Марта Кетро - Бродячая женщина (сборник)

Егор будто прочитал его мысли и без всякого смущения пояснил:

– Надька глупая у нас уродилась.

«Наверняка следствие близкородственных браков», – подумал Влад.

– Пошли.

Они выбрались в сени, и Влад только на пороге спросил:

– Как зовут твоих девочек?

– Верка, Надька и Любка. А жену Агафьей. Прощай.

– До свидания.

Увязая в снегу, побрёл к флаеру, стараясь наступать в собственные следы, которые уже слегка занесло. Перепуганный пилот заметно обрадовался его возвращению.

– Я уж беспокоился. Стартуем?

– Давай.

«Так, отлично. Одна, допустим, выбраковка, но другие две – отличный материал. Будем дожимать».

Капылофф возвращался домой в отличном настроении. Впереди его ждали долгие новогодние праздники, отдых на тёплом море с красивыми женщинами, почти целый месяц свободы и развлечений. Он намеревался удрать от холодной зимы как можно дальше, раз уж его финансовые дела сейчас так хороши.

Взбежал на крыльцо, отпер дверь, зашарил по стене в поисках выключателя, но краем глаза уловил в темноте какое-то движение, а потом разом накатила дурнота и беспомощность.

Очнулся в собственном кресле, обмотанный скотчем, как посылка. Рот ему, впрочем, не заклеили. Это и понятно, из дома на улицу всё равно не донеслось бы ни звука, отличная система звукоизоляции. Система охраны, кстати, тоже замечательная и очень надёжная, как его уверяли. «Надеюсь, у меня будет шанс подать рекламацию», – подумал Капылофф. Он не впал в панику – хотели бы убить, убили бы сразу, а остальное не так страшно, можно выкрутиться.

Напротив, на диванчике, сидели двое мужчин в чёрных куртках, люди без особых примет, в перчатках и лёгкой бесшумной обуви. Сзади, кажется, был кто-то ещё.

– Капитан, нам нужны координаты чистовца.

– Какого именно?

К виску прикоснулось что-то холодное, острое лезвие легко коснулось кожи, очертило ухо вокруг, и Капылофф почувствовал, как по щеке и затылку заструилась кровь.

– Ещё один глупый вопрос, и вам его совсем отрежут.

Было не больно, а только как-то возмутительно и не по-настоящему.

– Почему вы думаете, что я их не забыл?

– Это не очень глупый вопрос. Всего лишь нахальный, – собеседник кивнул, и вокруг второго уха запылала кровавая полоска, – но я отвечу. Координаты вы обязаны были запомнить, когда вылетали на вызов, таковы правила. А забыть потом вряд ли захотели после всего, что там увидели. У вас пока ещё есть нос. Трудновато вам будет обольщать марроканских красоток без носа.

Капылофф собрался с духом:

– Но меня же уничтожат, я подписку давал.

– Вот билет на самолёт, – человек помахал разноцветной бумажкой. – Если уедете на неделю раньше, никто особенно не удивится. А потом можно не возвращаться. Решайтесь, либо сдохнуть сейчас, после нескольких часов крайне неприятных пыток, либо поискать счастья в тёплых краях. О деньгах мы позаботимся.

– Что ж. Записывайте.

И Капылофф продиктовал цифры. Человек потребовал повторить и поднялся.

– Что ж, счастливого путешествия, капитан.

Капылофф успел почувствовать, как лезвие входит во впадинку на затылке, снизу вверх. Это было даже не особенно больно.

Дальнейшие события развивались стремительно. В заданный квадрат вылетели два флаера чёрных усыновителей, и почти сразу же их засекли госслужбы – за районом пристально наблюдали. Егор был во дворе, когда услышал надвигающийся гул и заметил в тёмном небе две машины.

– Гашка, – закричал он, – беги, Гашка, началось!

