Марина Болдова - Сестры

– Скоро начнется?

– Не бойся, ты не опоздала. Пойдем отойдем, – Ольга Чуйкина потянула Ляльку за руку, – мальчишки принесли вино, знаешь? Тебе что, Славка ничего не сказал?

– Нет. А где они его спрятали?

– В раздевалке спортзала. Ключ Крокодил дал. Прозвище Крокодил учитель физкультуры заслужил за свой зеленый спортивный костюм с надписью «Спартак».

– И с чего бы это он такой добренький?

– Так мы ему теперь кто? Никто. Уже не ученики. Воспитывать не обязан.

– Пошли, а то опоздаем, – Лялька подтолкнула Ольгу к дверям школы.

В зале уже почти все сидели на своих местах. Лялька поискала глазами Славку, тот помахал ей рукой.

– Пошли, Славка нам места занял.

Они стали пробираться в середину ряда. Торжественная часть утомила не только учителей и учеников, но и родителей. Школа была не простой, с французским уклоном, поэтому мамам и папам, пришедшим на выпускной бал к своим чадам, пришлось еще делать вид, что они с удовольствием слушают пьеску, поставленную на французском языке. Кому пришла в голову эта бредовая идея, Лялька не знала. Наконец, все с облегчением повставали со своих мест. В столовой были накрыты столы. Все было заставлено разнокалиберными тарелками с домашней выпечкой и бутербродами с колбасой. «Буратино» и «Колокольчик» были единственными напитками, разрешенными на школьных балах. На том конце стола, за которым пристроилась теплая компания из 10 «В», пустые бутылки из – под газировки периодически исчезали и появлялись снова, наполненные другим содержимым. Учителя, сидевшие за отдельным длинным столом, ничего не замечали. К концу застолья «семеро смелых», как называли Лялькиных ближайших друзей одноклассники, были чуточку веселее остальных.

В пять часов утра школу закрыли и бывшие ученики с песнями двинулись на набережную.

– Ляль, ну их всех, пойдем вдвоем погуляем, – Славка тоскливо посмотрел на Ляльку.

– Неудобно, да и Марийка обидится.

– О чем это вы там шепчетесь? – Ольга Чуйкина, держа под руки сразу двоих кавалеров, подозрительно посмотрела на Славку и Ляльку, – между прочим, есть предложение – продолжить у меня дома.

Ольга жила в огромной пятикомнатной квартире с дедом – профессором и без родителей. Они работали в Африке по контракту, строили то ли мост, то ли плотину.

– Нет, я домой, – Лялька зевнула, чтобы показать, как ей хочется спать.

– Ладно тебе, когда еще увидимся!

– Нет, Ольга, спать хочу смертельно.

Славка, соглашаясь с Лялькой, кивнул головой.

– С этой парочкой все понятно. Ну, а кто идет со мной?

– Мы, – хором ответили двое близнецов Женька и Аркашка Ивановы, опять подхватывая Ольгу с двух сторон.

Лялька и Славка тихо побрели в сторону Лялиного дома. Ливень начался неожиданно, обрушившись сплошной стеной на спящий город. Славка, схватив Ляльку за руку, втащил ее в подъезд первого попавшегося дома. В тамбуре, между дверями, он прижал ее к батарее отопления и начал неумело целовать ей лицо и шею. Лялька равнодушно позволяла ему это, думая только о том, что ей неудобно, чугунные ребра батареи впиваются в спину, а мокрое платье противно прилипло к телу, и очень скоро она замерзнет и простуда ей обеспечена.

– Соколов, спать будешь дома, а у меня на лекциях будь добр активно присутствовать! – преподаватель по «вышке» Вербицкая Софья Марковна ткнула указкой в дремавшего на последней парте Сашку. Тот даже не шелохнулся.

– Санек, гроза приближается, – пихнул его локтем проснувшийся несколькими минутами раньше, Женька Попов. Вчера они «застряли» в общаге, до утра развлекая первокурсниц. Девочки оказались несговорчивыми, и потому ночное бдение было напрасным. Молодой организм требовал другого продолжения знакомства, но тут Сашка с Женькой явно просчитались. Сегодня вечером они собирались в пединститут, к проверенным «боевым» подругам. Вечерок и ночка обещали быть веселыми, а потому нужно было хорошенько выспаться. Сашка с трудом разлепил глаза и сфокусировал зрение на исписанной формулами доске. «Что за муть мы учим?» Приглядевшись повнимательнее, он увидел знакомые символы и знаки. «О! А это мы тоже проходили в школе». Сашка лишний раз убедился в том, как были правы родители, которые настояли, чтобы после восьмого класса он перевелся в математическую школу. В институт его зачислили после первых двух вступительных экзаменов по физике и математике, которые он сдал «на шесть». И сейчас, учась на втором курсе, он с легкость повторял пройденное. В десятом классе они уже прошли большую часть «вышки».

– Соколов, мы тебя внимательно слушаем.

Сашка вопросительно посмотрел на Женьку. «Реши последнюю матрицу», – зашептал Женька.

Сашка, посмотрев на доску, устно стал диктовать решение. Софья Марковна быстро записывала его ответ на доске.

– Цены бы тебе не было, Соколов, если бы ты хоть чуть – чуть напрягся.

– А зачем, Софья Марковна?

Вербицкая недоуменно пожала плечами. Соколов ей нравился, она любила студентов, так сказать, с «божьей искрой», а этот парень был явно талантлив. «Впрочем, если он и дальше будет тратить все свое время на девочек, к пятому курсу едва доползет».

– Ха-ха три раза! Ничего ты не поняла, курица! «Я б в инженерши пошла, пусть меня научат!» – насмешливо пропел Славка. Он гордился тем, что на экзамене по физике обошел Ляльку на целый балл. Лялька молча смотрела на Славку и не узнавала своего приятеля. Откуда это самодовольство? Оба они понимали, что Лялька знала физику лучше, чем он, просто препод был мужской особью с непомерным гонором и ни одной девчонке не поставил «отлично» из принципа.

– Ты что разошелся, как боевой петух перед схваткой? Хорошо, пусть ты лучший, только успокойся.

На самом деле Ляльке было глубоко наплевать и на физику, и на остальные предметы тоже. У Ляльки случилась любовь. Еще по осени. Странное, почти невесомое состояние души, когда себя перестаешь ощущать самостоятельной единицей, а думаешь только про двоих сразу. Он и я. Он и опять я, только уже ближе друг к другу. Он и я, только, страшно подумать, обнимает и потом… Про это «потом» Лялька старалась не думать. Хотя оно уже случилось. Самое стыдное, что ей не стыдно. Не стыдно было лежать на широкой кровати в чужой спальне, обнаженной и глупо улыбающейся. Не стыдно, что по телу бегали противные мурашки: в квартире было прохладно из – за вовремя не включенного городскими службами отопления. А он смеялся над ее мерзлявостью и укрывал своим телом, чтобы она согрелась. Тогда она поняла выражение «согрет любовью». Это, оказывается, на самом деле, один отдает тепло другому. Вот такая физика.

– Ты меня совсем не слушаешь. Да что с тобой?! Ты в колхоз едешь, нет?