Влад Ривлин - Здесь слишком жарко (сборник)

Внук по-прежнему любил деда, но перед друзьями стеснялся его старомодности, а теперь просто не понимал – не понимал своего прославленного деда, его упрямства и нежелания расставаться с догмами.

Хорошо, были война, голод, лишения, былые заслуги… Но жизнь-то не стоит на месте! Всё давно поменялось. И в конце концов, почему бы не начать жить лучше, если есть такая возможность?! За что здесь держаться?! За эти дурацкие талоны на сахар и вообще на всё?! За эту жизнь, полную бандитизма и нищеты?! Дед что, не понимает, что на этот раз его предали свои же?!

Между дедом и внуком пролегла непреодолимая пропасть, которую не перепрыгнуть и не перейти по мосту.

После того, как дед сказал «Я вас не держу», Максу начало казаться, что дед живёт совершенно отдельно от них в этой просторной квартире, будто в осаждённой со всех сторон крепости.

У Макса были свои дела, и он редко появлялся дома. Однажды он зашел к деду в комнату, и ему показалось, что старик как-то непривычно смотрит на него – будто он парламентёр или вернулся из плена. «Ты свой?» – спрашивал взгляд деда.

Макс почувствовал себя неуютно, но старался вести себя непринуждённо, расспрашивал старика о всяких мелочах, слушал его рассказы…

– Поехали со мной! – наконец подобрался внук к самому главному, к тому, из-за чего собственно он и начал весь этот разговор.

– Ты забыл, сколько мне лет?… – дед с укором посмотрел на внука.

– Я помню, дед, но причём тут возраст? Знал бы ты, сколько в Израиле и Штатах живёт твоих ровесников! И ничего, все довольны…

– Я не смогу там жить, – ответил дед.

– Почему?

– Не моё это.

– А здесь? Это твое?!

– А здесь – моё.

– Но ведь от прежней жизни уже ничего не осталось! Так какая разница, где теперь жить?

– Я ведь тоже часть той жизни, которой, как ты выразился, уже нет. И хотя я уже очень стар, но ещё жив. Ты слишком торопишься.

– Прости, дед, я хотел сказать совсем другое… Ты ведь всегда учил меня, что главное – это семья. А раз так, то совсем не важно, где нам жить. Главное – что все мы будем вместе! И к тому же, там нам будет намного лучше. Всем! И тебе тоже! Там хорошо и всё есть. Качество жизни совсем другое, не такое, как здесь. Если работаешь, то можно купить машину, а со временем – и собственный дом. А еды, одежды, электроники – вообще завались! И главное – всё это доступно! Там у меня перспективы! Нужно лишь иметь востребованную профессию. Там всё лучше!

– Лучше? – будто раздумывая, сказал старик. – А кому я там нужен?

Макс хотел сказать старику, что и здесь он никому не нужен, но вовремя сдержался, потому что жалел деда. Вот он носит на груди орденскую планку, а в нагрудном кармане пиджака – партбилет. Хотя ни страны, которая его награждала, ни партии, партбилетом которой он так дорожит, уже нет. А он всё верит, что его страна ещё поднимется. Внуку был совершенно непонятен фанатизм деда. Чем ему помогут в новой жизни эти орденские планки и партбилет несуществующей партии? Да и много ли он имел от своих наград и партбилета в прежней жизни?

Внук помнил, как отец с досадой говорил о том, что партия совершенно не заботится о своих членах. Отец вступил в партию ещё в армии, там это было легче сделать. Партийный билет помог ему при поступлении в институт, да и потом немало пригодился. Но отец ожидал от партии большего и потому, как только в моду вошло сжигание партийных и комсомольских билетов, сделал это одним из первых. С годами отец всё больше досадовал и злился из-за упущенных возможностей:

– Раньше нужно было ехать! – досадовал он.

Но винить ему было некого: в своё время отец не решился на отъезд и на партсобраниях вместе со всеми осуждал решившихся. Отец всегда был осторожен, и девизом его жизни было выражение: «Жить надо по уму!» Так он и жил, обустраивая просторную шестикомнатную квартиру, как медведь берлогу. Руки у отца были золотые, да и соображал он всегда хорошо. Но ему всё время казалось, что его мало ценят и постоянно ворчал по этому поводу. Он был недоволен маленькой, по его мнению, зарплатой и не соответствующей его возможностям должностью, и вообще всем.

Но тогда они не уехали – у отца была хорошая работа в научно-исследовательском институте, и он не хотел её терять. Риск не уехать – ведь их могли не выпустить и оставить ни с чем – был слишком велик. Да и старик тогда был ещё в силе и вряд ли дал бы им разрешение на выезд.

Зять хорошо помнил разговор «солдафона» со своим фронтовым другом, решившимся на отъезд ещё в конце семидесятых. Тот пришёл попрощаться, принёс целый мешок фотографий, писем и документов, которые могли не выпустить, в том числе и фронтовых.

– Не суди, Сеня, – попросил друг. – Поверь, мне самому тяжело далось это решение. Давай останемся друзьями.

– Друзьями?! – вскипел тогда старик. – Как мы можем оставаться друзьями, если между нашими странами будет война и твои дети будут стрелять в моих детей?!

– Тебе легко оставаться праведником, – сказал друг. – У тебя есть жена, твоя дочь с тобой. А я… кому я здесь нужен?! Жена умерла, дети уезжают… Мне что делать?!

– Я тебя не сужу, – ответил адмирал. – Поступай, как знаешь.

После отъезда друга они больше никогда не виделись и не переписывались. По слухам из Америки, Коля жил вроде бы совсем неплохо, но постоянно скандалил с детьми, много пил, в конце концов спился и умер.

Отец, хорошо знавший характер тестя и побаивавшийся его, не стал тогда рисковать. А теперь терять ему было нечего, тем более что Макса могли «забрать» в армию. «Лучше уж там», – говорила мать.

– Если бы вы могли никуда не уезжать! – вдруг прервал мысли Макса дед. Это была несбыточная мечта и тайная надежда старика.

– Дед, ты же всё прекрасно понимаешь, – сказал Макс.

– Понимаю, – ответил дед. – Что ж, езжайте. Я сам всегда был таким – во всём лично хотел убедиться, до всего самому дойти. Езжайте.

– А ты?

– А я здесь останусь. Вдруг вы захотите вернуться? Будет к кому.

– Ну как же ты один будешь жить, дед?!

– Как и жил. Не переживай. Ты свой выбор сделал, а я – свой. Нельзя мне ехать. Вдруг вы захотите вернуться, да и за могилой нужно присматривать кому-то. К тому же не забывай, я уже стар, и мне бы хотелось и после смерти быть рядом с бабушкой. Не хочу я, чтобы меня в простыне черти где хоронили. Я уже обо всём позаботился – место возле бабушки для себя приготовил… Вот ещё книгу закончить бы – может, тебе она тоже когда-нибудь будет интересна.

– Дед, ты так спокойно говоришь о смерти! – в глазах внука был неподдельный страх. – Неужели ты не боишься?!

– Смерти бояться не надо, – спокойно сказал дед.

– А как её не бояться?

– Просто не думать о ней. Думай о жизни.

– Забыть, что ли?

– Зачем? Помни о смерти, а думай о жизни.