Борис Харламов - Горе луковое. Роман в диалогах

– Извини милая, я не знал.

– Таких мужчин лучше сразу стерилизовать.

– Возможно, но в таких случаях всегда есть риск перевыполнить план, как у нас обычно бывает. И понадобиться завозить жеребцов из других стран.

– Как ты можешь его оправдывать?

– Ни в коем случае…, ему нет оправдания, но я не судья и не прокурор. Скажи, ты любишь своего брата?

– Конечно, каждая сестра должна любить своего брата, особенно старшая.

– Чем он занимается?

– Учится в школе, собирается стать автомехаником.

– Ух ты, будущий коллега, я как раз закончил институт по этой специальности, но работаю, как уже говорил, в другом направлении.

– Я помню, ты торгуешь компьютерами. Почему ты занимаешься именно этим?

– Очень перспективный бизнес, через некоторое время у каждого будет свой личный компьютер, и все будут связываться друг с другом через Интернет.

– У меня вряд ли, я в этом ничего не понимаю.

– Какие твои годы? Печатать на машинке умеешь?

– Немного.

– На компьютере значительно проще, просто нужно привыкнуть. Кстати, а сколько тебе лет?

– Девятнадцать, недавно исполнилось. Ты же видел мой паспорт?

– В спешке не рассмотрел дату.

– А тебе?

– Двадцать шесть… Вкусные котлетки, молодец твоя мама.

– А я?

– Ты просто чудо, произведение искусства, так что не будем сильно ругать папу.

– Да, мама говорит, что я на него похожа.

– Вот видишь? Как можно стерилизовать такого породистого производителя?

– Давай не будем о нём! Не хочу даже думать!

– Думай только обо мне, меня это устроит.

– Меня тоже, хотя нужно думать и о работе.

– Тебе нравится твоя работа?

– Да, правда, много сложностей, но в целом я привыкла.

– Ну, всю жизнь ты же не будешь моделью?

– Я так далеко не заглядываю, сейчас, возможно мне предложат контракт на работу за границей, уже был разговор.

– И что ты?

– Я была согласна, хотела вырваться отсюда куда угодно.

– И когда это произойдёт?

– Точно не знаю, а ты хочешь, чтобы я уехала?

– Точно не знаю, а ты хочешь от меня уехать?

– Какой ты хитрый, я же спросила первая?

– Боюсь привыкнуть к украинской кухне.

– А ты не бойся, это не так страшно, как тебе кажется.

– Боюсь, потому что это совсем не страшно и это меня пугает.

– Ты трусишка?

– Есть немного, ты так внезапно ворвалась в мою жизнь, что я пока нахожусь в растерянности… Быть с тобой, обладать тобой – безумно приятно, но я не могу дать тебе то, что ты хочешь – спокойную, счастливую жизнь двух обывателей. Я не принадлежу себе, я постоянно в командировках, часто возникают экстренные ситуации, могу ночью встать и уехать… Я уже привык к такому ритму жизни.

– Я всё понимаю, мне ничего не надо, просто позволь мне любить тебя.

– Уже утро… Милый, ты спишь?

– Притворяюсь.

– Мне так хорошо с тобой! Я не хочу спать и не хочу, чтобы ты спал. Хочу, чтобы ты меня крепко обнимал. Налей мне ещё вина.

– Сейчас…

– Какая странная ночь… Где-то сейчас люди спят, или занимаются любовью…, или встают и идут на работу…

– Ночь, которая никак не может превратиться в утро…

– Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, а ты?

– Я тоже…

– Как мало нужно человеку для счастья!

– И как много счастья нужно каждому… Салют! За твоё счастье!

– Салют! Моё счастье зависит от тебя.

– Ты преувеличиваешь, эта ночь так действует на тебя.

– Нет, я знаю, что никогда не любила и никого больше не полюблю. Мне нужен только ты и это для меня самое важное.

– Немногое на свете долго бывает важным… Многие влюблённые на протяжении веков думали также, потом начинаются споры, размолвки и расставания.

– Ну, мы ведь можем не ссориться? – По крайней мере, сегодня я тебе обещаю! – А завтра?

– Привет, Никита!

– Здорово, Макс! Проходи. Как ты узнал, что я дома?

– Ребята сказали, вот возьми фрукты.

– Слушай, я этих фруктов уже объелся в больнице.

– Ничего, тебе полезно. Как себя чувствуешь?

– Отлично, ты же видишь, уже могу крыльями махать. Давай чайку, с маминым вареньем?

– Не откажусь.

… Сегодня утром в центре Санкт-Петербурга из гранатомета был обстрелян автомобиль авторитетного предпринимателя Игоря Очерашвили, известного также под именем Гарика Сухумского, пострадавший скончался по дороге в больницу…

– Вот так, Макс, Гарик свои проблемы уже решил. Жалко, но ничего не поделаешь. Кто у него там старший? Нужно связаться, высказать соболезнования и узнать, что с нашим бизнесом.

– Очень жалко, Гарик был толковым бизнесменом… У него Миша был правой рукой, я позвоню, если с ним всё в порядке.

– У каждого своя судьба…

– Да уж, Никита, живём как на войне.

– Думаю, тебе нужно ехать в Питер, проводишь товарища, венок закажешь от нас.

С Иванычем я согласую.

– Да, конечно.

– Я бы с тобой поехал, но сил пока мало. Возьми кого-нибудь из пацанов.

– Да нет, лучше я сам.

– Ну, как знаешь.

– Я пойду звонить и собираться, утром выеду в Питер.

– Слышь, Макс!

– Что, Вован?

– Ты когда обратно в Москву?

– Сейчас в Новгород, переночую и в Москву. А что?

– Да, думал с тобой махнуть, но сегодня не могу, потом, может приеду. Пойдем зайдём в кафешку, хлопнем за Гарика?

– Тебе не хватит уже?

– Пойдём по одной и всё?

– Я же за рулём.

– Пойдем, посидишь чуток и поедешь.

– Ладно, давай по-быстрому. А что ты в Москву собрался? Дела какие? У нас там своих воров хватает.

– Да не, я в стране не ворую, только за рубежом. У нас все ушлые, вмиг схавают, а за границей доверчивые, добрые, люблю я их.

– Думаю, на взаимность можешь не рассчитывать. Тем более со своим послужным списком.

– Ха-ха! Да, зато есть, что вспомнить.

– Гарику, тоже было, что вспомнить, а вон как судьба распорядилась.

– Да, Гарик, Гарик! Сегодня опасно быть богатым человеком, все состояния делаются на криминале и все это знают. Спрашивается, зачем человеку большие деньги? Ну, что-то детям оставишь, а дальше что? Ведь у него столько денег было, что не потратить! Теперь ему уже ничего не нужно!

– Ты как выпьешь, становишься шибко мудрым.

– А я и пью, чтобы не глупеть и не лезть в разный там бизнес. Украл, выпил, отдохнул и опять также… блатная романтика! Я и на похороны люблю ходить, всегда встретишь старых волков, которых уже нигде не увидишь – кто-то завязал, кто-то стал слишком крутым, а на кладбище все равны.