Борис Харламов - Горе луковое. Роман в диалогах

– Это что, наезд? Тогда я приглашу своих людей!

– Пока не стоит, думаю, мы договоримся.

– Смотря, что вам нужно?

– Нам пожаловалось одно уважаемое модельное агентство, что вы обижаете их девчёнок. Мы не могли в это поверить, и зашли узнать у вас, так ли это?

– Что за бред? Что они там могут говорить?

– Вы считаете, мы бредим?

– Нет, я не знаю о чём идёт речь?

– Девушку Олесю вы знаете?

– Не понимаю, о ком вы?

– Вы изнасиловали её у себя дома, потом отобрали у неё паспорт. Вспоминаете?

– Я никого не насиловал, эта проститутка сама отдалась! Я платил ей деньги и снимал ей квартиру!

– Она была девственницей, это вы пытались сделать из неё проститутку.

– Так, что вы хотите?

– Вы отдаёте нам паспорт девушки и забываете о существовании этого агентства.

– Я потратил кучу денег на неё!

– Вы меня не дослушали… А мы забываем о её изнасиловании.

– …Вот её паспорт, вы с ней ещё хлебнёте горя!

– Макс, ты классно развёл этого пидара! У меня так руки чесались дать ему в рыло!

– Зачем пачкать об него свои руки?

– Ты так спокойно с ним говорил, я бы так не смог. Тебя надо брать с собой на переговоры! У тебя это хорошо получается.

– Я не против, если на этих переговорах не надо давать никому в «рыло». Спасибо тебе, выручил! С меня ресторан!

– Привет, Настёна!

– Добрый день, дорогой!

– Куда поедем?

– Кто-то мне обещал целую программу?

– Я обещал пообедать. Что бы ты хотела поесть?

– Не знаю, что-нибудь вкусненькое.

– Суши хочешь? Я давно не ел.

– Давай суши, я не против. А где?

– Поехали, я знаю одно милое местечко. Что у тебя нового?

– Всё тоже, учёба, дом. Папа, правда, перешёл на другую работу куда-то в Газпром.

– Будет баллонами с газом торговать?

– Не думаю, что он будет чем-то торговать, он больше административной работой занимается. А у тебя что нового?

– Да вот тётка с дочкой приехали из Новгорода погостить на некоторое время, так что с факсом сегодня не получится, к сожалению.

– А почему она остановилась у тебя, а не у тёти Стеши?

– Они не совсем ладят между собой, меня мать попросила их приютить, так что ты лучше звони мне на мобильный.

– Ладно, как скажешь. Надолго они?

– Надеюсь, что нет, впрочем, их не понять.

– Нам сюда?

– Да, милая, проходи, выбирай столик, который нравится.

– Вон тот, у окна.

– Отлично, садимся. Ты знакома с японской кухней?

– Да, папа нас изредка балует.

– Что ты будешь?

– Я… буду роллы Калифорния и салатик из водорослей, ну и попить что-нибудь на твоё усмотрение. А давай немного сливового вина, давно хотела попробовать.

– Почему бы нет? Всё нужно попробовать.

– А ты что будешь?

– Немного сливового вина, потом суши и лосось в соусе «терияки».

– Ты давно кушаешь японскую пищу?

– Нет, но уже успел на неё подсесть. Сыроедение, это как наркотик, сначала побаиваешься, потом не оторваться.

– А ты пробовал наркотики?

– Никогда не было желания. А ты?

– Один раз дали затянуться, какой-то травкой и меня сразу затошнило. После этого – ни-ни, хотя у нас студенты есть, которые сильно увлекаются и не только этим.

– А ты откуда знаешь?

– Об этом знают все у нас в университете, иногда, даже в туалете находят использованные шприцы. Ты представляешь?

– Ужас! Чему вас только учат?

– Учат нас разному, в основном выходят квалифицированные кадры.

– Кстати, я даже не знаю, на кого ты учишься?

– Я будущий экономист.

– Будешь считать семейный бюджет?

– Какие у тебя упрощённые понятия! Я буду работать в крупной международной корпорации, а может быть в банке. Ты что-нибудь в этом понимаешь?

– Откуда? Я и считать-то не умею, только с калькулятором.

– Хм, я тебя научу, если будешь хорошо себя вести.

– Ладно, останусь неучем, так будет проще. А мама твоя, чем занимается?

– Мама преподаватель литературы у нас в университете.

– Понятно, что ты поступила по протекции мамочки.

– Неправда, я сама выбрала факультет и сама поступала. Как тебе не совестно, так думать?

– Прости, был не прав, сам не знаю, что на меня нашло!

– Вот-вот, опять тебя прощаю!

– Женская доля такая – прощать и надеяться на лучшее.

– А мужская доля, в чем состоит?

– Мужская доля, намного сложнее, впрочем, ты ещё маленькая, потом узнаешь. Папа у тебя строгий?

– Строгий, но справедливый, он самый лучший папа на свете.

– Ремнём тебя воспитывал?

– Папа никогда, он поручал это маме, а она это делала крайне редко.

– Что так?

– Я была послушной, примерной девочкой.

– А вот тебе по попке я бы надавала!

– Ну ладно, не здесь же, наберись терпения.

– Так мы сегодня в кино идём?

– Нет, зайка, давай отложим, а то я тётке обещал вечером прокатиться по городу. Сходим ещё не раз!

– Обманешь опять?

– Нет, малыш, я всегда выполняю свои обещания, если что-то не получается, то только в силу каких-то обстоятельств. У тебя видик дома есть?

– Конечно.

– Хочешь, заедем – я куплю тебе кассету с любым фильмом, который пожелаешь? Потом отвезу тебя домой.

– Ну, что ж, хоть какая-то альтернатива на вечер.

– Поехали!

– Олеся, ты дома?

– Да, кушать будешь?

– Пока нет, я не голоден.

– А я старалась!

– Не волнуйся, попозже попробую. Можем выпить вина для аппетита.

– С удовольствием! Ты устал?

– Ты наводила порядок?

– Да, ты же сказал, что я могу похозяйничать без тебя.

– Молодец, не стесняйся и дальше. Ты куда-нибудь ходила?

– Нет, звонила в агентство, сказала, что нездорова. Потом искала телефон посольства Украины, но не нашла.

– Ах да, я совсем забыл… Захар Семёнович просил передать тебе вот это.

– Мой паспорт?! Ты был у него? Максим, как тебе удалось?

– Очень просто, он уже понял, что вы не пара и сам отдал мне его. К тому же он очень осерчал на ваше агентство и обещал больше не иметь с ним дел.

– Иногда простые вещи кажутся чудесами и наоборот! Давай выпьем за твою новую счастливую жизнь! Салют!

– Салют! Я уже проголодалась…, ждала тебя.

– Хорошо, давай перекусим. Что у нас в меню?

– Садись, сейчас увидишь…, я сделала борщ и котлеты с жареной картошкой.

– Выглядит аппетитно…, ну давай немного борща попробую, давно его не ел.

– Ну как?

– Вкусно!

– Это настоящий украинский борщ, меня мама учила готовить.

– А папа чему тебя учил?

– Папы у меня нет, он нас бросил, когда мне было три года, а младшему брату год, мы росли с мамой, бабушкой и дедушкой.