Оба понимали, что это может произойти в любой момент, в сенях с самого лета стоял заплечный мешок со всем необходимым, а глубоко в тайге была отрыта землянка как раз на такой случай, и Агафья знала, как её найти по им одним ведомым знакам. Но всё же не верила, что однажды это произойдёт. Бестолково метнулась, крикнула девочкам, которые выскочили почти сразу же, бросила каждой по пуховому платку, подхватила тревожный мешок и вдруг остановилась.

– Ты-то как?

– Я задержу их, Гашка. Пока до меня доберутся, ты успеешь уйти. Беги, дура!

И она побежала.

Егор вытолкнул на крыльцо козу с козлятами, задвинул засов и начал действовать очень быстро. Достал несколько промасленных тряпок, запалил от свечки и бросил на пол и на стол. Сухие доски почти сразу же занялись, дом стал наполняться дымом. Потом спустился в подпол и заперся изнутри. Он рассчитывал, что некоторое время понадобится, чтобы сломать дверь, потом его будут безуспешно искать в дыму, и, может, если дом успеет выгореть, их сочтут погибшими. Если же его найдут, что ж, у Гашки будет немного времени, чтобы скрыться.

Скоро, гораздо скорей, чем он надеялся, над головой раздался топот. Егор покрепче перехватил топор и отступил в темноту. Но тут наверху послышалась стрельба, а через несколько минут в подполе посветлело: кто-то открыл люк и повёл фонарём по стенам.

– Вылезай, дубина, а то сгоришь. Это я, Влад.

Егор бросился к нему.

– Я же говорил, мы наблюдали. Где семья, с тобой?

– Ушли.

– А, чёрт, то-то двое чёрных с собаками в лес понеслись. Перемудрил ты, парень.

Егор оттолкнул его и кинулся в чащу, выбирая одному ему известный маршрут. За ним устремились несколько солдат.

Он нёсся какими-то нечеловеческими скачками, и ни снег, ни спутанные ветки, казалось, не мешали ему. Так иногда бежишь во сне, заранее зная, что уже не успеть.

Он нашёл их на поляне. Двое чёрных стояли, вскинув оружие, собаки рвались с поводков, девочки замерли, прижавшись друг к другу, а у их ног лицом вниз лежала Гашка, и на спине её расцветало красное пятно, такое яркое на сером домотканом платье.

Чёрные начали медленно оборачиваться, и прямо в их перекошенные лица ударили пули, собаки взвизгнули, Влад заорал: «Не стрелять, идиоты, детей берегите!», а Егор всё продолжал свой долгий прыжок к телу жены и выкрикивал её имя, а голос не шёл.

Потом он переворачивал её, пытался заглянуть в глаза, баюкал её голову на груди – проделывал все те обычные и страшные движения, которые совершает каждый, кто встречается со смертью своей любви.

Влад стоял чуть в стороне, смотрел молча и вдруг спросил куда-то в пространство:

– Девочки… почему он не подошёл к девочкам? – обернулся и позвал: – Врача детям, быстро.

Почти сразу же появились солдаты с грудой одеял и человек с санитарной сумкой, который подбежал к девочкам и начал кутать их в тёплое, ощупывать, но вдруг отшатнулся.

– Шеф, это…

– Чёрт. Ладно, я понял.

Влад подошёл к Егору и толкнул в плечо. Тот поднял глаза, продолжая укачивать Агафью.

– Что ты с ними сделал, гад?

– Виноват я. Знал, что нельзя веру отцовскую предавать, знал, что потеряю её, а всё же пять годков у нас после было.

В то лето Любка с Веркой клещей наловили. Слыхал, что такое бывает, но сам не видел. За две недели обе сгорели. Когда Любку ломать начало, я не стерпел, за помощью кинулся. Ходы знаю, в четыре дня могу до людей дойти. Доктора добыл, прилетели, а тут Гашка сидит, девок к себе прижимает и молчит, а они холодные обе. Доктор мне и сказал про клеща. А потом ещё сказал, что Гашка гляди того умом тронется. Девок больше жизни любила. Надьку не так, она глупая, что с неё. Сидела сиднем на лавке, слюни пускала. Зато жива осталась.