соперника, и от его носителя, к которому питал необъяснимую ненависть.

– Люди прекрасно поддаются дрессировке. Я разработал комплекс положительных и отрицательных подкреплений и теперь могу включать и выключать носителя практически мгновенно. Суди сам.

Почти сразу же его лепестки начали розоветь, глаза Джоки стали осмысленными, она уставилась на О’ЙО и спросила изумлённо:

– Йоши, да ты никак сделался дебилом? – имея в виду цвет его шапочки. Но прежде чем ей ответили, Джоки снова превратилась в куклу с зелёным цветком.

– Блестяще! – одобрили всадники.

– Когда придёт в себя, решит, что ей всё показалось, – самодовольно заметил О’МГ. На самом деле они просто договорились, что Джоконда совершенно расслабится в нужный момент, но всадникам незачем об этом знать.

Они думали, что главная опасность позади, но однажды, после очередного совещания, которое Джоконда, как всегда, провела в отключке, О’МГ сообщил, что у них проблемы.

В народе поднялась очередная волна протеста, но если раньше недовольство масс касалось дискриминации «неосёдланных» (люди называли их «пустоголовыми»), теперь появилась иная причина. Некий Комитет Всеобщего Счастья потребовал бесплатной раздачи шапочек. У них даже лозунг был: «Шапочки для всех, даром, и пусть никто не уйдёт пустоголовым!». А ещё Комитет назвал своего главного врага, того, кто мешает установлению райской жизни на планете. Им оказалась Джоконда. Именно она определяет политику «Минг и Скрябин», задирает цены и лишает беднейшие слои населения возможности заполучить шапочку. Будто бы добродушный Чарли и остальные директора компании готовы отдавать товар за гроши, а вот алчная Джоконда возражает.